Нина Бархат - Присвоенная

…Я была уже в вестибюле. Занятия окончились, и шумная толпа понемногу выплескивалась из лицея. Ожидая, пока пробка в дверях рассосется, я отошла к окну, и мой скучающий взгляд сразу же зацепился за знакомую фигуру, возвышавшуюся над окружающими почти на голову.

Как обычно, отстраненно — холодный, почти пугающий, он был окружен аурой чужого любопытства. Наши девочки, все как одна застыв, завороженно глядели на него — через плечо, в упор, исподтишка и даже с приоткрытым ртом. В их глазах светилось неоном необъяснимое восхищение: красив, безумно красив!..

А он смотрел прямо на меня. И я, невзирая на расстояние, ощущала его лишь в шаге, склонившимся и привычно вонзившим свой острый взгляд мне в самую душу.

Захваченная врасплох, я замерла, пытаясь соединить два несовместимых мира: маленький темный мир моей комнаты, который подчинен ему, и мир снаружи, за стенами, огромный и полный света. Мое убежище, куда вход для него воспрещен. До сего момента я была почти уверена в этом.

Внутри все похолодело: неужели теперь?..

Не чувствуя тела, я вышла из лицея и направилась к Кристофу. Он наблюдал за моим приближением безотрывно и, казалось, даже не моргая. Машина, на которую он небрежно облокотился, была кричаще — желтой. Цвет так дисгармонировал с изысканной, рафинированной, но в то же время отталкивающей внешностью Кристофа, что это, как ни странно, помогло мне собрать смелость в кулак для атаки.

— Что ты здесь делаешь?! — я снова ощутила пылающую ярость, несмотря на весь ужас перед ним. Неужели я никогда не найду уголка, где смогу хотя бы недолго побыть без напоминания о моем мучителе? Неужели теперь я должна ожидать этой встречи в любой момент и в любом месте?

Он даже не пошевелился, игнорируя мою злость. Посмотрел сверху вниз, а потом на здание лицея.

— Что ты тут делаешь? — процедила я сквозь зубы тише, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, понимая, что на нас и так обращают слишком много внимания.

— Жду, — соизволил он ответить невозмутимо. — Просто жду.

— Я запрещаю тебе ждать, Кристоф! — с неожиданным для самой себя напором заявила я. — Только не здесь, так близко от меня!

Он склонился ко мне быстрым, почти неуловимым движением — и я отшатнулась в страхе, ожидая кары за свои резкие слова. Но угроза в его взгляде вдруг сменилась вполне человеческой насмешкой, и я впервые разглядела зеленый цвет его глаз, необычных, переменчивых — темневших или светлевших в зависимости от его настроения.

— Ты не можешь мне что-либо запрещать, — ровно, даже безразлично произнес Кристоф. Но тут же угроза вернулась: — Советую хорошо это запомнить!

Отчаянно сопротивляясь желанию бежать, я надменно спросила:

— Это предупреждение?

Но уголки его губ шевельнулись, будто он был доволен моим вопросом:

— Это факт.

Он вновь посмотрел в сторону лицея, и я, проследив его взгляд, увидела, как из дверей выпорхнула — а иначе ее летящую походку и не назовешь — Дашка. Она заметила меня рядом с Кристофом, и на краткий миг на ее хорошеньком личике отразилось раздражение, которое, впрочем, растворилось, как только она рассмотрела мои нахмуренные брови, закушенные в злости губы и стиснутые кулаки.

— Привет, Кристоф, — пропела она.

Он улыбнулся в ответ. Немного натянуто, но улыбка вообще не была для него чем-то привычным. По крайней мере я улыбающимся его никогда прежде не видела.

— Ты его знаешь? — я намеренно говорила о Кристофе как об отсутствующем, желая хоть чем-то уязвить.

— Да, недавно познакомились, — Дашка лукаво взглянула на него, явно гордая этим леденящим кровь фактом.

Но Кристоф даже не повернул к ней головы в ответ. И казалось, меня, положив на предметное стекло, разглядывают в микроскоп при максимальном увеличении…

Что же за игру он ведет? Что это была именно игра, я чуяла нутром.

— Ну что, поехали? — нервно спросила Дашка, которой почудилось, что мы слишком долго смотрим друг на друга. Впрочем, так и было.

— Да, поехали. — Наконец его глаза оторвались от моего лица.

Я, будто в замедленной съемке, увидела, как он обнимает Дашку за талию. Каждый волосок на моей коже поднялся дыбом, стоило мне представить это прикосновение. Как же ей не противно?!.

— Диана, тебя подвезти?

Я ослышалась? Он никогда раньше не называл меня по имени, всегда только сухое: «Снегова». Наверное, поэтому мое имя так странно прозвучало. Да и вопрос… и сама ситуация… все это…

Дашка была не в восторге.

Я смотрела на ее умирающую улыбку. Рядом с огромным нечеловечески — холодным Кристофом ее тонкая фигурка потерялась, исчезла, растворилась… Неожиданно мне стало страшно. За Дашку. И чтобы не успеть отказаться, я быстро ответила:

— С удовольствием, только позвоню домой — отошлю обратно машину, — онемевшие губы слушались с трудом.

Как и следовало ожидать, Кристоф сел за руль, а Дашка — рядом с ним. С заднего сиденья я всю дорогу наблюдала, как ее рука собственнически поглаживает его волосы… а он это терпит. Именно терпит.

Он подвез ее прямо под окна дома, совершенно не опасаясь показаться на глаза домочадцам. Вышел из машины, открыл дверцу и подал ей руку точным, заученно — механическим движением. Дашка покраснела в ответ. Поднялась с сиденья.

А потом он ее поцеловал — неожиданно для Дашки. Но еще больше — для меня.

И он старался!

Перехватив поудобнее, развернул ее так, чтобы мне было видно все, в подробностях. Властно захватил ее рот, неторопливо пошарил по телу без стыда. Этому поцелую было место в закрытой комнате, а не посреди улицы… И не так близко от меня!

Вдруг я почувствовала его руки на своем теле, его губы на моих губах… Затошнило, все вокруг поплыло. И я стала глубоко дышать, чтобы удержаться в реальности. К счастью, когда мир качнулся, целующаяся пара оказалась вне поля зрения, что помогло лучше всего.

Зачем? Зачем эта демонстративная страсть? Он же не влюблен в нее. Он не может быть влюблен! Ни в кого. Никогда. Ведь он… чудовищен, я знала это лучше кого-либо!

В конце концов он оторвался от нее и вернулся в машину, все такой же холодный, будто и не он только что оставил Дашку задыхающейся и с пунцовым румянцем во всю щеку. Опьяневшая от неожиданного поцелуя, она, пошатываясь, направилась к дому.

Стиснув зубы, я решительно, без спроса, пересела на переднее сиденье и посмотрела ему в глаза. Он повернул ключ, не отводя взгляда, и мотор взревел.

— Зачем тебе это?

Машина выехала на главную дорогу, где мы начали набирать скорость, и лишь тогда он соизволил отозваться.

— Что?

— О, пожалуйста, не думай, что все вокруг — дураки! — я, вошедшая в клетку с тигром, сама поражалась своей безумной наглости. — Да когда она к тебе прикасается, ты готов ее убить! По глазам видно.