Томас взял ее за руку.
— Вы замерзли, — сказал он чуть хрипло.
Она заставляла его чувствовать себя неловким школьником и, словно коварная соблазнительница, надменно взирала на его мучения.
— Решила немного пройтись. Такая ночь, что я не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на океан. Впечатляющее зрелище.
Ее глаза, прикрытые длинными ресницами, казалось, хранят какую-то тайну.
Томас сглотнул и посмотрел в окно. Надо держать себя в руках. Он должен ее очаровать, как делал это с другими женщинами бесчисленное количество раз. И Томас стал рассказывать Алекс увлекательные истории. Она тщетно старалась вникнуть в то, что он говорил, — о том, как сделать карьеру, о том, как много у него общественных обязанностей, о том, как это утомительно, когда женщины преследуют мужчину из-за денег. Беспокойство Александрии усиливалось, руки дрожали. Вдруг она почувствовала волну страха и ощутила, будто чьи-то ледяные пальцы легли ей на затылок. Иллюзия была настолько полная, что Алекс невольно подняла руку и провела по волосам.
— Надеюсь, вы не откажетесь от бокала вина? Отличный букет.
Томас поднял бутылку.
— Нет, спасибо, я редко пью.
Она отказалась от вина уже в третий раз. Алекс не хотела, чтобы ее разум затуманил алкоголь. От этой встречи зависело слишком многое. А она никогда не пила, если вела машину или рядом был Джошуа. Ее брат видел достаточно пьяных на улице и там, где они сейчас жили.
Александрия улыбнулась, чтобы смягчить отказ. Когда официант убрал со стола, она решительно потянулась к портфолио.
Айвэн выразительно вздохнул. Обычно женщины старались понравиться ему на собеседовании. Но у Александрии, казалось, был иммунитет: его обаяние на нее не действовало. Она заинтриговывала его все больше, и тем сильнее ему хотелось заполучить ее. Томас знал, что эта работа для нее очень важна, и решил воспользоваться шансом. Он чувствовал, что может зажечь эти холодные глаза. Айвэн нетерпеливо предвкушал то наслаждение, которое доставит ему страстное соитие с этой женщиной.
Но это было за мгновение до того, как Томас увидел ее эскизы. Взглянув на них, он забыл обо всем, в том числе и о своем вожделении. Александрия отобразила его замысел лучше, чем он сам смог бы о нем рассказать. Это его так взволновало, что он не мог найти слов. Да она просто находка для его новой игры. Свежие решения, изобретательность — именно то, что ему нужно.
— Это только наброски, — прокомментировала Александрия. — Без анимации, но, я надеюсь, идея понятна?
Она забыла о своей неприязни к Томасу Айвэну, когда он стал рассматривать ее работы.
— Сколько подробностей. Такое воображение… Такая техника… У меня такое чувство, словно кто-то подсмотрел мои мысли. А здесь вам удалось передать ощущение полета, — показал он на один из эскизов.
Томас был под впечатлением: в своих рисунках Александрия уловила самую суть его идеи. А что бы она сделала, будь в ее распоряжении мощный компьютер и все необходимые программы?
Он внимательно изучал одну сцену. Складывалось ощущение, будто все это когда-то происходило на самом деле. Рисунок был похож на фотографию вампира в пылу сражения. Изображение было настолько реалистичным, что он вздрогнул. В работах Александрии настолько целостно и адекватно были отражены сюжет и образы, которые он придумал, что все сразу связалось воедино.
Александрия снова почувствовала прикосновение Томаса Айвэна. Сама того не желая, она оценила силу его рук, ширину плеч, красоту грубоватых черт, и сердце подпрыгнуло от предвкушения. Но желала ли она его в физическом плане? Эта мысль поразила ее, как, впрочем, и сама возможность романа между ними, тем более что у них общие интересы. Она с удовлетворением наблюдала, как он открыто восхищается ее талантом.
Вдруг холодный поток воздуха прошел по ресторану, и в нем словно ощущалось присутствие зла. Прохладный ветерок коснулся Александрии и почему-то вызвал ассоциацию с прахом, изъеденным червями. Она побледнела, ее забила дрожь. Алекс внимательно огляделась. Казалось, никто не обращает внимания на сгустившийся воздух, источающий зловоние зла. Вокруг смеялись, продолжали разговаривать. Непринужденная обстановка должна была успокоить Алекс, но дрожь только усилилась. Она чувствовала, как капли пота стекают по лбу, собираются в ложбинке между грудей. Сердце бешено колотилось.
Томас Айвэн с головой ушел в рисунки и не обратил внимания на ее состояние. Он продолжал шепотом высказывать одобрение, низко склонив голову над эскизами.
Что-то было не так. Александрия была уверена. Она всегда это чувствовала. С того самого момента, как погибли ее родители. Она знала, если где-то поблизости совершалось преступление. Знала, кто торгует наркотиками. Безошибочно чувствовала, когда кто-то лгал. Ей были известны многие страшные вещи. И сейчас, пока другие наслаждались жизнью, пили, ели и разговаривали, она знала, что зло совсем рядом, что это нечто на самом деле ужасное. И еще одно знала Алекс: она никогда еще ни с чем похожим не сталкивалась.
Она медленно и осторожно огляделась. Постоянные посетители спокойно беседовали, поглощая еду. Три женщины за столиком совсем близко от нее громко смеялись и поднимали тосты друг за друга. Во рту у Александрии пересохло, сердце забилось еще сильнее. Она застыла от ужаса, не в состоянии пошевелиться или произнести хоть слово. На стене позади Томаса Айвэна возникла густая тень. Она двигалась по потолку и тянулась клешнями к ней и тем женщинам, которые продолжали оживленно делиться новостями. Никто, кроме Алекс, не видел этой страшной тени… Сидя совершенно неподвижно, она слышала леденящий душу шепот у себя в голове. Он был похож на шелест крыльев летучей мыши, он отдавал приказ, повторяя его все настойчивее.
Идите ко мне. Будьте со мной. Дайте мне насладиться вами. Идите ко мне.
Слова звенели в ее сознании, как осколки стекла, пронизывая мозг. На фоне дальней стены Алекс увидела поманивший ее коготь.
Скрип стула развеял наваждение. Александрия моргнула, и тень исчезла под многоголосый, отдававшийся эхом маниакальный смех. Обретя способность двигаться, она повернула голову туда, откуда донесся звук отодвигаемых стульев. Три женщины одновременно бросили деньги на стол и в каком-то жутком молчании направились к выходу.
Александрия хотела крикнуть им, чтобы они вернулись, пыталась предупредить их, но горло судорожно сжалось, и она только ловила ртом воздух.
— Александрия!
Томас быстро поднялся, чтобы прийти ей на помощь. Лицо у нее было пепельного цвета, на лбу блестели капли пота.
