От моих слов Оливер, в самом деле, побледнел. Действительно. От ужаса он стал бледным как стена. На секунду я задумалась, почему, но затем поняла, что он, наверное, слышал о моей психометрии, о моей магии. Я не воительница как другие ученики Академии, по крайней мере, не в прямом смысле.
Но я не была полной бездарностью. Я была цыганкой, которую Богиня одарила одним из богов. В моем случае это была психометрия, способность,
когда прикасаешься к объекту и сразу можешь узнать, увидеть и почувствовать его историю.
Мой цыганский дар, психометрия, честно говоря, была очень классной штукой, и у некоторых вызывала опасение. Вещи, которые кто-то трогал: носил браслет или прочитал книгу, прикоснувшись к ним, я могла не только увидеть, я могла также понять чувства хозяина этих предметов. Все что он испытывал, пока носил браслет или читал книгу. Иногда, если связь с предметом была достаточно сильна, я могла даже увидеть, что происходило в его жизни. Я знала, был ли он счастливым или грустным, злым или хорошим, умным или глупым, и еще тысячи вещей.
Моя магия открывала мне тайны других людей, позволяла увидеть и почувствовать все вещи, которые они пытались скрыть от других и иногда и от самих себя. Все их противоречивые чувства, все тайные действия, все, что они когда-либо прятали в самых темных уголках сердца. Возможно, это и было больно, но мне нравилось узнавать тайны других. Я любила такую власть, особенно из-за того, что у меня не было высококлассных боевых способностей как у других учеников. Перехватывать тайны других было что-то вроде страсти, одна тайна практически убила меня несколько недель назад. Кроме того, психометрия стала причиной того, что я все еще держала в руках блокнот Оливера. Я ожидала скуку и разочарование. Это были чувства, которые я воспринимала бесчисленное количество раз, когда прикасалась к тетради, компьютеру, ручке и всем другим обычным предметам, которые были нужны для школы. Но эти теплые, нежные, беспокойные чувства? Скорее нет. Я уверена, что это любовь. Или, по меньшей мере, настоящая влюбленность. Оливер Гектор был сильно влюблен в кого-то. Достаточно сильно, чтобы писать что-то об этом человеке в блокноте. И мне хотелось узнать, кто это был. Так как, ну да, тайны были своего рода наркотиком для меня. Я снова сконцентрировалась на тетради и на его тепле, преисполненном чувством надежды. Сразу же перед моим внутренним взором появилась картинка, кто-то с темными волосами, черными волосами…
— Я сказал, что это принадлежит мне, — прорычал Оливер, вырвал блокнот из рук и тем самым прервал связь. Почти прояснившаяся картинка внезапно исчезла, вместе с теплым, беспокойным чувством.
Я попыталась удержать книгу, но смогла поймать только пустой воздух. Еще одна секунда, и я смогла бы увидеть тайное увлечение Оливера. Но Спартанец держал книгу на далеком расстоянии, схватил сумку и убрал ее внутрь. Он так торопился, что порвал при этом сумку. Оливер бросил на меня взгляд, чтобы проверить, заметила ли я это. Я одарила его знающей, дерзкой улыбкой, как и он, когда смеялся над моей футболкой. Лицо Оливера потемнело.
— Чем вы тут двое занимаетесь? — спросил Кензи, который как раз проходил в одну из боковых дверей с бутылкой воды в одной руке.
— Ничего, — пробормотал Оливер и бросил на меня очередной тусклый взгляд.
Я закатила глаза и проигнорировала его. За время, проведенное в Академии, меня уже почти проткнули мечом, и гигантская кошка почти съела меня. Злые взгляды не производили больше на меня впечатления.
— Где Логан? — спросила я.
— Он сейчас вернется. Он сказал, что нам нужно начинать без него, — сказал Кензи, пока его взгляд нервно метался между мной и Оливером туда — сюда. Очевидно, он спрашивал себя, что случилось. Оливер повернулся и зашагал к другому концу трибуны. Свою сумку он забрал с собой. Кензи коротко посмотрел на меня с любопытством, затем пошел к Оливеру. Оба тихо беседовали, в то время как Оливер снова и снова зло и пристально смотрел в моем направлении. Спартанец видимо обиделся на меня, так как я взяла такой ценный для него блокнот и взглянула на его тайное увлечение. Мне все равно, что Оливер думал обо мне. Кроме того, он первый начал, когда посмеялся над моей футболкой. Я, может быть, и не знала, как махать мечом, и я же, ну, была самой слабой.
После короткой беседы Кензи и Оливер направились к мишени для стрельбы из лука, и Кензи сделал мне знак следовать за ними. По-видимому, я не достаточно разозлила их, чтобы они забыли про остальную тренировку. Это было бы слишком глупо.
Вздохнув я встала. Я была готова показать Спартанцам, что в стрельбе из лука я была так же безнадежна, как в борьбе с мячом.
В пятый раз стрела, выпущенная мною, слабо ударялась о мишень, чтобы отскочить от нее и упасть на пол спортзала.
— Нет, нет и нет, — Кензи покачал головой.
— Сколько раз мне еще тебе говорить? Ты не должна обращаться с ним так нерешительно, Гвен. Тебе нужно оттянуть тетиву назад и отпустить стрелу, как будто ты настроена серьезно. Иначе стреле не достаточно скорости, чтобы врезаться в цель.
— Именно, Гвен, — язвил Оливер. — Ты же хочешь убить Жнеца. Или они должны умереть со смеху?
Я проигнорировала злые замечания Оливера, сконцентрировалась на совете Кензи и сдула прядь волос с лица.
— Со мной Сила. Я должна быть серьезной. Всё хорошо.
Уже четверть часа я тренировалась с длинным, изогнутым луком, пока Спартанцы смотрели и выкрикивали советы. На удивление целилась я достаточно хорошо, чтобы попасть в край мишени, но у меня не получалось сделать так, чтобы стрела, наконец, застряла в ней. Они все отскакивали. Кензи утверждал, что я недостаточно далеко оттягивала тетиву, и потому стреле было недостаточно размаха. По моему мнению, я просто была так же плоха в стрельбе из лука, как и в бое на мечах. Я была хорошисткой. Обязательно мне при этом быть еще и спортивной?
— Вот, — сказал Кензи и подал мне следующую стрелу. — Давай попробуем еще раз.
Оливер засмеялся, и Кензи покачал головой в его сторону. Я только вздохнула и вложила стрелу в лук.
В этот момент со скрипом открылась боковая дверь, и вернулся Логан.
Но он был не один, Саванна Варрен сопровождала его. Саванна была невероятной Амазонкой с ярко-зелеными глазами и гривой рыжих локонов, которые спадали по спине как заход солнца. Кроме того она была очередной победой Логана, новенькая в длиннющем списке, если верить слухам. Логан был настоящей шлюхой в мужском обличии Мифической Академии, юноша, которому просто не могли отказать девушки, собственно, они и не собирались. С его острыми, ледяными, синими глазами, густыми, черными волосами и мускулистым телом он отлично подходил на эту роль. Он просто распространял шарм, даже если носил просто футболку и спортивные штаны для бега. Осенью пошел слух о том, что Логан подписывал матрас каждой девушки, с которой переспал, чтобы не запутаться.
