Он никогда раньше не встречал своей пары.
Боже, одна только эта мысль вызывала у него дрожь. Часть его хотела, подпрыгнуть с ликованием, часть увлеклась дрочкой зайчика, но большая часть его была ужасно напугана, что она увидит, что он большой придурок и посмеется ему в лицо.
Его нерешительность не имела ничего общего с тем, насколько великолепна его пара по сравнению с ним. У него были вьющиеся темные волосы, которые имели тенденцию торчать в разные стороны. У него были простые коричневые глаза и густые брови. Он был… обычным. Чарли, с другой стороны…
У Чарли были самые красивые зеленые глаза, которые он когда-либо видел, пышное тело, за которое не жалко умереть, и светлые вьющиеся волосы, спадающие на спину. Он был уверен, что умрет от инфаркта, когда в первый раз увидел ее в купальнике. А потом вернется из мертвых, чтобы вырвать глаза каждому, кто посмеет взглянуть на нее.
Неа. Это напугало его и отправило на пробежку, как идиота, которым он и был…
— Хай.
До самого дня своей смерти, Тед не признается, что он пискнул как двенадцатилетний мальчик, чей голос еще не сломался.
Чарли закусила губу.
— Приму это как привет.
Она прислонилась к стене, наблюдая за ним сонными глазами хищника. В них был даже намек на золото, показывая, что ее кошка не далеко от поверхности.
— Мы сделаем это или мне нужно позвонить Белле?
Есть только одна женщина, которая пугала его больше, чем его пара, это его Луна, Белл Лоуэлл. Она была боссом Чарли и единственной кошкой оборотнем в стае. Все знали, что Белла отчасти безумна, но в этом безумии была польза, Белл порвала ту суку, которая обидела ее лучшую подругу. А уж что Белл сделает сейчас, об этом стоит задуматься.
Он все еще задавался вопросом, где Джина Мальдонадо и ее отряд. Он надеялся, что где-то далеко, в Антарктиде например. Она, вероятно, наслаждается попытками доминировать над белыми медведями.
— Ю-ху. Привет, красавчик. — Ноготь Чарли прошелся вниз по его рубашке. — Ты не думаешь о другой девушке, в то время как я здесь, не так ли?
— Нет, мэм, — ответил он быстро. Он знал, когда его гормоны были на пределе, и он был повязан.
— Я думал о Белле.
— Белл другая женщина. — Кроваво-красные ногти превратились в когти, очень быстро.
— Белл — это не женщина. Белл представляет собой ураган кексов и радуги, а также острых зубов. — Тед уставился на Чарли, игнорируя то почему, она начала тихо смеяться. — И свернутой газеты.
Мгновение он просто наслаждался тем, что вызвал у своей пары смех. Потом он понял, что вокруг не было никого, только они вдвоем.
Он хотел наклониться, укусить ее за шею. Они бы связались, и ему не пришлось бы беспокоиться о ее восприятии его другой ужасной стороны.
— Просто уже укуси ее. — Чела Мендоза, Омега стаи, прошла мимо них с блокнотом в одной руке и с нахмуренным лицом.
— Господи, напряженность здесь может удушить Яка.
Она завернула за угол, вероятно, направляясь в холл Дома, Красный Волк к большим дверям, которые ведут наружу. У нее, как у Дейва и Бена, был домик, который она делила со своим супругом, Стивеном Худом. У него было ощущение, что они будут следующей парой, которая использует зал для приемов, которым гордился Дом. Перед ними это были Бен и Дэйв. Стая говорила об том дне, еще недели спустя, почти до весны.
Теплое дыхание коснулась его уха, сопровождаемое мурлыканьем.
— Ты хорошо пахнешь.
Он взглянул на нее. Пара или нет, она все еще была частью Триады Ужаса. С Беллой, Чарли, и Челой ни у кого не было шанса.
— Как очень хороший стейк?
И снова этот сексуальный смех звучал в его ушах.
— Я думаю это моя реплика. — Она лизнула его мочку уха, ее язык царапал, как кошачий. Он мог себе представить, что почувствует, когда этот язык пройдется по его яйцам.
Ага. У нас есть начало.
— О, кому-то это понравилось. — Она сделала это снова, дрянная девчонка, его сводил с ума ее злой язык и злые слова.
— Я смотрю аниме! — ляпнул он, к своему ужасу.
— И? — Чарли отстранилась, черт побери. Он наслаждался этой мини-ванной с языком. — Какое это имеет значение?
— Ты поймешь, если когда-нибудь увидишь «Красавцы из клуба защитников Земли»[1]! — Он нахмурился. — Они действительно должны сделать продолжение. У меня есть вопросы, которые требуют ответов. И мне нужно пнуть определенную задницу Гризли[2], который познакомил меня с этим.
Чарли медленно моргнула, он часто видел, как Белл делает так, когда Рик говорит что-то особенно странное или глупое.
— Ок. — Она пожала плечами. — Мы можем сделать ночь аниме. — Она улыбнулась зубастой улыбкой. — После того как мы соединимся, конечно.
Вот это да.
— В коридоре? — Он закрыл глаза от стыда. Он звучал, как шокированная Еврейская мать[3], и это не могло быть сексуально.
Брови Чарли поднялись.
— Странно, но нет. Я думала о моей комнате. — Она схватила его за руку и потянула на себя, оттаскивая от стены. — Прямо сейчас.
— Иип? — Тед позволил тащить себя вперед, пока не оказался в комнате Чарли. Он огляделся, надеясь сосредоточиться на чем-то, кроме злого блеска ее глаз.
— У тебя отличное покрывало. — Он поморщился. Иисус, он действительно Еврейская мать. Далее он должен спросить, хорошо ли она поела и сказать ей, чтобы она открыла окно, потому что свежий воздух полезен для нее, даже если ночью было сорок семь градусов (6–8 ᵒᴄ).
— Спасибо. Ты будешь хорошо выглядеть голым под ним. — Чарли потянул его футболку.
— Может быть, мы должны сначала сходить на свидание, — предложил Тед. — Узнать друг друга. — И избегать конкретного человека, от имени которого ему хотелось прямо сейчас пойти в лес и остаться там на неопределенный срок. Или пока он не вернется в Аризону. Что-нибудь из этого сработает.
Она пристально посмотрела на него, ее ухмылка была больше угрожающей, чем сексуальной.
— Мы знаем друг друга несколько месяцев, Теодоро.
Он вздохнул.
— Ты же принцесса, да? И я Тед. Моя мама…
— Подожди-ка. — Она подняла руку. Она выглядела в высшей степени разозленной.
— Это то что тебя останавливает от связки со мной? Мой тупой брат?
— Я буду вдувать сестренке царя зверей, так что да, я об этом немного задумывался. — Или много, отсюда и его постоянные истерики.
Брови Чарли поднялись почти до ее волос.
— Вдувать?
Но его разум был больше не о секса-марафоне с великолепной львицей. Вместо этого он застрял на дорогой-Бог-ее-брат-это-узнает-и-выбросит-меня-в-окно. Он не был уверен, как это будет, но звучало больно, что сворачивало его кишки в узел. Он поднял руки, чтобы отразить любое потенциальное удаление своих внутренностей.
