помолилась о том, чтобы он не начал делать то, чего она даже в самых страшных снах представить себе не могла, однако молитвы в данном случае оказались тщетны. Сначала животное оголило её пятую точку, а затем клацнуло зубами в районе резинки трусов.
В данный момент у неё наконец-таки сработал инстинкт самозащиты, она дернулась под ним и, воспользовавшись элементом неожиданности, стремительно поползла к роднику. Но волку не составило труда прыгнуть ей вслед и схватить её за край куртки, притягивая к себе. Девушка быстро среагировала и вынула руки из рукавов своей джинсовки, в одних трусах и блузке пытаясь перепрыгнуть через родник. Волк настиг её во время прыжка, потому та свалилась в воду, так и не успев допрыгнуть до берега. На этом тот не остановился, впившись ей в руку и оттащив в сторону берега, он заставил её проехаться на животе по песку.
— О-отпусти меня! — закричала Оулдридж, пытаясь привлечь животное своими криками. Кто знает, может, даже волки способны проявить милосердие?!
Но вот волк о таком слове даже и не слышал. Он в очередной раз попытался стянуть с неё трусы, а когда получил ногой по морде, не выдержал и со всей силы укусил её чуть выше и правее левого плеча, заставляя её громко закричать и схватиться за рану, из которой сочилась кровь. Не успела та и опомниться, как он с остервенением сорвал с неё испачканные в земле и траве трусы и преподнес ей новую порцию боли. Правда, теперь это была боль глубоко внутри… И это даже было не потому, что это был её первый раз, и не потому, что у этого животного был большой член. У неё возникло ощущение, будто в её влагалище впились тысячи маленьких иголок и они тут же оставили кровавые борозды внутри её лона.
Волк удовлетворительно, несколько совсем по-щенячьи заурчал, слившись с человеческой женщиной, к тому же девственницей, немного замирая от тугости и приятного ощущения первого соития. Пожалуй, для него не было ничего лучше и привлекательнее девственниц, которые не так часто появлялись в его жизни, но, к его радости, секс с невинными девушками, по крайней мере, чего-то стоил. Ради собственной безопасности он должен был избавиться от этой девочки. Все-таки она была такой же, как и остальные люди. Слишком любопытной и слабой, даже мерзкой.
Ему просто нужно удовлетворить свои потребности во время этого полнолуния, а потом перегрызть ей шейку. Хотя её тельце, воистину, очень даже ничего. Сразу понятно, что эта девочка никогда даже петтингом не баловалась. И пахнет от неё на редкость хорошо, даже слишком хорошо для девственницы. От неё все еще пахло ребенком, однако оборотень совершенно точно знал, что ей уже больше восемнадцати лет, он бы никогда не стал спать с малолетками.
Она пахла, словно цветы липы, дождь, костер, горный воздух, лес… как все то, что он любил. Её одновременно хотелось и убить за это новое открытие, и подарить ей кучу незабываемых эмоций, а не просто жестокий трах, которым он обычно неплохо удовлетворялся. И когда голубоглазый в очередной раз толкнулся в ней, заставляя ту заскулить, словно последнюю суку, его волк запротестовал: "Ты не можешь быть с ней таким образом… первый раз с тобой в животной форме — это слишком жестоко. Редко кто выживал после такого… она может умереть, а ты же не хочешь этого, правда?!" И тот просто посылал советы своего внутреннего волка к чертям собачьим, как он и делал множество раз прежде, ведь желание зверя было куда важнее, однако что-то все равно заставляло его двигаться вполсилы, быть немного сдержаннее. А он, к слову, не знал значения слова "сдерживаться". Он брал от жизни все, что хотел, когда хотел и где хотел.
И все бы ничего, если бы через пару толчков, когда бедная жертва уже сдалась и никак не отвечала, так как сорвала голосовые связки, его член не стал увеличиваться в размерах в её маленькой дырочке. Он раздувался в ней, поскуливая, как маленький щенок, которого впервые почесали за ушком. Оборотень уже около двухсот лет не ощущал подобного. Это было гораздо приятнее, чем кончить, чем кончить несколько раз, это было просто неописуемо. У него даже ноги от такого подкосились. Волк попытался избавиться от этой связи, однако разбухший у неё внутри узел говорил лишь об одном: бедная разорванная целка будет наполнена его спермой до самых краев. Ох и давно он не кончал настолько бурно. Девушка под ним притихла, и он даже обиделся на то, что она не почувствует самого главного, потому тот легонько укусил её в то же место, в открытую рану.
Рыжеволосая издала невнятный стон, немного придя в себя, за что темно-серый волк наградил её дружелюбным полизыванием раны. Ему вдруг стало жаль, что в волчьей форме он не может говорить. Сейчас бы он сказал ей столько грязных слов… ммм… заставил бы простить у него на коленях помилования, возможно, даже забрав не только девственность её влагалища, но и ротика, например. Да, если она доживет до завтра, то он, определенно, займется этим вопросом. Все его тело довольно сильно напрягается, по нему проходит спазм, и из его члена прямо в её влагалище и впоследствии в матку начинает струиться густая сперма. Его внутренний волк радостно рычит своей победе, в то время как девственница под ним вскрикивает от неожиданности и дергается. "Ухх… так даже приятнее, молодец, девочка…" — мысленно хвалит её голубоглазый, своим носом зарываясь в её волосы.
Спустя двадцать минут напряжение наконец отпускает его, он вытаскивает свой член из её истерзанного лона, выпуская наружу густую белую жидкость, смешанную с довольно большим количеством крови. Пик полнолуния уже прошел, поэтому он с радостью может перекинуться обратно в человека. Странно, он удовлетворен только одной девушкой и жажды убийства больше нет. Эта девушка его очень даже заинтересовала, она уже минут пятнадцать в отключке, но тот все-таки интересуется её состоянием, прощупывая пульс на шее. "Жива…" — облегченно выдыхает оборотень, чувствуя, как у него слегка подрагивают руки.
Это не в первый раз, когда в полнолуние ему сносит крышу, а после ему приходится избавляться от его последствий. "Они
