сводный брат теперь. Но ты не переживай, пожалуйста. Не надо пытаться почувствовать родственную связь. Достаточно простой вежливости.
– Постараюсь, мам, – морщусь при мысли, что придется ладить еще с одним мужчиной, делить пространство… Я люблю свободу, ходить лохматой у себя дома, в коротких шортиках и рваной майке. Об этом придется забыть… Люблю петь в ду́ше, танцевать в гостиной. Мама не осознает, как для меня тяжел переезд! Как я просила ее оставить меня в съемной квартире. Не понимаю, почему она так непреклонна!
– Мы собираемся путешествовать с Грегори, – таким было объяснение. – В доме за тобой присмотрят. А в квартире… ты еще слишком юна, чтобы жить самостоятельно.
Какая глупость! Мне ведь почти восемнадцать! Совсем скоро исполнится.
Думать о том, что день рождения отпраздную в чужом доме, ужасно грустно…
* * *
Грегори встречает нас на ступеньках дома один. Мама бросается ему на шею, и они сливаются в поцелуе, как два страстных подростка, а я стою, потупив глаза в каменную плитку.
– Добро пожаловать, Эрика, тебе у нас должно понравиться, – обняв за плечи, отчим проводит меня в дом.
Я иду молча, ну нет у меня сил изображать восторг, хоть и понимаю, что прослыву тут букой.
Так как я не поднимаю глаз от пола, разглядывая то замысловатый узор плитки, то дорогущий паркет, – видимо, мы уже прошли в гостиную, то для меня звучит как гром среди ясного неба:
– А это мой сын, теперь твой брат, сводный. Келлум. Надеюсь, вы поладите, нам с Джорджией бы этого очень хотелось. Правда, дорогая?
Пока новоиспеченный отец произносит эту пафосную речь, с пересохшим горлом отрываю взгляд от пола и смотрю на «братика». Вселенная, ты что, издеваешься надо мной?
Я не могу жить в одном доме с НИМ!
Что с ним не так? Да все! Во-первых, черные глаза, которые буквально прожигают меня. Ненавистью. О да, она плещется во взгляде этого… Черт, его парнем не назовешь. Слишком здоровый детина, с бугрящимися мускулами, большими руками, черными как смоль волосами… Я не могу оценить его образ целиком, словно мы в клубе с бешеной светомузыкой и Келлум видится мне вспышками света… Глаза, прожигающие дыру во мне. Твердо сжатые чувственные губы. Крепкий, широкий торс, который пытается скрыть едва не трещащая по швам красная рубашка. Джинсы, обтягивающие узкие бедра.
– Здравствуй, сестренка, – произносит насмешливо низким голосом с хрипотцой Братец Волк.
Почему мне приходит в голову это прозвище? Позже я приду к выводу, что обладаю даром пророчества. А пока я просто напуганная до смерти маленькая девочка. Которой дико хочется убежать как можно дальше от новоиспеченного родственника.
– Здравствуйте, – отвечаю с явной неохотой этому ходячему тестостерону. Он мне не нравится. Слишком красив и определенно скрывает свой недружелюбный настрой. Ненавижу лицемеров.
– Рада тебя видеть, Келлум, – говорит мама, явно тоже лукавя при этом. Ни фига она не рада. И я ее понимаю.
– Скоро мы поедем в свадебное путешествие, и даже хорошо, что за Эрикой будет кому присмотреть, – старается добавить в создавшуюся атмосферу непринужденного энтузиазма Грегори.
Что? Он в своем уме? Я ни за что не останусь с этим типом наедине в одном доме!
– Это мы еще обсудим, – говорит мама.
Грегори уходит и возвращается с чемоданами. «В этом огромном доме нет прислуги?» – задаю мысленный вопрос. Вслух как-то неловко спрашивать. Интересно. Грегори богат, судя по дому и рассказам мамы, а таскает чемоданы. Ну, в том, что альфонс, не заподозришь, мы-то явно беднее. У нас вообще ничего нет, даже угла своего, с тех пор как мой гад папаша бросил маму, оставив на нее кучу кредитов. Только квартирка съемная, и то мама разорвала договор аренды. Что ужасно меня пугает. А вдруг семейная жизнь не заладится?
В том, что не заладится у нас с Келом, я уже уверена.
Но не будем нагнетать обстановку, тем более вспоминать грустные факты биографии, и так тошно. И ничем не поможет…
– Кел, проводи Эрику в ее комнату, – командует Грегори, а я подпрыгиваю. У них, похоже, точно нет прислуги! Может, они надеются, что мы с мамой станем бесплатными домработницами? Не дождутся.
Кел явно недоволен, что его в носильщики записали. Хватает чемодан и быстрым шагом идет к большой широкой лестнице на второй этаж. Прямо по центру гостиной располагается это чудо, как в фильме «Унесенные ветром». Эдакая Тара.
Красиво, мрачно, готично. Но меня не прельщает ни архитектура, ни древность. Хочу в свою квартирку! Наверное, я слишком консерватор в своих привычках…
Когда оказываюсь на втором этаже, Кел уже далеко, почти скрылся за поворотом. Бегу за ним. И замираю на пороге. Комната мне досталась невероятно красивая, огромная и светлая! На глаз по размеру больше, чем вся наша последняя жилплощадь!
Громадная кровать с балдахином, спинка – красного цвета, с замысловатым резным узором. Темное покрывало, пушистое, тоже с красноватыми узорами, в тон кровати. Обои черно-белые, но не везде, некоторые стены чисто белые, другие черные. Зонами. Красивые античные светильники соседствуют с лаконичными стеллажами из стекла и металла. Трудно описать этот стиль. Я не сильна в этом, но приходит на ум слово эклектика. Смешение стилей.
Кел ставит чемодан, и я вздыхаю с облегчением. Хочу, чтобы он ушел. Хочу остаться одна в своих новых владениях. Пожалуй, впервые с момента, как мама сообщила мне о замужестве, чувствую облегчение. Смогла сделать полноценный вдох и чуть расслабиться.
То, что это произошло из-за комнаты, конечно, странно. Но вот такое она на меня произвела впечатление…
– Ну, рассказывай, сестренка. Как вам удалось обвести вокруг пальца моего доверчивого папашу и сколько пытаетесь вытянуть? – произносит Келлум, и внутри меня снова все сжимается. Я так и знала. Мы как кость в горле для этого сыночка.
– Ммм, пока не подсчитали точно, – отвечаю ему в тон. – А что? Папа мало дает тебе на расходы? Не хватает? Или проблема в том, что у вас с отцом финансовые трудности? Мой дорогой отчим, судя по всему, остро нуждается в помощницах по дому. Раз сами чемоданы таскаете…
– Испугалась, что не такой богатенький, как вы надеялись? – насмешливо прищуривается Келлум.
Я очень хочу, чтобы он ушел, но, как назло, вместо этого Кел проходит вглубь комнаты и плюхается на красивый пуф с двумя выгнутыми резными подлокотниками по бокам, стоящий возле туалетного столика. Над которым висит огромное резное зеркало. Мебель снова отвлекает меня от противного Братца Волка.
– Да, меня очень тревожит финансовое положение твоего отца.
– Не сомневаюсь. Вы
