себя на полуслове, но руку с моего рта убрал. – Всего один вопрос, Туули. Один. Ответь на него честно.
– Да не вру я тебе, сколько раз повторять!
– Откуда. У тебя. Кольцо Фьордов.
Тяжёлый вдох. И не менее тяжёлый выдох.
Мой? Его? Разве это сейчас важно?
– Бонсайми дал…
Удар в стену рядом с моим лицом.
– Лгунья!.. Мёртвые не могут даже коснуться его!..
Я замешкалась. Ну как бы да. Бонсайми ведь не трогал перстня. По факту. Не касался. Он просто… отправил меня в тот колодец. На кладбище…
О чём я и поведала Тиму впопыхах.
Спустя минуту мы были уже в мире духов.
На том самом кладбище.
Стоит ли говорить, что колодца на том самом месте не обнаружилось.
Как не нашлось ничего даже отдалённо напоминающего колодец.
– Кто ты? – тихо повторил вдруг Тиму и отвернулся, сжал ладонями виски. – Нет! Проклятье! Молчи! Кем бы ты ни была, я женюсь на тебе. И твой дракон станет Хранителем Источника. Так хотел… герцог… Так решил отец. Значит, так тому и быть…
Он рывком привлёк меня к себе и поцеловал.
Я так опешила, что даже не сопротивлялась.
Просто… Стоило нашим губам встретиться, как всё остальное тут же привычно отступило на второй план. Стало призрачным, иллюзорным. Ненастоящим.
Вот только поцелуй прервался – и я с ужасом понимаю, что не могу произнести ни слова.
– Поздравляю с помолвкой, будущая герцогиня Петтери. – Горько сказал Тиму.
Я истово замотала головой – мол, и не надейся, что я соглашусь.
Петтери невесело усмехнулся.
– Плохая из тебя актриса, Туули. Надевая кольцо Фьордов, ты прекрасно знала, что отступать тебе некуда. Всего два пути… Или… – Он осёкся, бросил взгляд на три надгробия треугольником, и тогда я никак эти события не связала… – Или… к алтарю в праХраме. Мне даже вмешиваться не нужно… Теперь… И хорошо. Противно это всё…
Некромант помолчал и добавил устало:
– Единственное, чего я сейчас хочу – это не слышать больше ни слова лжи. Ни одного твоего лживого слова.
***
Так и случилось. До следующего нашего поцелуя Тиму ни слова от меня не услышал.
Внешне же всё было безупречно.
Нас поздравляли. Всей академией. Кто-то искренне, кто-то… ну как мог. Я же… я продолжала готовиться к учебному году. Мой жених был рядом. Ровно настолько, насколько требовали приличия. Совместные прогулки, лекции, практикумы…
А вот с совместными тренировками в Хаосе пришлось попрощаться.
Нет, для всех мы, конечно, тренировки продолжили.
Только в Хаос Тиму ходил без меня. И вместо тренировок я вынуждена была ждать его птицей в клетке, под специальным защитным куполом.
И голос, кстати, у меня пропал выборочно. Я могла общаться с кем угодно, и даже с Тиму – но только на нейтральные темы и только при свидетелях… не знаю, что за чары он наложил с тем поцелуем, когда изымал голос… тех же чар подчинения профессор Онни на мне не обнаружил, а объяснить Магистру внятно, почему мне вдруг понадобился осмотр и что же такое этакое мы ищем в моей ауре я так и не смогла. Язык просто-напросто отказался повиноваться.
…Я всё думала, гадала, что за «два пути», о которых говорил Тиму, пыталась понять, почему, сгораемый от какого-то злого любопытства он сам же запрещал мне отвечать, зачем вообще лишил голоса…
Мне лишь одно было ясно – вынужденное обручение мой напарник по Хаосу так мне и не простил.
Решил, что я очередная охотница за богатством? За статусом? За титулом?
Что я воспользовалась ситуацией для того, чтобы стать герцогиней?..
…А вот сейчас всё встало на свои места.
Не признай меня Тиму Петтери своей невестой – я бы просто-напросто умерла.
***
Мысль о том, что Тиму Петтери спас мне жизнь, хоть и не верил при этом ни одному моему слову, более того, снорх знает в чём вообще подозревал не покидала меня до конца приёма по случаю обручения.
Я совершенно не ощущала вкуса изысканных блюд и будто во сне выслушивала очередные поздравления, льстивые и далеко не всегда искренние… ловила на себе любопытные взгляды и… очень старалась не прислушиваться к шепоткам за спиной.
Вот только это оказалось непросто.
Мой дракон Ломтик весело скакал вокруг – по торжественно украшенному залу. Перелетал с арки на арку, с шеста на шест – специально для него установленные. Ну как перелетал, перепрыгивал скорее, так-то для полноценных полётов дракошка пока маленький... Вот только я не могла не слышать ушами своего соула. А гаже всего в этом слышании было то, что гости это прекрасно знали.
Знали… и всё равно шептались!
– В один и тот же день, руова Шанкайл, в один и тот же день!
– Что вы говорите, руова Метлейн, неужели в один?
– А я вам о чём? Гибель старого герцога и обручение! Слыханное ли дело?
– А правду говорят, руова Наренкайн, что фамильный перстень герцогов Петтери был потерян?
– Вы о святыне сокровищницы Фьордов? Как же, как же! Кольцо было потеряно, это все знают…
– Как же оно нашлось?
– Не иначе, как самым таинственным образом!
– Вы о Даре Фьордов, нейтири Фиглингаус?
– О чём же ещё!
– Ох, какие только слухи о нём ни ходили!
– Вплоть до того, что Фьорды забрали свой дар обратно!
– А всё из-за ненависти между герцогом и его наследником…
– Так уж и ненависти, руова Метлейн, была бы там ненависть, стал бы младший Петтери учиться в академии, которую возглавлял старый герцог?
– Вы о той академии, в которой герцог и погиб, не обретя покой, а младший отпрыск обручился с иномирянкой?
– Не просто с иномирянкой, со светлой иномирянкой-драконом!
– Так это политический брак?
– Триединая, а какой же ещё? Говорят, такова была воля старого герцога…
– Так или иначе, руова Шанкайл, мы об этом уже не узнаем.
– А дракон Фьордам и правда необходим…
– Так вы полагаете, это хороший знак?
– Посмотрим, руова Наренкайн, посмотрим…
– Что вы такое говорите, руова Метлейн, разве может быть хорошим знаком возвращение кольца Фьордов в день смерти герцога?!..
Даже я, вроде как человек сторонний, с трудом сохраняла присутствие духа, невольно впитывая яд обрывочных фраз.
Чего же стоило герцогу оставаться невозмутимым – одна Триединая ведает. Ведь Йолка тоже рыскала по залу, время от времени затевая возню с Ломтиком и другими соулами. Однако по
