— Тебе пора, твоя подруга тебя заждалась. — Я кивнула, после чего резко встала с кресла.
— Спасибо… — Не найдя больше слов, я повернулась и пошла к двери. Уже взялась за ручку, как меня догнали слова гадалки.
— Не бойся будущего, боятся можно лишь прошлого. — Нахмурившись, я кивнула странной фразе, и попрощавшись вышла за дверь.
Эти слова навсегда остались в моей памяти.
— Спустя два года~
Завтра мне восемнадцать… Задумчиво разглядывая тёмный силуэт, я думала о том, как он преобразится в этот раз. За всё время своей, пока ещё короткой, жизни, я выявила странную тенденцию. На каждый мой день рождения силуэт «эволюционировал». Сначала, он был просто тенью на стене, причём через него спокойно можно было рассмотреть обои, так как тень была полупрозрачной.
Со временем, тень набирала краски, становясь всё гуще и гуще, пока не начала выходить из стены. Когда силуэт полностью отделился от стены, у него появилась возможность летать по комнате. Однако, силуэт был размытым и просвечивающим. Потом, как и с тенью, он постепенно набирал краски.
Сейчас это был всё так же тёмный силуэт. Правда он был невероятно чётким и совершенно не прозрачным. Правда, если попытаться его потрогать, рука неизменно проходит насквозь.
Не могу даже представить, сколько сайтов в интернете я перерыла, в надежде понять, что это за зверь такой — тень-силуэт. Больше всего, я склонялась к мысли, что это призрак, но… В этой теории были значительные недочёты, поэтому я её отмела.
Иногда я вспоминала слова гадалки, долго пыталась понять их смысл, а сейчас… Всё также не понимаю их смысл.
— И как же ты должен проявить себя? — На ответ я могла и не надеяться, однако «призрак» пожал плечами. Хмыкнув, я в который раз попыталась его потрогать. Протянула руку к плечу и…
Бесполезно.
Он часто летал по комнате, словно пытаясь мне что-то сказать. Потом пытался общаться жестами, однако разговора у нас не вышло. Я не понимала, что он пытается до меня донести. Помню, однажды, он даже психанул. Начал носится по комнате, как сумасшедший, потом замер, повернулся ко мне, и ткнул в меня пальцем.
— Вообще-то невежливо тыкать пальцами. — Тогда сказала ему я. Он безмолвно вскинул руки вверх, словно обращаясь к богам, лишь бы те подарили мне мозгов, а потом снова ткнул в меня пальцем. Затем он помахал обеими руками, как будто показывал птичку. — И куда мне лететь?
На этом наше общение закончилось. Я его не понимала, а он не мог ничего объяснить. Это было примерно полгода назад.
Я уже давно смирилась с тем, что я чокнутая. Старалась только не показывать этого родителям. При них я никогда не смотрела в сторону силуэта, боясь, что меня снова начнут таскать по врачам. А это мне было не нужно.
После случая с ломаным-не сломанным пальцем, я не показывала родителям болячки. Потому что это был ещё один мой секрет. Раны на мне заживали быстрее чем на собаке. С утра полученные синяки и царапины к вечеру будто бы и не существовали. Я была достаточно смышлёным ребёнком, чтобы понять, если кто-то узнает о такой регенерации, меня быстро заберут на опыты, а мне туда не хотелось.
Вздохнув, я подошла к зеркалу, Поправив одежду, удивлённо взглянула на свои глаза. Как-то странно они блестят. Решив не зацикливаться на этом, пошла к родителям, они хотели о чём-то поговорить.
В последнее время, мама с папой ходили какие-то хмурые, а ещё странно переглядывались. Я пыталась выяснить у них, что случилось, но они постоянно переводили тему. Сегодня мне это надоело, и я допытывалась до последнего. Тогда они переглянулись, и папа чему-то кивнул. После чего они сказали, что вечером мне всё расскажут.
Зайдя в гостиную, застала родителей за просмотром телевизора. Это не было для меня удивительным, потому что шум я услышала, как только вышла из своей комнаты. Именно телевизор постоянно мешает мне подслушать о чём разговаривают родители.
— Сима, присаживайся… — Папа заметил меня первым. Мама немного грустно поджала губы.
Сев на кресло, внимательно посмотрела на их хмурые лица. Такое чувство, будто бы кто-то умер.
— Что случилось? — Мама умоляюще взглянула на отца, тот кивнул и взял слово.
— Понимаешь, милая… Завтра тебе исполнится восемнадцать, и мы хотим, чтобы ты знала правду. — Предчувствуя что-то нехорошее, я выпрямилась в кресле. — Семнадцать лет назад, мы с мамой проходили анализы, пытаясь выяснить, почему она не может забеременеть. Результаты оказали шоком для нас обоих, твоей маме диагностировали бесплодие.
Я в шоке смотрела на погрустневшую вмиг маму, на хмурого отца и не могла поверить своим ушам.
— Я приёмная?! — Два плюс два я складывать умела, поэтому опередила папу с его рассказом, сложив полученные знания и давнюю мысль о том, что я мало похожа на родителей. Кажется, внутри всё перевернулось от этой мысли. Единственное, что я могла делать, это глупо моргать глазами, не в силах поверить в слова родителя. Или не родителя?
— В тот день, мы шли по парку, я пытался успокоить твою маму, как вдруг мы услышали детский плач… Это было совершенно удивительно, в глубине парка мы нашли тебя. Ты всё никак не могла вывернуться из одеяльца, на котором было вышито твоё имя, а рядом никого не было.
— Позвонив в полицию, мы оставались рядом до их приезда… — Мама взяла слово, когда папа начал запинаться. Кажется, ему было очень тяжело говорить мне такие новости. — Именно тогда я поняла, что очень хочу, чтобы ты была моей дочерью. Твоих родителей не нашли, а о пропавшем ребёнке никто не заявлял, поэтому нам удалось тебя удочерить…
Мама замолчала, не находя больше слов. У меня их тоже не было. Опустив взгляд в пол, я не понимала, что я должна сейчас делать. Это было совершенно безумно для меня, даже безумней тёмного силуэта.
— Мне нужно побыть одной… — Поднявшись, я развернулась и пошла в сторону своей комнаты.
— Сима… — Услышала, уходя, оклик мамы, но папа её остановил. А в праве ли я их теперь так называть?
Уже в комнате, я тихо подошла к зеркалу. Внимательно оглядела себя. Волосы цвета тёмного мёда, не могли появится у ребёнка, если один его родитель рыжей, а другой брюнет. Раньше я думала, что они мне достались в наследство от какой-нибудь бабушки, так же, как и ярко зелёные глаза. Но… Я не похожа на них.
Особенно сильно я отличалась чертами лица. Они у меня были острые, словно кошачьи. Тонкий курносый нос, высокие скулы и узкий треугольный подбородок. Из-за которого меня дразнили в детстве…
Я не дочь своих родителей.
Подумав об этом, я, расплакавшись, опустилась на пол. Это больно. Не могу поверить, что всё это время, я называла мамой не ту женщину, которая меня родила… Я не могу в это поверить, совершенно.
В этот вечер я не выходила из комнаты. Кто же знал, что на следующее утро мне будет совершенно не до мыслей о том, что я приёмная.
***
Ночью я много думала… Периодически на моих глазах появлялись слёзы. Я вспоминала прошлые годы. Как росла, как меня воспитывали родители, как переживали за меня.
В какой-то момент я вспомнила фразу из фильма: «Настоящие не те родители, которые создали ребёнка, а те, которые взяли на себя смелость его воспитать»
Всю свою сознательную жизнь я получала любовь именно от этих людей, они вырастили меня как свою дочь. Я не буду в обиде на своих биологических родителей, так как понимаю, что у них могли быть какие-то обстоятельства, не позволяющие им оставить меня. А ещё… Я не изменю своё отношение к приёмным родителям. Они ведь меня любят.
Именно с этими мыслями я засыпала, чтобы проснуться и тут же испугаться.
Тихо вскрикнув, я подскочила на кровати, во все глаза глядя на постороннего человека. Мужчина стоял около кровати и задумчиво разглядывал меня. Увидев, что я испугалась, он поднял руки, как бы пытаясь успокоить. Я отшатнулась.
Минуточку… Почему я не слышала, как он вошёл? Внезапная догадка посетила голову. Быстро оглядевшись, я уставилась на человека.
— Тень? — Недоуменно спросила своего старого спутника.
