— Нет! — я вскинула руку, инстинктивно защищаясь.
И в этот момент монстр навалился на меня, опаляя неестественным жаром своего тела. Тьма, пузырящаяся на нем, словно почуяла добычу, потянулась ко мне десятком жал, как будто прилепилась и к моей коже.
— Нет! — взвизгнула я, пытаясь оттолкнуть от себя чудовище.
Кажется, ударила кулаком куда-то в глаз. Тварь рыкнула, сxватила меня, оттаскивая от двери, подминая под себя, заставляя задыхаться от окутавшего меня жара.
Нет, оно не пыталось раздвинуть мне ноги, или ещё что-то такое.
Но дышать стало невозможно. Я барахталась в обжигающем мареве, мое тело, казалось, воспламенилось — да и уже по нему, по коже, катались черные языки тьмы.
— Господи, папа… — потолок с темными балками завертелся и куда-то поплыл. Сердце прыгало где-то в горле, и в легкие словно насыпали углей.
Я тонула в огне. Но в какой-то миг господь сжалился надо мной, и все с oглушающим скрежетом провалилось в ничто.
ГЛАВА 1. Над Бездной
Я дернулась и открыла глаза. Дыхание тут же сбилось, сердце подскочило куда-то к горлу, и я инстинктивно попыталась подняться — но не смогла. Тело… Я его едва чувствовала. Словно проросла корешками в жиденький кисель. И вроде бы дергаешься, корешки напрягаются, но кисель не сдвинуть с места. Высоко над головой застыл светлый, беленый потолок с закопченными балками, стояла звенящая тишина. Откуда-то сбоку падал золотой сноп солнечного света… Я зажмурилась.
Что-то словно надломилось внутри, и воспоминания хлынули грязным потоком, закружили, грозя лишить рассудка. Внезапно стало так холодно, что я затряслась и, кое-как подняв руки, стиснула пальцы… Мои руки. Мне казалось, они должны были обгореть и напoминать обугленные головешки. Ведь та тварь, которой меня попросту скормили… Она была такой горячей, как пoлыхающий костер, и я тогда растворилась в этом жутком пламени. Кровь кипела и оседала бурой пузыристой пеной. Тем не менее, руки oказались моими, со светлой кожей, тонкими пальцами. Изрядно похудевшие, но без следа ожогов.
А теперь я начала мерзнуть. Зубы клацали, но я, наконец, ощутила собственное тело целиком. Оно тряслось в жестоком ознобе, во рту стало кисло. Я кое-как повернула голову набок: оказывается, рядом стояло кресло, обитое серой косматой шкурой, а там, свернувшись клубочком, укрывшись пуховой шалью, спала девочка лет десяти. Она была очень бледной, эта девочка, под глазами залегли тени, но на щеках горел неестественно яркий румянец. И жиденькие волосы рассыпались по узким плечам.
Я окончательно запуталась.
Меня скормили жуткой огненной твари — но я все ещё жива.
Теперь вот… эта комната, тесная, бедная. И девочка рядом.
— Эй, — сипло выдавила я.
Девочка резко вздрогнула, распахнула глазищи — большие и синие, словно озера. Казалось, узкое и худое личико просто в них утонет. Она несколько мгновений непонимающе смотрела на меня, затем закашлялась, нехорошо так, и поспешно выпутавшись из шали, вскочила на ноги.
— Санна! — кинулась ко мне. Темно-серое шерстянoе платье болталось на ней, как на вешалке. — Санна, вы пришли в себя, как хорошо! А тo уж и не надеялись мы. Как дядька Терф вас сюда принес, так мы уж от вас не отходили. Саннор Фейдерлин приказал вас выхаживать, а если не умрете, глаз потом не спускать. Хотя, — тут она подозрительно прищурилась, — вы первая, кто выжила.
— Где я? — голоса не было, лишь шепот. Да ещё эта проклятая дрожь. Я все ещё продолжала мерзнуть, хоть и была укрыта тяжелым одеялом.
— Да вы попейте водички, санна, — девочка улыбнулась, — вам надо много пить, так сказал саннор Фейдерлин.
Откуда-то в ее тонких руках уже появилась плошка с водой, девочка подсунула мне под затылок руку, приподняла голову. Первый глоток дался тяжело, тело словно и забыло, как это — пить и есть. Но затем я вцепилась в посудину двумя руками. Прохладная влага лилась и лилась в горло, я давилась и жадно глотала, боясь упустить хотя бы каплю. А потом рухнула снова на подушку. Озноб отступил, и как будто стало легче.
— Где я? — повторила свой вопрос, — ты можешь сказать?
— Так это, в замке клана Ши, — сообщила девoчка.
Она отошла, поставила куда-то пустую плошку, затем вернулась. Некоторое время мы молча рассматривали друг друга, я невольно подмечала, как тяжело она дышит. Дар целительства вяло шевельнулся в груди, словно в этой девочке было что-то для него интересное. Я невольно положила руку на грудь, успокаивая пульсирующую магию. С этим — позже… Когда сил наберусь. Когда пойму наконец, как быть дальше. Слова «клан Ши» совершенно ни с чем не вязались.
— А вы красивая, — наконец заключила девочка, — жаль, что вас купил саннор Фейдерлин.
— Это… блондин? Маг? — просипела я и поняла, что начинаю краснеть.
Не было моей вины в том, что мачеха меня тайно продала, о чем мне и сообщили похитители, не было вины и в том, что, подчиняясь командам менталиста, я позволяла себя рассматривать там, на помосте. Но все равно было стыдно.
— Ага, — кивнула моя собеседница и наморщила нос, — мы его не любим. И сестрицу его тоже. Она все хочет выйти замуж за лорда дракона.
— Дракона? — эхом повторила я.
— Клан Ши — все драконы, — назидательно сказала девочка, — а Арктур Ши — лорд-дракон. Неужто не знаете?
Я покачала головой. Нет, я ничего этого не знала. Хотя… если подумать хорошенько…
Наша земля — расколотый мир. Острова плавают над Чашей Тьмы. А у самых ее краев, там, где постоянно заливается снаружи Хаос… Да, я краем уха слышала, что есть драконьи заставы, и что драконы оберегают нас от варгов, тварей хаоса. Но тогда… Меня все это мало интересовало. Я думала о хороших книгах, о подругах, которые, как мне казалось, у меня были, о том, как весело танцевать котильон на балу, и о том, что хоть я росла и без мамы, но у меня такой добрый любящий отец.
Горло тут же взялось спазмом, рыдания рвались из груди, и я изо всех сил зажмурилась, выжимая из глаз первые слезы.
Далеко же меня занесло от центральных островов. На драконью заставу! Но, выходит…
Кое-как сглотнув горький комок, я вновь посмотрела на девочку. Она стояла рядом и спокойно ждала дальнейших расспросов.
— Ты… сказала, что… до меня были другие девушки. Что их убило?
— Ну, известно что, — она покачала головой и вновь кашлянула, — лорд дракон. Иногда на границе бывает так тяжело, и он получает такие раны, что не может восстановиться. Он ведь ведет за сoбой клан и бросается в гущу боя. Остальные-то драконы послабее будут, так, мелочь одна. А потом не может вернуться к человеческому телу. А ведь всем известно, что лучшее лекарство для дракона — чистая дева…
— Жизнь чистой девы, — хрипло уточнила я.
— Ну, да, — она развела руками. Мол, а что тут сделаешь?
— И как… часто саннор Фейдерлин покупал чистых дев вашему лорду дракону?
— Последнюю привозил года два назад, — неохотно сказала девочка и зябко обхватила себя руками, — я так плакала, когда она умерла. Мне ее так жаль было… И как хорошо, что вы выжили! Теперь, саннор Фейдерлин сказал, что никого больше не будет привозить. Вы будете тут жить, и каждый раз…
— Понятно, — перебила я ее.
Очень хотелось выругаться теми словами, которые я выучила от нашей горничной, и употребление которых в лексиконе благовоспитанной барышни так порицал папа. То есть, меня теперь будут держать здесь, как этакое зарядное устройство, время от времени используя и практически убивая. А не пойти бы саннору Фейдерлину в известном направлении?
— И вот ваш дракон… он преспокойно живет дальше, зная, что его жизнь стоит жизней многих ни в чем не повинных девушек? — пробормотала я скорее себе.
— Я не знаю, — девочка пожала плечами, — но его долг — защищать Чашу и Острова. Если варги прорвутся, нам всем конец. По крайней мере, на этом острове.
— Как тебя зовут? — потрясенная услышанным, я кое-как сообразила, что до сих пор не знаю имени моей маленькой сиделки.
