Ну а Кайпега – она Кайпега и есть, самая настоящая провинция, да ещё кормящаяся с военных училищ, потому там и к красной курсантской форме, и к чёрной армейской относились с уважением. В зажравшемся же Лердаргарде на Недил никто внимания не обращал, а ей-то казалось, что стоит надеть офицерский мундир с золотым шитьём и…
«И» даже в мечтах оставалось неопределённым, но новенькая с иголочки форма гарантировала совсем иную, уже третью Леорину жизнь. Ничуть не бывало! Столичным жителям не было никакого дела ни до кадета, ни до её мундира. Разве что парочка встретившихся служак – из городской стражи, наверное, только у них ремни могли висеть вровень с промежностью – насмешливо глянули на сияющие «новьём» лычки и знаки.
Поэтому до дома дяди Леора добралась, когда солнце уже садиться стало, потому что, во-первых, коттеджик старика на самом деле стоял далековато от особняка маркграфа, а, во-вторых, девушка, несмотря на подсказки прохожих, умудрилась-таки заблудиться и улицу, с многообещающим названием Десять Висельников, нашла не сразу.
Могла бы и вообще не искать, потому как старый слуга не без злорадства объявил, что господина дома нет, а для кадета Недил более не будет никогда. В общем-то, это не удивляло. Дядюшка, который, собственно, приходился дядей не Леоре, а её матери с тёткой, как и все прочие родственники с «предательницей» и «подпевалой суконщиков» никаких отношений поддерживать не желал.
К сожалению, у самой Недил к нему имелось очень важное дело. Да и методика добычи дядиного внимания за немногочисленные, но плодотворные посещения была отработана.
Леора вздохнула, поправила плащ, затянула долго и уныло, намекая, что завывать так будет до второго пришествия.
– Дядя-а, это я. Мне нужно с вами поговорить. Я знаю, что вы дома. Откройте, пожалуйста, дверь. – Дверь послушно открылась, но не нужная, а в соседнем коттедже, зато на окне, под которым Недил ныла, дрогнула занавеска. – Дядюшка, мне необходимо справиться о вашем здоровье и о здоровье всех родственников. Не получали вы писем? Как поживает маменька, и тётушка Маргер, и тётушка Анарна? Я волнуюсь за них.
– Пошла вон! – глухо донеслось из-за оконного стекла и занавески.
– Не пойду, – всё также уныло протянула Леора. – Мне так нужно с вами переговорить. Я принесла деньги…
– Захлопни рот и проходи, – рыкнул за стеной родственник, – да не через крыльцо, дура! Через заднюю дверь.
Кадет улыбнулась, сдвинув шляпу на лоб. Конечно, про деньги можно было с самого начала сказать, эффект вышел бы тем же. Но кто к нам с мечом придёт, тот заряд картечи получит. Пусть теперь дражайший дядюшка, рьяный поборник сверженного короля, объясняет своим соседям-приятелям, почему это имперские офицеры ему деньги приносят.
– Чего это ты на себя напялила? – вместо приветствия поинтересовался старик, подслеповато щурясь на узенькие кадетские лычки.
– Офицерскую форму, – вежливо пояснила Леора, пытаясь пройти в гостиную.
Но родственник её не пустил, встал в дверях бастионом.
– Что ли в офицеры выбилась? – неприязненно спросил дядя. – Вот ж времена! Вот ж поносные, скажу я вам, времена! Мало, что женщин стали в армию пускать, да ещё звания всяким-разным раздают непонятно за какие заслуги!
– Я пока не офицер, а всего лишь кадет, – примирительно протянула Недил. – Но, конечно, со временем надеюсь…
– И в какой же псарне теперь прислуживаешь?
– Я уже говорила вам, когда переводилась в профильную группу, что решила стать магом-телохранителем.
– Пха! Телохранителем! – шлёпнул губами родственник. – Стоило одному суконику зад поджарить, как к каждому говнюку мага приставили, видишь ты! А если кого завтра подстрелят, то чего, роту кирасиров им подавай? Ну времена! Ну, скажу я тебе, поносные времена.
Старик сокрушённо покачал головой и, тяжело опираясь на палку, побрёл в столовую, впуская и Леору – порадовала его родственница, дала повод поносить – почти в прямом смысле этого слова – новую жизнь.
– Маршал Оргер был очень достойным человеком, героем, – решила подсыпать сахара Недил, ведь ненависть пересластить невозможно. – А маг, убивший его, ренегат, преступник. И решение императора приставить к каждому влиятельному лицу государства телохранителя, я считаю правильным. Личная же охрана и так у всех есть.
– Про вашего императора я слышать ничего не желаю! Император! Пф-ф! Извозной кобылы задняя ляжка! Ни совести ни ума. Ну скажи, скажи, станет нормальный человек всё, что на глаз попало, собственным именем нарекать? Столица у нас нынче Лердаргардом зовётся, монеты лердарами.
– Дядюшка, а разве раньше не так было? – эдакой скромницей, наивно ресницами прихлопывая, вкрадчиво поинтересовалась Леора. – Он же империю строит. Вот раньше монеты как назывались?
– Ну, спадиями, – подозрительно прищурился старик.
– Правильно, в честь короля Спадия II. Или я ошибаюсь?
– Так на монетах же его профиль чеканили! Как их ещё обозвать?
– А на лердарах чей портрет? – застенчиво потупилась кадет. – Разве не нынешнего императора?
– В задницу к свиньям! – мигом вызверился подуспокоившийся было дядя. – Король был, королевство было – их знаю. Я старую Корнею[4] помню, а никаких других мне не надо!
– Но ведь теперь под короной не только Корнея, но и многие земли Высоких домов. А это уже империя.
– Король должен быть равным среди равных – и только так!
– Так его величество и не король. Поэтому ему равных нет.
– Дура ты! Всем бабам Отец ума не додал, а ты дура из дур, – презрительно фыркнул дядюшка даже вроде бы и довольный. – Вот отсюда и беды наши, от того, что без головы всё делается. Учи вас, воспитывай, денежки трать. А для чего? Чтоб вы вшивые задницы сукоников оберегали, пылинки сдували? Вот при старой-то власти такого не было, и в голову не пришло б! Телохранитель! Девка! Да и какой из тебя обережник? Себя давно в зеркале видела?
Последний вопрос Леора предпочла пропустить мимо ушей. Не ей, лучшей в выпуске, на такое реагировать. Да и невозможно убедит родственников, что она лучшая. А убедит, так будет только хуже, станет ещё большей предательницей.
– Ну и кого ты себе в хозяева выбрала? За кого теперь тявкать станешь?
– Как мама и сёстры? – светски осведомилась Недил вместо ответа.
– А что им сделается? – прошамкал дядя, грузно ёрзая на стуле. – Живут приживалками из милости у моей сестрицы. Всё ведь отобрали, паршивцы, до последней щепочки. В грязи благородных людей изваляли, с дерьмом смешали. Да только навоз к нам не липнет, потому что ещё честь есть! А у тебя, как и у всякой свиньи, её нет. Может, племянница тебя не от законного мужа прижила? Может, папаша твой конюх какой-нибудь иль пастух? Уж больно не в породу удалась.
– Здоровы все?
– Здоровы, да не твоими молитвами. Сестрица твоя перестарка, в девках засиделась. Только за кого её выдавать? Все достойные люди либо в земле лежат, либо на чужбине маются, возвращения законного владыки дожидаются. А дождутся ли, одному Отцу ведомо. Но с чего-то вот такие выродки, как ты, благоденствуют, жируют.
– Дядя, – Леора выложила на стол два кошеля – оба довольно тощие. – Вот этот, пожалуйста, отошлите маме, а этот себе возьмите, за труды. И напишите, что не знаю, когда смогу передать ещё, скоро летняя кампания начнётся.
– Чтоб тебя там поубивало вместе с твоим хозяином, – от всего сердца пожелал добрый родственник. – Между прочим, так и не сказала, кто он, сворок-то твой.
– Генерал Редиш, – выдохнула кадет, вставая, подхватывая со стола шляпу с перчатками.
– Что?! Кто?! – взвизгнул, захлебнувшись слюной старик. – Как ты?! Да он же отца твоего, брата!.. Обратно сунуться не смеют! Он же гнездо ваше!.. Он же все северные графства!..
– Я вас навещу, как только смогу, – негромко пообещала Леора.
– Прокляну! – выплюнул дядя ей в спину. – Да как ты?!
«Как ты?!»
Как, как? С огромным трудом. Чего стоило только в корпус поступить. Чего стоило стать лучшей. Пробиться в группу и снова стать лучшей. И лишь потому, что отличникам при распределении всё же дают выбор.
