С сентября по февраль мы учились пять дней в неделю и без краткосрочных каникул. Помню, как сильно удивилась, когда каникулы для предвыпускных классов начались зимой. Однако такой передышке радовалась я очень преждевременно. Неделю назад администрация школы сообщила, что новый учебный год начинается для нас не как у всех в сентябре, а гораздо, гораздо раньше. И вот сегодня я иду в школу, а на дворе царит месяц май. Досадно и неприятно, но что поделать?
Взяв форменный темно — синий пиджак, я вышла из гардеробной. Подойдя к рабочему столу в своей спальне, стащила за лямку со столешницы черный школьный рюкзак и, размышляя о разном, отправилась за Катенькой.
Остановившись на пороге бывшей гостевой, а теперь уже, надеюсь, надолго занятой подругой комнаты, с улыбкой смотрела на хмурую и чем — то сильно озадаченную Катю.
Не замечающая меня девушка, так же, как и я, одетая в плиссированную клетчатую юбку и белую блузку, раздраженно подтянула съехавший белоснежный гольф. Что — то сердито бурча себе под нос, водрузила на широкую двуспальную кровать свой рюкзак и принялась аккуратно складывать в него тетради, то и дело чередуя бормотание с тяжкими вздохами.
Не желая мешать Катерине собираться в школу, я прислонилась плечом к дверному косяку. Девушка отчего — то была не в духе. Я слегка неадекватна понятно почему: утренняя встреча с князем Разумовским даром не прошла. Но вот что происходит с подругой, пока оставалось тайной.
— Кто придумал летом учиться? — долетело до меня ее недовольное бормотание. — Наше министерство образования совсем уже спятило со своими экспериментами. Зла на них не хватает. Хорошо, хоть мелких пожалели…
— Если что — то происходит, значит, это кому — то нужно, — глубокомысленно заявила я, не сходя с места.
— Ой! — заметив меня, воскликнула Катенька и тотчас порозовела. Строго сдвинув рыжевато — коричневые брови, она несколько мгновений внимательно изучала мое лицо, а после произнесла: — Вот зачем, скажи на милость, старшеклассникам начинать учиться именно сейчас? — раздраженно убрав рыжую прядь назад, она закинула на плечо лямку рюкзака.
— Есть идеи? — прищурившись, я широко улыбнулась.
— Есть, — кивнула подруга. Подойдя ко мне, взяла под локоток и зловеще прошептала: — Ребенок — старшеклассник кого — то из министерства набедокурил. Не знаю, что он или она натворил такого — эдакого, но, похоже, родители хотят чадо уморить. Крайне изощренный метод нашли!
Тихонько рассмеявшись, я увлекла сердито пыхтящую девушку в гостиную. Неожиданно Катенька повела себя очень странно: стараясь ступать как можно тише, мимо закрытых дверей комнат сестер — близняшек она прошла буквально на цыпочках. А встретив мой вопросительный взгляд, прижала палец к губам. Аккуратно ступив на лестницу, быстро огляделась и начала медленно спускаться. Не понимая, чем вызвана такая таинственность, я молча пошла следом.
Очутившись в просторном холле первого этажа, Катерина облегченно вздохнула. Настороженно посмотрев на подругу, я собралась было спросить ее, что происходит, как неожиданно раздался голос экономки:
— Завтрак готов. Госпожа, где прикажете накрыть? — выйдя из дверей столовой, Надежда терпеливо ожидала ответа и едва заметно улыбалась.
— В кухне, — абсолютно не задумываясь, сообщила я.
Не знаю почему, но эти посиделки за круглым столом в уютной кухне неизменно приносили душе покой и теплоту. Последнее время экономка спрашивала меня, где я предпочитаю есть, лишь формально: она прекрасно знала ответ.
Почтительно кивнув, Надежда быстро ушла в кухню.
— Кать, с тобой все в порядке? — остановившись, я задумчиво посмотрела на загадочную подругу.
— Да, — отозвалась та, вновь начиная покрываться румянцем. — Просто не хотела твоих сестричек будить.
— Что не так? — я подозрительно прищурилась.
— Да все нормально, — торопливо произнесла Катенька. — Рано же еще. В школу им не надо, пусть поспят. Мы с ними вчера допоздна сидели. Болтали о разном. Вот ненароком разбудить и не хотела.
— Что — то ты от меня скрываешь, — безапелляционно заявила я.
— Ну — у, — протянула подруга. — Ничего особенного, — отведя взгляд в сторону, несколько мгновений помолчала. А после, явно желая сменить тему, быстро произнесла: — Ты, кстати, чудесно выглядишь. Это пробежка на тебя так сегодня подействовала? Нет, ну правда же посвежела и похорошела! — прощебетала она, старательно отводя глаза.
Многозначительно хмыкнув, я долгим взглядом посмотрела на очевидно что — то утаивающую подругу. Смутившись и покраснев, Катенька тем не менее промолчала.
Тяжело вздохнув, взяла ее под локоток, и мы зашли в кухню. Сейчас расспрашивать не буду, но чуть позже — обязательно!
Неторопливо позавтракав, я наслаждалась ароматом и вкусом свежезаваренного чая. Такой умела готовить только Надежда.
— Ты, как всегда, на высоте, — встретившись с добрыми глазами экономки, произнесла я искренне. Тепло улыбнувшись, та вновь коротко поклонилась и принялась хлопотать по хозяйству. — Кать, — я негромко окликнула упорно смотрящую в большое окно девушку.
Мгновенно обернувшись, Катенька начала привычно розоветь. Пряча смущение, она сделала вид, что пьет чай.
— Рассказывай, — тяжело вздохнув, я поставила изящную кружечку на бледно — зеленую скатерть.
— Ну — у, — вновь протянула Катя и нахмурилась. — Ничего такого не случилось. Правда! — она честно посмотрела мне в глаза. Прекрасно зная, что рассказать все равно придется, отпила из чашки и печально вздохнула. — Ты вчера опять до ночи работала, а я с девочками общалась. Сама виновата. Хотела пошутить, ну и рассказала им, на свою беду, про зубную фею.
Весь прошлый учебный год мои сестры жили в школьном общежитии, но на каникулах, естественно, были дома. У меня свободного времени на девочек хронически не хватало, а вот Катенька с удовольствием с ними общалась и играла. Близняшки оказались не только умницами (в чем я не сомневалась), но, к моему великому удивлению, еще и редкостными затейницами. И разные казусы случались довольно часто. Только что могло произойти сегодня? Катя так сильно никогда не переживала…
— И? — подбодрила я замолчавшую подругу.
— Лиза с Сашей спрашивали сколько денег фея дает за один зуб. Я сказала, что золотой. Перед сном они ненавязчиво так поинтересовались где могут быть их детские зубики, — с тоской в голосе произнесла Катенька. — Я отшутилась, что в тайничке лежат. Мол, ты шкатулку с ними в саду под сиренью прикопала.
Немного подавшись вперед, я с интересом посмотрела на угрюмую подругу.
— Проснулась я посреди ночи от ледяных пальцев на шее и заунывных голосов, — Катя испуганно похлопала ресницами и передернула плечами. — У меня требовали точное местоположение тайника. Обе в длинных светлых сорочках, перемазанные с ног до головы землей, волосы спутаны. Я так испугалась! Ужас просто! — честно призналась она. — Хорошо, без лопаты ко мне в комнату пришли. Ей — богу, померла бы от страха!
Воображение мгновенно нарисовало мне картинку: ночь, две абсолютно одинаковые худенькие девочки в светлых рубашках с пятнами грязи, длинные черные волосы всклокочены, лица перемазаны. Они медленно приближаются к кровати, тянут тоненькие ручки и требуют добровольно отдать клад. В руках одной из них здоровенная лопата…
Почувствовав, как губы начали растягиваться в широкой улыбке, я с трудом сдержала смех. С укоризной посмотрев на меня, Катенька несколько секунд молчала, а затем, опустив рыжеволосую голову, принялась тихонько хихикать.
— Госпожа, — позвала Надежда, прерывая наше веселье. — Время. Вам пора, — пряча смешинки в глазах, добавила: — Вы не волнуйтесь. Как боярыни проснутся, я прослежу, чтобы они хорошенько отмылись.
Кивнув, я встала из — за стола и, покашляв, уже спокойно сказала:
— Если рубашки сильно испорчены, даже не думай чинить. Сразу выкинь. Новые купим. И пусть охрана зароет то, что они там перекопали.
— Как скажете, боярыня, — улыбнулась экономка.
