не была.
— Клэр, у тебя пятнадцать минут на сборы, — говорит она нетерпеливо. — Мы с отцом ждем тебя в столовой. Будь безупречна, как ты умеешь, пожалуйста. Это важно.
— Почему такая срочность? — спрашиваю я настороженно, замерев на лестнице. В свете последних событий я перестала любить сюрпризы и неожиданные повороты.
— У нас гости. Не разочаруй, — коротко отвечает мама, разворачивается и уходит, оставив меня одну.
«Гости?» — проносится в голове. Не та ситуация, чтобы меня демонстрировать. Я сейчас не эталон идеальной дочери. Но вопросов не задаю и поднимаюсь к себе, распахивая шкаф. Сегодня, пожалуй, выберу белое. Мне жизненно необходимо сделать акцент на невинности. Правда, вряд ли мой наряд что-то изменит, но всяко лучше, чем агрессивно-красный, который я так люблю.
Пока разбираю в шкафу наряды, немного отвлекаюсь от действительности. Останавливаюсь все же не на чисто-белом платье, а на нежном цвете шампань. Открытые плечи, спадающая по ногам длинная шелковая юбка и жемчуг на шее и в ушах. Волосы убираю в гладкую прическу, с ней я выгляжу чуть старше. Никакой яркой помады, все максимально естественно — смотрю в зеркало и вижу утонченную нежную блондинку голубых кровей, а не стерву. Такая глупая, но спасительная иллюзия. Образ дополняют лодочки на высоченной металлической шпильке. Они чуть более агрессивны, чем весь мой образ, но в этом тоже что-то есть. Сочетание мягкости и металла. Наверное, в этом вся я.
Кроме родителей, в гостиной только один человек, и я его знаю. Не очень хорошо, но на мероприятиях видела. Алексис фо Варинар — герцог, посол и еще что-то, я не помню весь перечень его дипломатических заслуг. Слышала только о любовных, и это не те слухи, которые мне нравятся. Достаточно, что он был другом Нориса фо Лифтена, осужденного за убийство моей подруги — опасный и неприятный тип. Зачем он здесь? Улыбаюсь и прохожу к столу. Легкий поцелуй в щеку от отца, сдержанная улыбка матери. Нет. Все это не просто так.
— Рад видеть тебя Клэр. Прекрасно выглядишь, — от нашего гостя. Что-то не припомню, чтобы мы переходили на «ты», но сегодня я примерная дочь и молчу. Не в том я положении, чтобы показывать гонор.
В меню у нас рыба, гребешки и еще что-то изыскано-морское. В бокалах белое вино. Обстановка слишком напряженно-торжественная. С трудом сдерживаюсь, чтобы не задать вопрос. Отпиваю из бокала и ем. Молча. Сами расскажут, из-за чего мы собрались. Впрочем, долго думать не нужно. Из-за меня. Все происходит сейчас из-за меня и ради меня. Первой не выдерживает мама.
— Милая, — говорит она сдержанно и касается моей руки, словно предостерегая от взрыва. Незаметные для других знаки давно у нас в ходу. Этот значит — не нервничай. Выходит, повод есть и нешуточный. Напрягаюсь. — Герцог фо Варинар предложил прекрасное решение нашей деликатной проблемы.
— Надо же? — Смотрю на мужчину с интересом. Лет сорок, сухощавый, с презрительно поджатыми губами и ранней сединой на висках. Неприятный тип. Осознаю, что мне не хочется принимать от него помощь. Будто у меня есть выбор и возможность выпендриваться? Нет, я в полной заднице. И это понимают все. И родители, и мой «спаситель». — И какую же помощь хочет предложить герцог?
Смотрю ему в глаза прямо и с вызовом. Понимаю, ему это не нравится, но он тоже сдерживается и ровно отвечает:
— Я, как вы знаете, посол Марийской империи. Через несколько дней я уезжаю из страны в Нагдад на пять лет с дипломатической миссией.
— И как это поможет мне? — уточняю осторожно, чувствуя, как сердце замирает от нехороших предчувствий. Хочется сбежать из-за стола, от этого неприятного человека, и вообще из своей жизни, покатившейся под откос на космической скорости. Почему нет заклинания, позволяющего отматывать время назад.
— Дорогая… — Папа мнется, а значит, то, что он хочет озвучить, мне не понравится. — У герцога дипломатический статус.
— И что? Я поняла уже это и спросила, как его дипломатический статус поможет мне.
— У моей супруги тоже будет он, — отвечает герцог, изучая меня откровенно оценивающе. — Дипломатическая неприкосновенность. Если ты станешь моей женой, то через три дня мы уедем отсюда, и никто не посмеет тебя задержать.
Сердце пропускает удар, а глоток вина, который я только что сделала едва не идет носом. Такого бы позора мне не простили. Поэтому я сдерживаюсь, но все равно издаю странный кашляющий звук, а из глаз брызгают слезы. Отнюдь не от переизбытка эмоций, чисто физиологическая реакция.
Мама смотрит то ли с осуждением, то ли сочувствием. Я не настроена сейчас изучать ее реакции. Мне бы в своих разобраться.
— Дочка, свадебная церемония будет самой простой и скромной, — осторожно говорит она, не отпуская из прохладных пальцев мою, стремительно теплеющую ладонь. — Завтра в полдень. Если этот следователь узнает, он попытается помешать, а как только ты станешь женой дипломата, он не сможет тебя задержать, не имея железных доказательств.
— Мама меня нашли рядом с трупом, — хрипло отвечаю я. Горло все еще дерет от вина, которое попало не туда, куда должно было. — Какие еще доказательства нужны?
— И что? — вместо мамы говорит папа. Его голос слишком резкий, обычно со мной он говорит мягче. — Это ничего не доказывает. Есть только его предположения. Свадьба — хорошая идея.
— А подумать мне можно?
— Понимаешь. — Папа мрачнеет. — Думать тут не о чем. Это единственное решение в данной ситуации, ну если ты, конечно, не хочешь вместо особняка в Нагдаде на пять лет получить тюремную камеру и блокировку магических способностей на двадцать. Завтра в двенадцать будь готова. Я надеюсь на твое благоразумие.
— Конечно, — отвечаю я с каменным лицом. — Как и всегда.
Внутри бушуют эмоции. Я стараюсь не смотреть на своего жениха. К горлу подкатывает тошнота. Нет, я совершенно точно не хочу становиться женой престарелого садиста. То, что герцог не совсем нормален, написано у него на лице, ну и слухи… Странно, что они не дошли до родителей. Впрочем, Алексис осторожен. Ну, или так я хочу думать. Не хочу стать зависимой и уезжать никуда не хочу. А в тюрьму? И в тюрьму тоже. Мне жизненно необходимо остаться одной и подумать. Только времени очень уж мало.
Беру себя в руки и спокойно заканчиваю обед, со всеми вежливо прощаюсь до завтра. Отказываюсь от прогулки с женихом под предлогом сборов и сбегаю к себе. В голове начинает вырисовываться план. Я не дура и не пойду на открытый бунт.
Родители
