— Нет, только на очень важных, — ответила она.
Взгляд Нив продвинулся к черте между смущающим и зловещим. Она сказала:
— Этим следует гордиться, ты знаешь. Делать чьи-то экстрасенсорные способности сильнее — это редкий и ценный дар.
— Угу, — фыркнула Блу, но не грубо.
Она хотела, чтобы это вышло забавно. У нее было шестнадцать лет, чтобы привыкнуть к мысли, что ее не посвятили в сверхъестественное. Она не хотела, чтобы Нив думала, будто бы у Блу кризис самоопределения из-за этого. Она дернула с усилием нитку на перчатке.
— И у тебя много времени, чтобы взрастить собственные интуитивные таланты, — добавила Нив.
Ее взгляд казался пожирающим.
Блу не ответила. Ей было неинтересно рассказывать о будущем других людей. Ее интересовало, как определить и найти свое собственное.
Нив, наконец-то, отвела взгляд, опустив глаза вниз. Водя пальцем между грязными камнями, она сказала,
— По пути в город, я прошла мимо Академии «Аглионбай». Ты в неё ходишь?
Глаза Блу расширились, от комичности этого вопроса. Ну, разумеется, Нив, не здешняя, откуда ей было знать. Хотя, она, безусловно, могла догадаться по массивным каменным воротам огромного зала и большой парковке, заполненной автомобилями, урчащие немецкими двигателями, что эта Академия была не из тех школ, которую они могли себе позволить.
— Эта школа только для мальчиков. Для сыновей политиков и отпрысков нефтяных баронов и… — Блу напряженно соображала, кто еще может быть настолько богат, чтобы отправить своё чадо в Аглионбай — …сыновей любовниц, живущих на содержании.
Нив, не поднимая глаз, приподняла свои брови.
— Нет, серьезно, они просто ужасны, — сказала Блу.
Апрель был стремным временем для парней из Аглионбай; становилось теплее, появлялись кабриолеты, парни в шортах выглядели так небрежно и аляповато, как могут себе позволить выглядеть только богачи и только они осмелились бы одеть подобное. В течение учебной недели, они все были одеты в школьную форму Академии: штаны, цвета хаки и в свитер с V-образным вырезом с эмблемой ворона на груди. Это был самый просто способ идентифицировать продвигающуюся армию. Воронята.
Блу продолжила.
— Они считают себя лучше нас, и что мы все здесь сохнем по ним, они напиваются до беспамятства каждые выходные и заливают аэрозольной краской знак Генриетта на выезде из города.
Академия «Аглионбай» была причина номер один, почему Блу сформулировала два правила:
Первое — держаться подальше от парней, потому что они одна сплошная неприятность.
И второе — держаться подальше от парней из «Аглионбай», потому что они редкостные сволочи.
— Ты кажешься очень разумным подростком, — сказала Нив, что безумно раздражало Блу, потому как она и без того знала, что была очень разумным подростком.
Когда у вас было столько же количество денег, что и у Сарджентов, разумность во всех вопросах воспитывалась с младых ногтей.
В окружающем их свете почти полной луны, Блу разглядела знак, нарисованный Нив на грязной поверхности камней. Она спросила,
— Что это? Мама нарисовала недавно точно такой же.
— Неужели? — спросила Нив.
Они изучающе смотрели на рисунок. Это были три изогнутых линии, пересекающиеся между собой, образуя округлый треугольник.
— Она сказала тебе, что это означает?
— Она рисовала это на двери душа. Я не спрашивала.
— Он приснился мне, — ответила Нив ровным голосом, от которого у Блу на шее забегали неприятные мурашки. — Хотела посмотреть, как это будет выглядеть, если нарисовать. — Она провела ладонью по рисунку, а потом резко вскинула красивую руку. Она сказала: — Кажется, они идут.
Вот почему Блу и Нив находились здесь. Каждый год, Мора сидела на стене, подтянув колени к подбородку, уставившись в никуда, и перечисляла Блу имена. Для Блу церковный двор был пуст, но для Моры, он был полон мертвецов. Не тех, кто мертв к настоящему моменту, а она видела духи тех, кто умрет в ближайшие двенадцать месяцев. Для Блу, это всегда было похоже, будто она слышит только одну половину разговора. Иногда её мать не узнает духов, и ей часто приходиться наклоняться вперед, чтобы спросить, как тех зовут. Мора как-то объяснила, что, если бы с ней рядом не было Блу, то она бы не смогла убедить их ей ответить — и мертвые не смогли бы увидеть Мору без Блу.
Блу никогда особо не утомляло от ощущения своей необходимости, но порой ей хотелось себе нужной в несколько ином смысле, чем полезная.
Церковь обращала внимание на одну из самых необычных услуг Моры и относилась к ней крайне неодобрительно. Пока клиенты жили в этом районе, она гарантированно могла дать им знать, если они или кто-то из их близких непременно умрет в ближайшие двенадцать месяцев. Кто бы ни раскошелился ради такой новости? Что ж, правильный ответ был: в большинстве стран мира, большинство людей не верит в экстрасенсов.
— Видишь что-нибудь? — спросила Блу.
Она потерла друг о друга свои онемевшие от холода руки, прежде чем схватить со стены блокнот с ручкой.
Нив была очень тиха.
— Нечто только что коснулось моих волос.
И снова мурашки побежали по рукам Блу,
— Один из них?
Хриплый голос Нив сказал:
— Будущие мертвые должны следовать по дороге покойников через ворота. Этот — вероятно другой… дух, вызванный твоей энергией. Я не понимаю, что за эффект ты оказываешь.
Мора никогда не упоминала о будущих покойниках, которых бы привлекла сама Блу. Возможно, она просто не хотела её пугать. Или может Мора их просто не видела — может она была вроде как слепой для этих других духов, как Блу для всех.
Блу было неприятно осознавать прикосновение легкого ветерка к ее лицу, колышущего локоны Нив. Невидимые мирные духи пока еще не мертвых людей — это одно. А призраки, которых не принуждали оставаться на тропе, это другое.
— Они… — начала Блу.
— Кто вы? Роберт Ньюманн, — перебила Нив. — Как вас зовут? Рут Верт. Как вас зовут? Фрэнсис Пауэлл.
Царапая быстро вслед за голосом, Блу записывала имена на слух, как того требовала Нив. Время от времени она поднимала глаза к тропе, стараясь мельком увидеть хоть что-то. Но как всегда, там были лишь заросшие ползучими сорняками и от того едва заметные дубы. Черная пасть церкви принимала невидимых духов.
Ничего не слышать, ничего не видеть. Никаких доказательств существования мертвых, за исключением их имен, написанных в блокноте её рукой.
Может, Нив была права. Может, у Блу действительно был своего рода кризис самоопределения. Иногда, и правда, казалось несправедливым, что все чудеса и вся сила, которые окружали ее семью, передавались Блу в виде записей на бумаге.
