Вон уже руки тянет!
- А! Не подходи! – бросилась я в сторону от опасных объятий. Схватит, и пиши пропало! Не дамся!
- Но? – начал было он, но я себе зубы заговаривать не дам!
- Никаких «но»! Ты кто такой вообще? Куда меня утащил? – только сейчас заметила, что огромная комната была почти наполовину застелена не менее большущим матрацем, усеянным подушками и в центре которого мы до этого спали.
- Домой, - только и выдавил непонимающий. – Что с тобой? – и столько искреннего беспокойства. – У тебя что-то болит? Беспокоит? Прости я вчера не сдержался.
- Какой не сдержался? – ахнула я, вновь уворачиваясь от обнимашек и отбегая в другой конец «кровати», где схватила одну из подушек. Защита так себе, но тоже не пустые руки. Будет отвлекающим манёвром! – Что за фарс? Беспокоит? У тебя… хвост! – отскочила от упомянутой части тела, что попыталась до меня дотянуться. Не уж! И тебе не дамся, красавчик! «Да-а-а, красивый», -протянул пьяно третий таракашка, пока два других устроили панические бега, пытаясь понять и сложить паззл всего происходящего и происходившего до этого. И тут вспомнилась деталь: - Опоили!
- Что? – хвост и мужчина даже замерли от возгласа, хотя у первого почти получилось загнать меня в объятья второго. Пришлось менять траекторию побега, но зато я теперь ближе к дверям! Осталось только добраться и бежать, что есть сил!
- Меня опоили! – повторила я, отступая к заветной цели. – И ты глюк! Просто глюк!
- Маленькая моя, - начало было это нечто, но резко распахнувшаяся дверь, ударившись о стену, заставила вздрогнуть и замолчать. Обоих. На нас во все глаза смотрела молодая женщина, видимо, прибежавшая на крики. «Отлично, спасена!» - обрадовалась было я, но взгляд привлёк огромный хвост вместо женских ножек. Красивый красный хвост, хорошо контрастирующий с рыжими волосами и огромными зелёные змеиными глазища, которыми она нас обожгла.
Вскрикнув, отскочила от неё, но тут же угодила в руки первого ужаса, что воспользовался моментом, оплёл меня хвостом, прикрывая срамоту, а крик испуга заглушил глубоким поцелуем. «М-м-м, а сладенько целует», - дрыгнул ножкой четвёртый таракашка и отрубился.
Глава 3
Как же сладко! Лента языка умело игралась с моим, то оплетая, то подначивая ответить, но тут же надавливая, показывая, что она тут главная. От приятности у меня мурашки по телу побежали, жаркие такие, колкие, опускаясь в низ живота и пробуждая знакомое тепло. Аж стон невольно вырвался.
- Ах, какие страсти! – напомнила о себе женщина, а меня как водой холодной окатили, приводя в себя.
Ах так! Ну, я тебе сейчас покажу, как в меня язык совать, змей-искуситель недоделанный!
Со всех сил, что ещё остались в разомлевшем теле, забилась в чудовищных, но чертовски приятных объятьях. Вот только змей уже поймал добычу, которой я быть отказываюсь. Пришлось сражаться малым – с силой прикусила юркий язычок противника, вызвав ошеломлённого шипение и выпученные глаза. Так тебе!
- Кто… - начала было я, даже в грудь побольше воздуха набрала, как в комнату снова влетела, но уже другая женщина, более благородного возраста.
- Ну, наконец-то! – увидев меня, вскрикнула старушка, фонтанируя радостью и энергией. – Меньшего я от тебя и не ожидала, пострел!
Не ожидала она! Я сейчас покажу и ей свою радость!
- Кто… - вновь попыталась начать я, но опять была перебита. В этот раз молодушкой:
- Ты представляешь, как мы волновались, что не приведёшь! И какая! Ух! Красавица!
- Да что… - ещё одна попытка, теперь оборвал её сам муже-змей:
- Бабушка! Матушка! Прошу вас, вы нас смущаете, - и говорил явно без смущения, но меня собой закрыл всем телом, поворачивая к женщинам лишь голову.
- Бабушка? Матушка? – тихо про себя проговорила. Так тут ещё и целое гнездо, что ли? Тоже прибежали полакомиться?
- Ой, да что мы там не видели? – усмехнулась бабуля. - А вот жёнушку свою будь любезен всё же показать, уж больно красива, старому глазу приятно!
Да, как блюдо я явно красива, но не дамся! Схватил – это ещё не приготовил!
- Ладно, так и быть, представишь на обеде, - довольно усмехнулась бабуля, заметив мои трепыхания, а вот высказать всё не дал очередной возмутительно-приятный поцелуй, и поползла к выходу. – Пойдём, Итриша, твой сын весь в отцов и дедов, как ещё не бросился на нас? Мягкий он у тебя вышел!
- Зато какой решительный, - гордо ответила рыжая нагиня, выходя следом. Но всё же развернулась и, подмигнув мне, закрыла ею же почти выбитую дверь.
- П-пусти! – выдохнула я, едва он освободил мои губы. Уф, как же их теперь припекает! И ведь не высказаться по этому поводу, слишком уж приятно было. Эх, если бы только вся ситуация не портила момент…
- Отпущу, если ты успокоилась, - прищурился змеюка, чей хвост, словно живший собственной жизнью, обвил мои ноги и наглаживал бедро, медленно подбираясь к запретному. Пришлось хлопнуть по наглой конечности. Правда, сделала я это не задумываясь, а только потом поняла, что натворила, и отдёрнула руку, смотря в смеющиеся глаза наглеца. – Можешь трогать сколько захочешь.
- Н-нет уж, - буркнула, отвернувшись, но, услышав почему-то счастливый смешок, обернулась обратно. – Чего смешного?
- Больше не считаешь меня глюком? – напомнил ведь.
- А ты и есть бред моей фантазии! – не буду я тебе сдаваться. Хотя бы словесно, раз уж тело схвачено.
- А если докажу, что всё правда, - и провокационно сузил глазища. – Докажу, что вчера ты согласилась стать моей женой добровольно.
- Меня опоили! – возразила я, но получила лишь ещё одно задорное хихиканье и поцелуй в лоб. А потом и ответ, который скорее озадачил:
- В какой-то степени тебя и правда опоили, - не ожидала я, что с моим доводом согласятся, отчего даже растерялась.
Но змею это было на руку, ведь улучил момент и утащил меня обратно в центр кровати-матраца, где подобрал гулькой весь свой немалый хвост и усадил меня как на трон, простроившись напротив. И ведь не боится, что снова попытаюсь убежать! Хотя с него станется легко поймать обратно.
- Но это не отменяет того, что теперь мы супруги, - продолжил полузмей. – Ты выпила особый элексир, такого ярко-розового цвета, мерцающий, верно? - а я припомнила коктейльчик, протянутый подругой, и осторожно кивнула. – Это была «Слеза Богини». Его пьют лишь женщины, готовые предложить себя свободным мужчинам в качестве жены. А ночь с тем, кого она не против видеть рядом, автоматически делает брак действительным.
- А глюк? – спросила я, не особо веря в услышанное.
- Глюк? Ты что-то видишь не так? – нахмурился мужчина. – Обычно слеза не действует на восприятие мира, лишь по-своему улучшает его, лишает барьеров, чтобы члены нового союза могли лучше прочувствовать друг друга в соитии, - и очень жадно сверкнул на меня глазами. Я же поняла, что до сих пор голая, поспешив прикрыться хотя бы руками. – Так… что ты видишь не таким как раньше?
- У тебя хвост, - и взглядом окинула оговариваемый. Вот мы и подошли к сути. Надеюсь, после услышанного, он не поспешит вызывать санитаров, не хочется мне в дом с мягкими стенками! – У людей не бывает хвоста!
- Так я и не человек, - выдал этот… этот… и широко разулыбался. А вот мне стало совсем не до улыбок. – И для нагшвари, которым я и являюсь, нормально в истинной ипостаси иметь хвост.
Всё, прощай благоразумность. Да здравствует безумие! Кажется, нам обоим светят мягкие стеночки. Зря я не приняла его слова об опаивающем элексире, якобы соединяющий пары в семью, за продолжение бреда. А тут такое.
- Кстати, нам бы после обеда поспешить в храм и поблагодарить Богиню подношениями за её великий дар, - и столько счастья при этом в словах. Ещё и мою ногу схватил в руки, заставляя завалиться на спину, и начал наглаживать стопу, иногда целуя её свод. – Я подберу лучшие дары, обещаю.
Нет, тут точно мягкими стенками не обойтись, раз он уже про богов заговорил! Остаётся, надеяться, что отпустит нас раньше, чем мы начнём доставлять неудобства окружающим. А может, тут вообще всё мой единоличный бред? И муж, и его хвост, эта комната и приходившие к нам женщины? А я просто лежу в психушке или… Вот о том, что я могу быть присмерти от какой-то дешёвой выпивки совсем не хотелось.
