Все дело в том, что больному нужна пища, но при этом он не делает ничего полезного. Никто не желал брать дополнительную нагрузку. Всё-таки добыча еды в этом мире была сопряжена с большим риском. Даже простой поход до реки за водой мог обернуться трагедией.
Именно поэтому к близким отношениям здесь относились с некоторым безразличием. Люди просто понимали, что в любой момент знакомого им человека может не стать. Из-за этого старались сильно не привязываться. Взять хотя бы вождя. Когда Амия заболела, а шаман посоветовал отнести ее в лес и оставить там, то лидер просто согласился.
Нет, конечно, люди в какой-то мере заботились друг о друге, но в случае смерти одного из них близкие родственники долго не горевали. Поступок Хатии выбивался из общего правила. Женщина не просто защитила своего ребенка, но и продолжала ухаживать за Амией на протяжении долгих четырех лет.
Кроме того, отличились и подруги Хатии. Они отдавали часть добычи для того, чтобы подруга и ее дочь выжили. Такое взаимоотношение было совершенно несвойственно местным жителям.
Некоторый интерес вызывал шаман племени. Мужчина был очень стар (по местным меркам). Неудивительно, ведь ему наравне с вождем отдавались лучшие куски мяса и самые свежие фрукты. Он не утруждал себя тяжелой работой и поглощал достаточно полезной пищи. Он не ходил с другими воинами на охоту, не подвергал себя опасности. Шаман был мужчиной, а значит, ему не нужно было беспокоиться о нагрузке на тело, которая всегда возникает во время беременности и родах. Он не ходил за водой, не собирал фрукты, всегда находился в самом безопасном месте.
Все, что он делал, это танцевал время от времени и пел песни. Саша подумала, что и сама согласилась бы на эту должность, однако шаманом мог быть только мужчина.
С тех пор как она проснулась в этом мире, прошло несколько дней. Саше пришлось убедиться на своем опыте, насколько скудной была пища, которую могла добыть Хатия.
Весь дневной рацион состоял из так называемого супа (вода, трава и пара корешков, на вкус похожих на размоченное дерево) и какого-то одного фрукта. Саша сомневалась, что траву, которую Хатия добавляла в суп, вообще можно было есть. Похлебка была горькой и вызывала тошноту. Фрукт тоже не обладал изысканным вкусом. Настоящего мяса они не ели давно. Подруги Хатии могли принести только остатки вроде костей или совершенно неаппетитных потрохов.
Несмотря на то что желудок не желал принимать такую пищу, Александра упорно толкала ее в себя, понимая, что в ином случае ее ждет смерть. Никто не подаст ей на блюде пельмешек и не испечет яблочного пирога.
Но больше всего Сашу настораживала вода – грязная и чуть желтоватая. Александра тогда долго смотрела на Хатию, удивляясь, как все эти люди умудрились выжить. Возможно ли, что в это время в воде еще не было ничего слишком опасного? Впрочем, рисковать Саша не собиралась.
Как только тело окрепло достаточно для того, чтобы сесть нормально, она решила, что пора немного привести себя в порядок. Попросив Хатию разогреть воды и принести каких-нибудь мягких листьев, Саша некоторое время потратила на обтирание. Хорошо бы вымыться, но встать она пока не могла – мышцы требовали тренировок.
Кроме того, ее выводили из себя насекомые, которые в избытке водились в ее волосах. Из-за них она постоянно чесалась, как блохастая собака. По ночам уснуть было попросту невозможно.
– Мне нужен нож, – сказала она после того, как вытерла все тело. Хатия, все это время с недоумением за ней наблюдавшая, встрепенулась.
– Зачем? У нас нет.
– Насекомые, – пояснила она и, схватив длинную спутанную прядь, потрясла ею. Саша сомневалась, что у нее получится расчесать этот колтун, поэтому решила действовать радикально – сбрить все под корень.
Хатия чуть нахмурилась.
– И что? – спросила женщина, не понимая, чем дочь недовольна. Ну насекомые, что такого? Это ведь нормально.
– Чешется. Хочу убрать волосы. Нет волос – нет насекомых.
– Нельзя убирать, – всполошилась Хатия. – Мужчины не захотят без волос.
Саша вздохнула, понимая, что просто не будет.
– Ладно, – покорно произнесла она, замечая, как мать этого тела облегченно выдыхает. – Тогда есть ли трава, которая сможет убить или прогнать насекомых? Или что-то другое. Не трава.
Женщина, явно подумавшая, что вопрос решен, хмуро глянула на дочь.
– Есть, – нехотя признала она. – Но мужчинам не нравится запах.
– Я потом не буду, только сейчас, – пообещала Саша, обрадовавшись.
Хатия несколько секунд смотрела на дочку, словно в чем-то сомневаясь, но потом все-таки вышла из лачуги. Вернулась она минут через пятнадцать. Стоило ей войти, как хижину наполнил горький запах, похожий на аромат полыни.
Поставив на костер, горевший в центре дома почти всегда, каменную чашу, Хатия налила в нее воды и положила траву.
– Вода станет горячей, травы размокнут. Потом, когда остынет, надо положить это на голову. Насекомые умрут. Но запах будет держаться долго. Мужчинам не нравится, – снова вспомнила она. – Горько.
Ну, Сашу мало волновали мужчины. Из памяти Амии она хорошо помнила, как выглядят и ведут себя местные воины. Спать или жить с самым настоящим дикарем ей совершенно не хотелось. И если запах отгонит желающих ее тела, то Александра готова обвешаться этой травой с ног до головы.
Пока она не знала, как быть с едой, все-таки этот мир действительно слишком опасен, но была уверена, что придумает, как выкрутиться.
После косметических процедур стало гораздо легче. Ощущение копошившихся на голове насекомых пропало, отчего Саша вздохнула облегченно. Горький запах ее мало волновал.
После того как она аккуратно смыла зеленую кашицу, пришло время расчесывания. Конечно, никаких расчесок ей никто не предложил, так что за неимением более удобного инструмента Саша решила воспользоваться пальцами. Волосы плохо поддавались – их явно годами никто не трогал. Спустя некоторое время Александра подумала, что проще просто отрезать все это, но, мельком посмотрев на Хатию, отбросила эту мысль.
Ей не хотелось огорчать эту женщину. И дело не в том, что в ней внезапно проснулись чувства, присущие дочери, просто Саша была восхищена храбростью и стойкостью Хатии. В конце концов, женщина пошла против всех устоев и традиций племени ради своего ребенка. Казалось бы, в этом нет ничего особенного, но только не для этого мира и времени. Большинство на ее месте бросило бы больную дочь, просто родив очередного ребенка. Александра понимала, что Хатия для того, чтобы поступить так, должна была собрать все свое мужество.
Кое-как распутав (а кое-где и выдрав) волосы, Саша выбилась из сил. Тело, долгое время страдавшее от болезни, совершенно не хотело длительно напрягаться.
Впрочем, ложиться она не торопилась. Если так поступить, вся работа будет разрушена. Саша не сомневалась: стоит ей лечь, как в волосы набьется новый десяток-другой противных насекомых.
Хотя, возможно, их отпугнет все еще сильный запах, оставшийся на волосах? Рисковать не хотелось.
– Еще травы, – попросила она у Хатии. Женщина все это время наблюдала за дочерью с интересом ребенка.
– Зачем? – спросила она немедленно.
– Положить на пол. Насекомые уйдут из дома, – объяснила Саша. Она помнила, как еще ее бабушка разбрасывала везде полынь, которую очень не любили земляные блохи. Если местные насекомые умирают от этой травы, значит, уйдут, почувствовав сильный запах.
– Горько, – Хатия поморщилась, но все-таки встала и вышла из хижины.
Саша вдруг подумала, что любовь этой женщины к дочери действительно очень велика. Хатия делала все, что просила Александра. Ей явно сильно не нравился запах этой травы, но она все равно не стала возражать.
Когда Хатия вернулась, Саша разложила растения вокруг кровати. Ей запах не казался таким уж отталкивающим. Разбросав остатки по дому, она, наконец, облегченно легла на спину, чувствуя, как ноют уставшие мышцы.
Несмотря на утомление, спать не хотелось. Снаружи послышался шум – кто-то звал Хатию. Женщина немедленно поднялась и вышла из дома. Вернулась она через минуту.
