Свежих, вообще, никаких. Только собачьи, кошачьи, наши с вами и девушек.
- Вот, поэтому, думайте. Кому это надо. На покойной были драгоценные украшения, серёжки, цепочки, браслеты? Может зубы золотые?
- Нет, не было.
- Хотя, зачем тогда труп утаскивать? – Следователь устало потёр лоб. Впереди маячило «очередное, не раскрытое…». И это грозило большими неприятностями.
- Борис, ты тут всё заканчивай. Директору дано указание: могилу восстановить. Гроб придётся везти в отдел, как вещдок. А, я поеду побеседую с родственниками и соседкой.
Допрос сразу вскрыл конфликт Андрея и Марии из – за соседки. Сестры ничего не скрывали. Рассказали и об измене отца, и о наглом поведении Нины Мантихоровны, и о преждевременной смерти матери. Оказывается, вскрытия не было. Хронических заболеваний не было. Ни ранений, ни гематом, ничего не было. Отец настоял, чтобы тело в морг не отвозили. Кажется, давал кому – то деньги. Диагноз поставили: кардиомиопатия, вызванная сердечной недостаточностью.
- Почему не отвезли в морг? Почему не делали вскрытия? Фамилия врача , выписавшего свидетельство о смерти? – уже жёстко с прашивал Андрея следователь.
- Не хотел, чтобы её молодое тело растащили на органы, не хотел, чтобы её резали и потрошили. А врача не помню. Не то было состояние, всё было, как в тумане, – отвечал бывший муж с лицом белее снега.
« Как бы в обморок не грохнулся…» - подумал полицейский, а вслух сказал: - Вы за это ответите по полной строгости. И вы, и врач, который взял у вас взятку. Подписываете протокол и подписку о невыезде. Позовите вашу соседку.
Нина Мантихоровна вошла, потряхивая рыжей гривой и обворожительно улыбнулась. Зубы у неё были крепкими, плотно подогнанные друг к другу. Казалось, что их у неё во рту больше, чем положено.
«Такая и палец откусит», – про себя решил следователь, а вслух спросил: - Вчера вечером и ночью вы где были?
- А, понимаю. Вы меня подозреваете.
- Отвечайте на вопрос! – раздраженно «оборвал» её следователь.
- Ну, хорошо. Вечером была в гостях. Меня там человек семь постоянно видели. В районе десяти часов вернулась домой. Это тоже видели дочери Андрея. Потом спала. К сожалению, моему и вашему, одна.
- Не хамите, - вновь «одёрнул» её полицейский.
После того, как она ушла, следователь вставил в компьютер флешку с записью камер видеонаблюдения, расположенных вокруг дома Волоконцевых. Нашёл изображение с камеры, захватывающей вход , только что ушедшей женщины. Да, десять ноль восемь она пришла домой. В одиннадцать пятнадцать погасила свет. Включив ускоренное воспроизведение, сыщик смотрел на мельтешащие перед ним кадры. Но, вот, что – то промелькнуло на фоне одинаковых снимков. Он вернул запись назад и включил сначала обычную, а потом замедленную картинку. Да сомнений быть не могло! Со стороны подвального оконца быстро двигался огромный зверь. Первое, что пришло на ум – это тибетский мастиф. Такой же огромный, с большой волосатой гривой. «Собака» на секунду промелькнула в картинке видоискателя, затем перемахнула через забор и исчезла в ночи. «Надо будет поинтересоваться у жителей этого странного дома, что это за собака». - Подумал следователь. – «Хотя, наверняка, из этого ничего не выйдет: мало ли беспризорных собак, маленьких и больших, бегает по ночам по улицам. Собака вне подозрений. Эх, и «нагорит» мне завтра на планёрке у полковника. Пора идти домой». Эта странная, трагическая история так и не имела своего конца. Преступление не было раскрыто и следствие по нему, формально не прекращённое, зашло в тупик. Двигаться было некуда и об том происшествии вспоминали всё реже, да и то, в основном, в дни отчётов
Глава 4
После смерти Марии Нина Мантихоровна ещё больше преобразилась. Теперь её уже нельзя было назвать старухой. Время, как - будто, включило обратный отсчёт. Как – будто в доме Волоконцевых бил источник с живой водой, но пользовалась им только эта пришлая женщина. Нина стала, практически, полноправной хозяйкой в этом доме. Всё своё время она проводила там, куда раньше ей вход был закрыт. Андрей не возражал. Он, как бы, самоустранился от всего. Жил механически, по инерции. Откликался на дурацкое имя «Андрюсик», с которым к нему обращалась сожительница. Сёстры тоже замкнулись. Старались не попадаться на глаза «мачехе». Свели контакт с ней и отцом до минимума. В доме повисла гнетущая, напряжённая атмосфера. А под рождество произошла ещё одна трагедия. Люся и Люба решили немного развеяться и погадать. Люба предложила погадать на зеркалах. Люсе было всё равно, лишь бы немного отвлечься от мрачных мыслей. Нашли в интернете на сайте какой – то колдуньи подходящее заклинание, аккуратно вынули из старого трюмо зеркала. - Где будем гадать? – спросила Люся. – Надо какое – нибудь страшное место. - У нас сейчас везде страшно. Чего далеко ходить. Пошли в подвал. – Ответила старшая сестра. Впоследствии, вспоминая этот разговор, она сильно корила себя за это предложение. - Да, да! Очень подходящее место! – захлопала в ладоши Люба. Они завернули зеркала в лёгкие, байковые одеяла, взяли свечи, журнальный столик и пошли в подвал. Вслед за ними увязался и кот Василий. В подвале, как всегда было сумрачно. Света одной лампочки не хватало, чтобы разогнать мрак, клубящийся по углам большого помещения. Было прохладно. Люся зябко передёрнула плечами.
- А, давай у печи расположимся. Самое зачётное здесь место. – Щебетала Люба, не обращая внимания на хмурую молчаливость сестры. - Давай заслонку уберём, - продолжала командовать младшая.
Люся опять подчинилась и они с большим трудом отодвинули заслонку в сторону. Заслонка была сделана из толстого листового железа, которое местами было покрыто пятнами ржавчины. Каменный шесток обкрошился, обнажая кирпичную кладку печи. Убрав заслонку, девушки ахнули от невиданного ранее зрелища. Открывшееся взору горнило было огромно. Оно напоминало пещеру. Туда запросто мог войти, чуть, может, пригнувшись, человек среднего роста. Казалось, что этот чёрный зев ведёт в сам ад. Затхло воняло плесенью.
Люба развернула зеркала и зажгла свечи. Девушки увидели, что кот напрягся. В его зрачках отразилось пламя свечек, многократно увеличенное отражениями в зеркалах. Животное жалобно мяукнуло.
- Ничего, ничего, Василий, - бодро проговорила младшая девушка, вставляя одно из зеркал внутрь горнила. – Сейчас будет интересно. Второе она разместила на столике, под ножки которого предварительно подложила кирпичи, которых вокруг было в избытке. Теперь зеркала были напротив друг друга.
– Люся, иди подержи зеркало, приказала она сестре. А сама выставила свечи параллельно друг другу по краям зеркальной дорожки. - Вот это красота! – Сама же и восхитилась творению своих рук.
Люся посмотрела на бесконечную дорогу, окаймлённую огнями, уходящую прямо вглубь чёрной пасти печи и ей стало страшно. Девушке показалось , что по этой дороге заструился белый туман. Его сгустки начинались, и были более плотны там, где дорога уходила в неизвестность. Они выползали оттуда как живые существа и тянули свои щупальца к проходу в другой мир.
Люба же продолжала веселиться.
– Что – то ничего не происходит. А, что если я зайду на эту дорожку и пойду по ней далеко – далеко. – Вдруг заявила она и быстро встала между зеркалами.
- Не смей этого делать! – закричала Люся. Но было уже поздно. Все члены её сковало, как под гипнозом. Люба, тоже, будто одеревенела. А, на дороге, уходящей вглубь печи, стали гаснуть огоньки свечей и пропадать изображения сестры. Один за другим. Один за другим. Там, где они гасли, пряди тумана из белых превращались в чёрные и окутывали отражения девушки. И, теперь уже они, как змеи подползали всё ближе, и ближе.
- Этого не может, это нарушение всех законов физики, - мысленно одуревая, думала Люся, глядя на свечи, стоящие перед зеркалом. Они горели, но их изображения продолжали исчезать.
Кот Василий неистово шипел. Спина его выгнулась дугой, как дворцовый мост. Шерсть стояла дыбом.
