Девушка выдвинула ящик стола и потянулась за ярко-зелёным наливным фруктом, как вдруг поймала из-за монитора взгляд журналиста, который сидел напротив нее. Рука дрогнула и яблоко мячиком бодренько запрыгало по полу прямо под его стол.
Ну вот… У Роэл так хорошо получалось не смотреть на него, обмануть себя, что напротив нее никто не сидит, но стоило только поймать один мимолетный взгляд, как защита, которую она так тщательно возводила, была разрушена.
Господи, только бы не разреветься при всех! Вот будет позор! И как теперь доставать это проклятущее яблоко? Приближаться к нему? Что-то говорить – обычное, будничное… Говорить, когда хочется кричать, волком выть… Нет, это выше ее сил!
Он нагнулся и, достав яблоко из-под своего стола, подбросил его на ладони. Такой красивый, что дух захватывает – каштановая челка косо спадает на лоб, тонкие черты лица и смеющиеся карие глаза… С усмешкой, понятной только Роэл и тот час пронзившей ее, как стрела, кинул яблоко через всю комнату, но не ей, а другой девушке – редактору сайта, которая сидела около самого окна и ловко поймала плод.
– Роэл угощает, Дени!
– Как это мило с ее стороны! Передай от меня спасибо.
И они обменялись улыбками. С ужасом Роэл почувствовала, как к горлу подступает противный вязкий комок. Единственное, на что ее хватило – не разрыдаться, пока обходила свой стол. Возможно, даже получилось сделать вид, что ей все равно. Но едва оказалась в коридоре, как на глаза навернулись предательские слезы, а уж в туалете девушка разревелась в голос, благо он был совершенно пустым.
Всхлипывая, Роэл разглядывала сквозь окно туалета унылую кирпичную стену соседнего здания, и никак не могла избавиться от горестных воспоминаний.
Два месяца прошло, а она до сих пор слово в слово помнит все, что он сказал:
– Милая, боюсь, у меня к тебе неприятный разговор. Мне и самому тяжело говорить это, но… Нам нужно расстаться, Роэл. И я откровенно скажу, почему – возможно, это поможет тебе для построения дальнейших отношений. Ты чудесная девушка, но, к сожалению, совершенно не устраиваешь меня в постели. Только не обижайся, хорошо? Понимаешь, мне нужно нечто большее, чем ты можешь дать. Ты слишком сухая, холодная и где-то даже черствая. Как будто, прости, подо мной лежит бревно, а не женщина. Я терпел какое-то время, надеялся, что ты раскроешься и окажешься настоящим вулканом страсти, но, увы, не дождался. А как ты берешь в рот? Совершенно неумело, без старания, а, главное, желания. Заметила, в последнее время у меня даже на тебя не стоит? Это не нормально! Может, надо обратиться к врачу? Вдруг ты фригидна, Роэл? Я бы на твоем месте все же проверился, ведь для девушки это катастрофа! С твоей сексуальностью явно что-то не так!
С самого начала – с того момента, как она пришла в газету «Вечерний Буковень» и звезда газеты Николас Леконт обратил на нее внимание, Роэл подозревала подвох. Самый красивый, самый великолепный, самый неотразимый мужчина, по которому сохла вся женская часть газеты, отдал свое предпочтение ей, новенькой, какой-то сочинительнице гороскопов! Но затем она растворилась в свиданиях и всей той потрясающей романтике, которой щедро окружил девушку Николас. Да, он умел ухаживать красиво. Каким-то чудесным образом на ее столе возникали потрясающие экзотические букеты цветов, приятные подарки и сладости. Никогда не повторялся и не водил Роэл в одни и те же места: самые шикарные рестораны Буковеня, кино и театр, различные выставки и светские мероприятия, а однажды Ник повел ее в оперу! Он был таким обаятельным, тонким, великолепным, что девушка, которая поначалу отнеслась к его ухаживаниям настороженно, растаяла и поверила в искренние чувства.
Роэл нравилось в нем все, но безукоризненные манеры и остроумие просто ее покорили. Ей было легко болтать с ним и смеяться, пить шампанское, слушать необычные комплименты. И да, чего уж тут греха таить, в глубине души ей было приятно, когда дамы с работы провожали ее пристальными взглядами и перешептывались за спиной, страшно завидуя, что самый блестящий журналист Буковеня предпочел им ее. Некоторыедаже стали поговаривать о предложении, которое должно было скоро последовать от Николаса, и от этих разговоров у Роэл сладко-сладко замирало сердце. Они уже находились в статусе пары, и иначе, как пару, на работе их не воспринимали.
И когда после очередного свидания, которое проходило на крыше одного из небоскребов под чарующие звуки настоящего оркестра, экипаж, запряженный тройкой белых лошадей, отвез их в номер люкс самого роскошного отеля Буковеня, она была на седьмом небе от счастья. Не колебалась. Отдала все, и ни о чем не жалела. И потом каждый раз отдавалась ему с той же доверчивостью и простотой, испытывала восторг и искренне считала, что он ощущает то же самое.
Поэтому, спустя почти год этих серьёзных отношений – первых серьёзных отношений в ее жизни, слова Николаса прозвучали для Роэл громом среди ясного неба.
Она сухая?! Она бревно в постели?! Она его не удовлетворяет?! Она фригидна?! Он не может это больше терпеть?!
Роэл сдержала первый и самый сильный порыв кинуться к нему с объятиями, умоляя не расставаться, дать ей еще немного времени… Его слова и так ударили по самому больному, ранили в самое сердце, нельзя было допускать еще большего позора. Старшая сестра всегда учила относиться к себе с достоинством и не унижаться перед мужчинами, поэтому Роэл нашла силы сказать:
– Да. Да, хорошо. Я поняла тебя, Николас.
Судя по мелькнувшему в его глазах разочарованию, он все-таки ждал истерики и мольб оставить все, как есть. Напрасно. Истерики не будет.
Это потом, когда она выйдет из его квартиры и под проливным дождем побежит к остановке в распахнутом настежь плаще, слезы будут течь и течь по лицу, смешиваясь с каплями дождя, Роэл даст себе волю. Потом, сидя в переполненном трамвае она будет с ужасом думать, как ей теперь дальше жить. Потом приедет в свою небольшую квартирку и бросится на кровать, задыхаясь от зияющей раны, так внезапно образовавшейся в груди.
Но в тот сокрушительный момент Роэл смогла совладать с рвущимися наружу эмоциями. И здесь ей было чем гордиться. Но девушка даже не подозревала, что Николас Леконт успел безраздельно завладеть ее сердцем. Что она полюбит неотразимого журналиста и их расставание станет для нее катастрофой.
В тот же вечер она решила уволиться. Видеть его каждый день, зная, что теперь он не принадлежит ей, слушать ехидные пересуды коллег было непереносимо. Но Роэл не хотела бросаться в омут с головой и понимала – прежде, чем увольняться, надо найти новую работу. Она и так получает до смешного мало – не садиться же на шею старшей сестре из-за своих растоптанных чувств. Думала, сможет подыскать хоть что-нибудь, но заблуждалась. Бесконечные собеседования вымотали девушку окончательно и, так не найдя мало-мальски стоящего варианта, она решила пока оставить все, как есть.
Смогла отгородиться от него, абстрагироваться от мысли, что восемь часов в день напротив нее сидит человек, который совсем недавно ласкал и целовал ее, а потом заявил, что на самом деле терпел и она его не возбуждала. Смогла не обращать внимания на ехидные перешептывания коллег за спиной. Смогла загнать свою боль и глубочайшую неуверенность в себе, которую принесли эти отношения, глубоко вовнутрь.
Она и не подозревала – все станет только хуже. Настолько хуже, что по ночам Роэл будет выть, уткнувшись в подушку, от тоски и пожирающей нутро ревности. Потому как в газету взяли редактора сайта – Дениз Требье, ровесницу Роэл. И не сказать, чтобы новенькая была красива – очень высокая, с пушистыми длинными волосами, которые она скручивала на затылке в умопомрачительный пучок и широко расставленными глазами, до девушки с обложки модного журнала, откровенно говоря, Требье было далеко. Но она была настолько уверена в собственной неотразимости, что, похоже, заражала этим окружающих. За словом Дениз в карман не лезла и их с Николасом упражнения в остроумии очень скоро переросли в нечто большее. А потом понеслось по накатанной – хлещущая во все стороны, как брызги шампанского, романтика, цветы, подарки, рестораны… А Роэл оставалось только, сцепив зубы, наблюдать как самый желанный мужчина на свете щедро одаривает своим вниманием другую. И если поначалу он держал себя с Роэл мягко и подчеркнуто сочувственно, то в последнее время девушка все чаще ловила в свой адрес тонко завуалированные подколки, а чуть позже к нему незаметно присоединилась Дениз. И это уже было действительно тяжело.
