– Заткнись, Люк, – зарычал Арчер, а потом перевел яростный взгляд на меня. – Я уже и не вспомню, сколько раз мы об этом говорили. Идти по их следам – глупость. Их там будет слишком много, и мы не знаем, что если…
– Дэймон – не один из них! – закричала я, вскакивая и тяжело дыша. – Он к ним не присоединился. И Ди, и Доусон – тоже. Я не знаю, что происходит. – Мой голос начал срываться, а нахлынувшие чувства встали в горле комом. – Но они бы не стали этого делать. Он бы не стал.
Арчер наклонился вперед, глаза его заблестели.
– Ты этого не знаешь. Мы не знаем.
– Ты только что говорил, что они вернутся! – резко ответила я.
Арчер промолчал, только снова уставился в телевизор, и это было тем ответом, который я знала и так. Он не ждал, что Дэймон или кто-то из них вернется.
Плотно сжав губы, я замотала головой так быстро, что мой хвостик превратился в хлыст. Повернувшись, я зашагала в сторону двери, чтобы мы снова по уши не увязли в споре.
– Куда ты идешь? – спросил Арчер.
Я устояла перед желанием показать ему средний палец.
– Само собой, я собираюсь поболтать с Бет о нашем, о девичьем.
– План неплохой, – одобрил Люк.
Не обращая на него внимания, я, громко топая, вышла в коридор и направилась к лестнице. Это было невыносимо – сидеть сложа руки. А еще было невыносимо, что каждый раз, когда я открывала входную дверь, Люк или Арчер мгновенно оказывались там, чтобы остановить меня. А больше всего меня бесил тот факт, что они и вправду могли меня остановить.
Возможно, я гибрид и к моим генам подмешаны все особые ценные свойства Лаксенов, но они – Истоки, и они, если бы дело до этого дошло, могли перебросить меня отсюда в Калифорнию.
Наверху было темно и тихо, и мне не нравилось там бывать. Я толком не знала почему, но крошечные волоски у меня на затылке поднимались каждый раз, когда я приходила сюда и шла по длинному узкому коридору.
Бет и Доусон заняли последнюю спальню справа в ту ночь, когда мы приехали сюда, именно здесь отсиживалась Бет с тех пор, как он… как Доусон ушел. Я не очень хорошо знала эту девушку, но мне было известно, что она многое пережила, когда ее контролировал «Дедал», и, кроме того, я не верила, что она самая стабильная из гибридов, но в этом не было ее вины. И, хотя мне ужасно не хотелось в этом признаваться, иногда то, как она себя вела, выбивало меня из колеи.
Остановившись перед дверью и вместо того, чтобы просто ворваться в комнату, я постучала по деревяшке костяшками пальцев.
– Да? – послышался слабый высокий голос.
Распахнув дверь, я вздрогнула. Голос Бет звучал ужасно, но когда я увидела ее, то поняла, что и выглядит она хуже некуда. Девушка сидела, прислонившись к изголовью кровати, закутанная во множество одеял, и под глазами у нее были темные круги. Черты ее бледного, изможденного лица заострились, грязные, спутанные волосы были в полном беспорядке. Я старалась не дышать, потому что в комнате пахло по́том и рвотой. Пораженная, я застыла у входа.
– Ты больна?
Бет перевела свой рассеянный взгляд с меня на дверь примыкающей к комнате ванной. Что-то было не так. Гибриды не подвержены болезням. Ни обычной простуде, ни самой опасной форме рака. Как и у Лаксенов, у нас иммунитет ко всему, что касалось болезней, но Бет? Да уж, Бет выглядела неважнецки.
Внутри у меня разлилось огромное чувство тревоги, и все мышцы напряглись.
– Бет?
Ее бесцветный взгляд наконец снова обратился ко мне.
– А Доусон уже вернулся?
Мое сердце словно опрокинулось – тяжело, почти болезненно. Эти двое столько всего пережили, гораздо больше, чем мы с Дэймоном, и это… господи, это несправедливо.
– Нет, он еще не вернулся, но что с тобой? Похоже, ты больна.
Прижав к горлу худую бледную руку, Бет сглотнула.
– Я себя не очень хорошо чувствую.
Я не знала, насколько ей нехорошо, и почти боялась это выяснить.
– Что случилось?
Бет распрямила плечи – кажется, это стоило ей огромных усилий.
– Ты не должна волноваться, – сказала она тихо, теребя край одеяла. – Ничего особенного. Я буду в порядке, когда Доусон вернется.
Ее взгляд снова поплыл в сторону, и, уронив край одеяла, девушка положила руку на укрытый одеялом живот.
– Мы будем в порядке, когда Доусон вернется.
– Мы будем?..
Я не договорила фразу, широко раскрыв глаза. У меня от изумления отвисла челюсть.
С растущим ужасом я наблюдала, как она медленно поглаживает живот ровными круговыми движениями.
О нет. Нет-нет-нет, черт возьми, и еще триста раз нет.
Я сделала шаг вперед, а потом остановилась.
– Бет, ты что… ты беременна?
Она прижалась затылком к стене и зажмурилась.
– Нам следовало быть осторожнее.
Я почувствовала внезапную слабость в ногах. Недостаток сна. Истощение. Теперь наконец все обрело смысл. Бет беременна, но поначалу, как полная идиотка, я не понимала, как это могло произойти. Затем здравый смысл взял свое, и мне хотелось кричать: «Где были презервативы?» Но теперь вопрос уже потерял актуальность.
В моем сознании возник образ Мики, маленького мальчика, который помог нам сбежать из «Дедала». Мика – малыш, способный сворачивать шеи и уничтожать мозг одной только силой мысли.
О боже, дети-инопланетяне – неужели в животе у Бет находился один из них? Один из этих жутких детей – жутких, опасных, обладающих смертельной силой? Наверное, такими жуткими детьми когда-то были и Арчер с Люком, но эта мысль не внушала оптимизма, потому что новейшая партия Истоков, «произведенных» «Дедалом», сильно отличилась от той, из которой появились на свет Люк и Арчер.
Но и Люк с Арчером тоже были жутковатыми.
– Ты смотришь на меня так, словно огорчена, – негромко сказала Бет.
Я заставила себя улыбнуться, подозревая, что выглядит это слегка безумно.
– Нет. Я просто удивлена.
На губах у нее появилась слабая улыбка.
– Да, мы тоже удивились. Неподходящее время, правда?
Ха. Это еще мягко сказано.
Наблюдая за ней, я заметила, как улыбка медленно сползает с ее лица. Я понятия не имела, что ей сказать. Поздравляю? Сейчас это не представлялось уместным, но в то же время казалось неправильным не сказать этого. Интересно, они хотя бы что-то знали об Истоках, обо всех детях, появившихся у «Дедала»?
И что, этот младенец станет таким, как Мика? Господи, неужели? Разве у нас и без этого мало поводов для беспокойства? В груди заныло, и я подумала, что, наверное, у меня паническая атака.
– Какой… какой у тебя срок?
– Три месяца, – ответила Бет, судорожно сглотнув.
Мне нужно было сесть.
Черт, и мне необходим кто-то взрослый.
Картинки грязных памперсов и злых красных рожиц кружились у меня в голове. Следует ли ожидать одного ребенка или троих? Рассуждая об Истоках, мы никогда не думали об этом, однако Лаксены всегда появлялись тройнями.
