Затем она покачала головой и скрылась вместе со своим отпрыском за дверью.
А я осталась совершенно одна и с ужасом осознала, что в комнате, куда меня поместили, не было ни одного окна. Только две двери. В одну вышли мои “благодетели”, а за второй, судя по всему, была ванная комната.
И, поскольку я ужасно замерзла, вариантов оставалось не так много. Я быстро шагнула к этой второй двери, распахнула ее и замерла.
Здесь все было… очень странно. И красиво, и зловеще одновременно. Стены украшала позолоченная лепнина, на полу стояла крупная медная ванна с блестящими ручками и подголовником. На тумбочке лежали полотенца и покоились баночки с какими-то блестящими шампунями. Очень приятно пахло.
Однако при этом к ручкам на ванне были пристегнуты цепи, явно намекающие, что принимать водные процедуры здесь можно по-разному. Рядом с полотенцами лежало несколько плетей и каких-то тонких палок. С потолка тоже свисали золотистые цепи, и становилось ясно, что с фантазией у хозяев “заведения” все в порядке. Кроме того, у дальней стены стоял стеклянный шкаф, внутри которого я заприметила бинты, скляночки, напоминающие лекарства, что-то похожее на вату и соли. И вот содержимое этого предмета мебели делало помещение еще более зловещим, потому что, скажем, если бы цепи предназначались для невинных эротических игр, то вряд ли существовала необходимость в бинтах и склянках. Похоже, если тут кого-то и пороли, то по-серьезному. Без шуток.
Впрочем, оставалось надеяться, что я себя накручиваю и на самом деле зловещий шкафчик тут просто на всякий случай.
Пройдя внутрь, я тут же заметила, как открывается еще одна дверь на другом конце комнаты, и оттуда вышли две девушки с опущенными глазами и бесцветными выражениями лиц.
Они почти не смотрели на меня, но явно были готовы в чем-то помогать.
— Я смогу принять ванну самостоятельно, — проговорила я, не особенно рассчитывая на успех. Сана Миури сказала, что до появления таинственного дарка мало времени, а значит, разлеживаться мне тут, скорее всего, не дадут.
Хотя я и не планировала.
На самом деле уже давно пора было впадать в панику, дурацкий сон никак не кончался. Однако я запретила себе это делать.
Не сказать, чтобы у меня всегда были железные нервы и стальная воля, но иногда получалось взять себя в руки в трудный момент. Конечно, когда сердце колотится как ненормальное, руки дрожат, а зуб на зуб не попадает от страха, трудно контролировать, что творишь. Вот только, как показывает практика, все бросить и разреветься — тоже делу не помогает.
Поэтому я мысленно старалась убедить себя, что все в порядке. Все идет неплохо, и я со всем справлюсь, если не буду скатываться в истерику. В конце концов, меня никто не убивает, не сдирает с меня живьем кожу и даже не пытается жестко взять, пристегнув цепями к потолку… По крайней мере, пока.
— У нас четкие распоряжения, — отрицательно качнула головой одна из девушек и указала на медную ванну. — Погружайтесь, мы все сделаем.
Я глубоко вздохнула и кивнула.
Если нет другого выхода, то проще согласиться, чем отказываться. К тому же в следующие полчаса мне почти удалось успокоиться, потому что девушки и впрямь просто мыли меня, натирали гелями и маслами, затем высушивали мягкими полотенцами и расчесывали, усадив на стул напротив зеркала.
Ничего страшного. Зато есть время подумать.
— У вас очень необычный цвет волос, — проговорила одна из них, пытаясь сотворить какую-то прическу. — Вы применяли магию?
Я взглянула на девушку, приподняв бровь, с трудом представляя, что ей на это ответить. Затем все же отвернулась и покачала головой.
— Странно, а я думала, тут не меньше, чем работа Диких кувшинок.
— Диких кувшинок? — на этот раз не смогла не переспросить я. Любопытство брало верх.
— Да, там ведь работают самые умелые кикиморы во всем городе, — пожала плечами та. — Я помню, одна мастерица оттуда обещала сделать мне такой же персиковый оттенок, но назвала настолько заоблачную цену!
Девушка покачала головой, задрав глаза к потолку.
Я же перевела взгляд в зеркало, взглянув на свои таинственным образом высохшие пряди. Казалось бы, вот еще мгновение назад с них капала вода, а сейчас они блестели и золотились в свете настенных ламп и мягкой россыпью, волосок к волоску струились между пальцами девушек.
Я не красила их много лет, и они были полностью натуральными. Но не успела я произнести и звука, как откуда-то из-за стены напротив раздался истошный женский крик. Затем еще один и еще.
Все внутри у меня похолодело, а руки девушек, что меня причесывали и красили, заметно дрогнули.
— Что это? — ахнула я.
Несколько мгновений они ничего не говорили, а затем одна все же призналась, отводя взгляд:
— К Ларите пришел клиент. В соседней комнате…
— Клиент? — переспросила я одними губами.
Крик повторился. И он оказался настолько ужасным, словно за тонкой перегородкой кого-то убивали.
И здесь страх все же сумел пробиться сквозь все мои возведенные стены нервов. Меня начала бить крупная дрожь.
Если к этой несчастной тоже пришел дарк, то, похоже, участь у меня незавидная...
Девушки явно заметили мое состояние, но никто не поспешил с успокоительными речами. Напротив, они стали еще более молчаливы, чем прежде. До конца их работы над моей внешностью ни одна из них больше не проронила ни звука.
Они меня полностью изменили и подготовили, хотели даже серьги мои снять, но вот это я делать категорически запретила. Что-то екнуло внутри… От моего дома не осталось ничего: ни одежды, ни вещей. И единственное, что у меня тут было свое, — вот эти серьги в форме полумесяцев, внутри которых словно застыли снежинки.
Я купила их несколько дней назад, хотела поздравить себя с Новым годом, но не утерпела и надела еще до праздника. С тех пор они со мной. А теперь — только они и больше ничего.
Я начала потихоньку верить в то, что все происходящее не сон. И это делало картину мира десятикратно ужаснее.
Когда я вышла из отвратительной ванной в красивом халате, напоминающем дорогой расписной шелк, меня было не узнать. По плечам идеально струились волнистые распущенные волосы, лицо было минимально накрашено. Я бы восхитилась собственной красотой, да время было не самое подходящее. А ведь даже синяки под глазами от недосыпа исчезли! Девушки намазали каким-то кремом, и все последствия сверхурочной работы улетучились, как не бывало. Прямо не бордель, а спа-салон! Разве что цена за услуги высоковата, и от оплаты никак не отделаться.
На диване меня уже ждала сана Миури, развалившись там как королева. У нее в руках была маленькая бонбоньерка с конфетками, и она тут же протянула мне ее вместе с чашкой чая.
— Присаживайся, у нас чудовищно мало времени, милая, — тут же начала она, придвигаясь ко мне поближе.
От чая я отказываться не стала. Промерзнешь вот так разок под липким снегом в одном халате, потом на что угодно согласишься.
Быстро отпив несколько глотков обжигающего напитка, я бросила в рот одну конфетку и стала слушать, что мне собирается рассказать эта “мушиная госпожа”.
А та явно была настроена говорить много и со вкусом.
— Итак, во-первых, какая у тебя магия? Первый или второй уровень? — спросила она, изогнув бровь. — Большой силы я не чувствую, — добавила, покрутив амулет на шее. В ложбинку ее немолодой рыхлой груди падал голубоватый камень в крупной золотой оправе. И почему-то мне показалось, что именно он помогает ей “что-то там чувствовать”.
— Магия? — переспросила я осторожно, приподняв бровь. Звучало дико, но тут все было дико. Отмахиваться не стоило. — Вообще-то у меня отродясь не было никакой магии.
— Не было? — удивилась сана, но особенно не разозлилась. — Значит, ты просто не в курсе. Ясно. Это не страшно, — махнула она рукой. — Дарку не помешает. Едем дальше: ты девственница?
В этот самый момент в комнату бесцеремонно вошел ее сынок и с гадкой улыбкой расположился в кресле напротив. Он прекрасно слышал вопрос матери, и, судя по его довольной физиономии, мое смущение от него тоже не укрылось.
