– Не стесняйся. Соседи любят судачить обо мне и моей семье. Я отличаюсь от них. Видишь, какая у меня кожа и глаза? Я привыкла к разговорам. Когда Санеш пришёл к моему отцу, тот так и сказал: «Ты готов к разговорам?»
У неё и правда было удивительное лицо. Оно было почти таким же круглым, как у Олахан Ийе, и разрез глаз тоже был похожим. Светлая кожа имела слегка желтоватый оттенок, а волосы напоминали оттенком орешки ташты.
– Да, твои соседи выглядят немного иначе.
– Они живут тут испокон веков. К северо-западу лежит Озёрный Край. Думаю, здешние люди пришли оттуда. Чем дальше вы пойдёте на юго-запад, тем больше увидите таких лиц, как моё.
Она подтянула рубашку на место и осторожно положила засыпающего мальчика обратно в колыбель.
– Я устал, – сказал Верделл с порога, приоткрывая дверь рукой. – Можно войти?
– Заходи, – тихонько кивнула Леста. – Я принесу молока.
У Верделла задрожал подбородок, и она удивлённо подняла брови.
– Что с тобой?
– Не обращай внимания. Он очень любит молоко, но не видел его уже больше двух месяцев. Мы ели почти одну дичь и грибы, – улыбнулась Аяна. – А зерно берегли.
– Садитесь, я угощу вас, – рассмеялась Леста.
Она вынесла кувшин молока и хлеб, а потом снова ушла за занавеску и вынесла сыр.
Теперь задрожала уже Аяна. Леста глядела на них и смеялась.
– Вот бедолаги, – сказала она. – Ешьте. Спать будете на сеновале.
– Кирья, ты узнала про лошадь? – спросил Верделл, откусывая хлеб и с наслаждением запивая его молоком.
– Я сказала твоей жене, что здесь вы лошадь не найдёте. Вам надо ехать дальше. Мой муж отвезёт вас завтра.
– Спасибо, Леста.
Они подмели двор и натаскали воды в сарай для скота, а Верделл нарубил ещё дров и полил большой огород за сараем. За забором то и дело появлялись любопытные головы соседей, но, как только Аяна выпрямлялась поприветствовать, те отворачивались и уходили, будто случайно проходили мимо.
– Я же вам говорю, – сказала Леста, посмеиваясь. – Уже к вечеру на всех завалинках будут чирикать говорливые пташки.
К вечеру пришёл Санеш. Его явно не обрадовали нежданные гости. Он отвёл Лесту за занавеску, и они о чём-то долго перешёптывались. Потом он вышел, но продолжал поглядывать на Верделла с подозрением.
Когда стемнело, Леста отвела их на сеновал.
– Только не ходите по двору, когда с утра проснётесь. Санеш беспокоится, что вы бедовые люди, – сказала она.
– Что такое бедовые люди? – спросила Аяна, когда Леста ушла.
– Бандиты. Те, кто делают дурные вещи. Грабят, бьют...
– Мы похожи на людей, которые это делают? – изумилась Аяна.
– Кирья, не суди о людях по тому, как они выглядят, – грустно усмехнулся Верделл. – Давай-ка спать. Я сильно устал.
Он зевнул и моментально уснул, а Аяна лежала в темноте под одеялом из мохнатой коровьей шкуры и смотрела на звёзды, которые медленно проплывали над ней в щелях между досками крыши.
4. Только не мясо
"Тирьям! Тирррь-ям! Чиль, чиль, чиль! Уить! Уить!" – пела настойчивая птичка где-то неподалёку.
Аяна села и потянулась.
– Верделл, просыпайся! Рассветает! – Она погладила его непослушные тёмные вихры.
– Мама... – пробормотал он. – Отстань, ма-ам...
– Верделл, просыпайся!
Он повернулся на бок и поднялся на локте.
– Ты сейчас такой сон мне разбила, кирья, – грустно сказал он. – Такой сон. Мне мама снилась.
– Ты увидишь маму. Не скоро, но увидишь.
– Эй, вы, там! – окрикнул их Санеш от ворот. – Едете или как?
Аяна вскочила, на ходу сворачивая одеяло.
– Пошли скорее!
Они ехали на телеге, болтая ногами, и смотрели, как из-под края выбегают колеи дороги.
– Как ты думаешь, где они сейчас?
Аяна теребила пальцами застёжку кафтана.
– Я думаю, они уже за островами Ласо, – вздохнул Верделл. – А что если они всё-таки вернулись, как только обнаружили, что меня нет на борту?
– Они не вернулись, – сказала Аяна. – Они не вернулись.
Воло не стал бы рисковать, поворачивая к долине, даже ради Верделла. Потому что в их каюте был заперт опоенный Конда.
Аяна сжала челюсти.
«Только не сонная отрава!» – кричал Конда, лёжа со сломанной ногой в зимней спальне их двора. – «Я заперт тут... заперт...». А его лучший друг, его брат, опоил его и увёз раньше назначенного часа, только чтобы разлучить их.
«Ты моё сокровище». Так Конда говорил ей. Она привезёт ему его сокровище на другой край мира.
– Кирья, твоё лицо опять стало странным, – нахмурился Верделл.
– Ничего. Верделл, сколько стоит лошадь у вас в Арнае?
– Если хорошая, то дорого. Ну и смотря где, конечно. В Ордалле всё гораздо дороже, это ведь столица. Вообще лошадь у нас стоит десять серебра, не меньше.
– Ты говорил, что на твои золотые можно купить...
– Тсс, тише, ты что! Никогда не говори вслух, сколько у тебя денег.
Аяна озадаченно замолчала, но Санеш неожиданно со смехом повернулся.
– Нет, ну вы точно не бандиты, – сказал он. – Парень, да ты у нас богатей?
– Есть немного, – смутился Верделл.
– А чем ты занимаешься?
– Я юнгой хожу на корабле.
– На корабле? По морю? – удивился Санеш.
– Ага.
– Но тут же нет моря. До моря очень далеко.
– А я нашёл. Шутка. На самом деле мы правда издалека.
– И сколько же тебе платят?
– Пока десять в день. Даже когда мы на берегу. Я хочу выучиться, чтобы получать ещё больше. Но я почти не трачу на жизнь, потому что владелец корабля – мой родственник, а живу я у отца. Я коплю, а ещё отправляю маме.
Санеш присвистнул.
– Неплохо, неплохо. А у нас лошади дешевле. Гораздо дешевле. Вы куда путь держите? Леста вчера говорила, что вы на запад идёте, но я был зол, что она вас пустила. Незнакомых кто ж так пускает? И расспрашивать со злости не стал.
– Мы в Ордалл. Это в Арнае.
– Арнай? – Санеш поднял бровь. – До Арная же далеко. Вам месяца, наверное, два по одной степи Халедана перебираться верхом, и то если без заминок. А потом ещё леший его знает сколько до побережья.
– Степь такая большая? – поразилась Аяна. – Два месяца?
– Да, примерно так. Дед моей жены был степняк. Хасэг. Они так себя зовут – «хасэ».
– А у них там есть зерно? – с подозрением спросил Верделл. – Овощи, хлеб?
– В основном мясо. У них там овцы, лошади.
Верделл застонал.
– Они что, не выращивают овощи?
– Они кочевники.
– Как наши сакихите, Верделл!
Верделл прекрасно помнил сакихите. Он помнил оленей, которые везли их, под чьими шкурами спали и чьё варёное, сушёное, квашеное, копчёное и жареное мясо они с Аяной ели на каждом стойбище. Олени во всех видах и формах преследовали его в кошмарах, наверное, до середины леса. Он немного побледнел.
– Ну и молоко у них тоже есть, – сказал Санеш.
Верделл оживился.
– Ну хоть на том спасибо!
Аяна сидела и считала про себя. Два месяца по степи. Прибавить заминки и задержки. Они пройдут через неё к началу или середине июля. На карте было озеро. Как же оно называлось?
– Санеш, а что за озеро есть в степи?
– Ты про священное озеро Тэвран?
– Наверное. То, которое у гор.
– Ну да, я слышал о нём. Там вроде священное место у хасэ. Дед Лесты как раз должен был ехать туда на свою свадьбу, когда увидел на торгу её бабку. Он часто рассказывал эту историю. Но оно очень далеко, у самого западного края степи. Как же далеко иногда людей любовь заводит!
Они ехали дальше, и дорога вилась между невысоких взгорков и небольших рощиц зелёных деревьев.
– Ну вот и приехали, – кивнул Санеш. – Мне Леста сказала вам кое-что отдать. Я сначала думал её не послушать, но вы и правда славные ребята. Вот тут она вам собрала мешок. Идите с миром! Я рад, что послушал жену и не стал вас выгонять.
Он отдал им небольшой коричневый мешок из грубой холстины, и Аяна с любопытством заглянула внутрь. На дне было насыпано немного зерна, а сверху лежал завернутый в тряпицу сыр и немного клубней соланума.
