Я спросил Гаса об этом однажды, и он посмотрел на меня так, как будто я был психом, так что, я вполне уверен, что это что-то, слышу только я. Возможно, что-то, что я взял от Одри, когда мы сблизились, так как я слышу его лучше всего с Восточными. Независимо от того, что это, я благодарен за это, потому что оно позволяет мне лететь быстрее и дальше, чем даже самые опытные Бури.
Огни городов вырисовываются подомной пятнами, и я следую за уличными фонарями, держа путь на автостраду I-10, идущую в горы. По этому пути я летал десятки раз, но я все еще чувствую, что мои внутренности связываются в узел, когда я взлетаю над ветряной электростанцией Сан Горгонио. В мигающих красных рядах теперь есть промежутки. Места, где раньше были ветряные мельницы... перед тем как Буреносцы Райдена разрушили их в бою.
Каждый раз, переживая атаку, я не могу не думать так.
Скоро нам предстоит сражаться со всей его армией.
Воздух становится более прохладным, когда я лечу, и поскольку он погружается в мою кожу, я заряжаюсь энергией как от дозы кофеина. Однако, это не значительно для моего истощения и моего лишенного сна тела, поэтому я приземляюсь на пик Сан Горгонио. Я в некотором роде наполовину сижу, наполовину сворачиваюсь возле самого края обрыва.
Я закрываю глаза, настолько соблазненный, тем чтобы свернуться и захватить даже несколько минут сна. Но это не стоит риска. Кроме того, я пришел сюда для чего-то намного более важного.
Я протягиваю руки в поисках следа Одри.
Я не могу описать процесс. Это так, словно часть меня, сливается с ветром, мчится по невидимому следу неба и каким-то образом ведет к ней. И я знаю, что это она.
Прилив тепла.
Электричество мчится под моей кожей.
Ни одна девушка никогда не заставляла меня чувствовать себя так.
Помогает то, что я мечтал о ней большую часть жизни, ну и то, что она чертовки горячая. Но даже если бы этого не было - Одри моя единственная.
Так было всегда.
Так будет всегда.
Я погружаюсь в тепло, откидываюсь назад и позволяю искрам потрясти меня крошечными разрядами. Это почти, похоже, что она прикасается ко мне сквозь небо, обещая, что она все еще там. Все еще в безопасности.
Все еще моя.
Может быть, я схожу с ума, но сегодня чувства кажутся еще более сильными.
Намного более сильными.
Настолько интенсивными, что сердце бешено, бьется, а голова идет кругом. И чем сильнее кружится голова, тем меньше я могу сформулировать один вопрос, который я стараюсь не позволять себе спрашивать, так как я нашел ее пыльный жакет и ее поспешное прощание.
Она, наконец, на пути домой?
Я пытаюсь не дать своей надежде разрастись на случай, если ошибаюсь. Но все не выглядит так, словно я ошибаюсь. Кажется, что она так близко, будто я могу потянуться и...
Вейн.
Звук заставляет мое сердце замереть.
Я задерживаю дыхание, начиная думать, что я представлял это, когда она тает из теней.
Она стоит надо мной, ее темные волосы развеваются на ветру, ее темные глаза скучающе смотрят в мои. Я не смею моргать, опасаясь, что она исчезнет.
Она наклоняется ближе, позволяя мне взглянуть на ее крошечную черную майку... но на этот раз я больше заинтересован в ее лице. Ее губы искривлены в выражение, которое я не могу прочитать. Полуулыбка, полу...
Она хватает меня.
Я знаю, что должен сказать что-то, что-то сделать, когда она обнимает руки, но я все еще пытаюсь обработать тот факт, что она действительно здесь, кладет голову в укромный уголок между моей шеей и плечом. Ее волосы щекочут мою щеку, а губы задевают мою челюсть. Я наклоняю ее подбородок, так чтобы ее рот был у моего.
Он останавливает меня прямо перед поцелуем, но находится достаточно близко, чтобы я мог чувствовать ее улыбку.
Она дразнит меня.
Она это знает, поэтому она хихикает у моей щеки.
Хихикает?
С каких это пор Одри хихикает?
Прежде чем я успеваю спросить, она наклоняется и целует меня. Все остальное уходит.
Я ждал этого неделями, и все же происходящее отличается от того, как я себе его представлял, и не только потому, что она лежит на мне - хотя это дополнение, конечно, приветствуется.
Все в ней ощущается холодным.
Ее руки.
Ее дыхание.
Я чувствую, что дрожу, когда ее губы пробегают вниз по моей шее, и даже когда она касается моей кожи, порыв между нами чувствует больше как уколы льда.
Я тяну ее ближе, стараясь согреть ее... но почему ей так холодно?
Я хочу убедиться, что с ней все в порядке, но она целует меня сильнее... почти отчаянно... и я теряю себя снова, до тех пор, пока я не покрываюсь мурашками с ног до головы.
С каких это пор Одри сначала целует, а потом говорит?
И с каких это пор она залезает на меня так, будто она здесь, чтобы исполнить все мои фантазии.
Последнее слово чувствуется как пощечина.
Это сон.
По-настоящему ее здесь нет.
Но если это сон, то почему я не просыпаюсь? Почему она все еще тянет меня к себе, запуская руки на мою спину...
Нет.
Это не она.
Как бы не хотелось, чтобы это было правдой, в этом нет ни искр, ни жара.
С Одри всегда жарко.
Это ложь.
Трюк.
Еще одна злая ловушка Райдена, расставленная с целью меня помучить.
Я пытаюсь высвободить разум, но Одри сопротивляется, обхватывает меня руками и целует снова и снова.
- Нет! - кричу я, отталкивая ее от себя.
Затем она начинает плакать. Говорит, что любит меня. Нуждается во мне. Не может и секунды без меня прожить. Все, о чем говорит Одри в моих мечтах.
- Не так, - шепчу я.
Я хочу назад в мою сильную, привести упрямую девочку, даже если она нападет на меня с вопросами - или даже несколькими ветряными штучками - и очень не скоро возьмется меня соблазнять.
Но вдруг та девушка кажется очень далекой.
Слишком далеко. Словно мое сознание каким-то образом утянули ветры, посланные Райденом, и не имеет значения, как я умоляю самого себя проснуться от этого тошнотворного, извивающегося кошмара, я не могу выбраться.
Я не могу пошевелиться.
Не могу дышать.
Одри подползает обратно ко мне, шепчет, что все будет хорошо. Она целует мою шею, подбородок, губы.
Я так хочу, чтобы это было реальностью.
Может быть, если я просто притворюсь...
Я вскрикиваю от боли в пальце, и этот звук возвращает меня в реальность.
Я тру глаза, открываю и обнаруживаю наклонившегося надо мной Гаса, мой мизинец зажат между его зубами.
- Ты меня укусил?
Он разжимает челюсть, и я смотрю на неровную линию отпечатков зубов на коже.
- Я все уже перепробовал. Я даже бил тебя по животу. Укусы я оставил на самый крайний случай.
