о его руках. Шесть пальцев… эти руки казались сильнее, цепче, проворнее. Он по-хозяйски сжал грудь, рука скользнула на талию, спустилась на бедро, проминая. Я чувствовала его лицо совсем близко, слышала, как он вдыхает у самого уха. Шумно, размеренно. Снова и снова. Казалось, это доставляло виссарату удовольствие. Шершавая щека время от времени касалась моей щеки. Еще никогда я не ощущала себя настолько беззащитной. От этой опасной хищной близости внутри все сотрясалось, окрашивая страх чем-то непонятным, незнакомым, но я будто приросла к полу. Понимала, что не смогу даже сделать шаг, чтобы убежать.
Карнех, наконец, отошел на шаг, но казалось, что этот шаг стоил ему большого усилия. Я осмелилась открыть глаза. Он просто смотрел. Я тоже смотрела в его тонкое хищное лицо, пытаясь понять мысли и настроения. Что дальше?
Его зрачки расширились:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать два.
— Ты девственница?
Я покачала головой, а внутри все замерло. Видимо, это было важно.
Карнех изменился в лице, резко развернулся, открыл дверь:
— Пруст!
На крик тут же вбежал адъютант, вытянулся:
— Я, ваше превосходительство.
Карнех кивнул в мою сторону:
— К Зорон-Ату ее.
Кажется, мой ответ не понравился.
Едва я успела подхватить с пола свое тряпье и хоть немного прикрыться, двое рядовых уже толкали меня в спину по длинному обшарпанному коридору. Думаю, это старый завод. Когда нас заводили, я заметила на улице огромные ангары с лесом труб. Виссараты продвигались вглубь страны, оставляя после себя опустошенные города и селения. Временно занимали строения, которые оказывались им удобны, устраивая бесконечные казармы и тюрьмы.
Я не сразу заметила, что оштукатуренные пыльные стены сменились серебристой гармошкой рукава с жесткими металлическими ребрами, будто мы шагали внутри огромного аккордеона. Меня почти трясло — кажется, переход в один из их проклятых кораблей, похожих на гигантских плоскобрюхих черных мокриц. Я лишь сильнее прижала к себе тряпье, будто оно могло меня спасти. Если в тюрьме, на земле, все еще теплилась надежда на побег, несбыточная, но крошечная и живая, то теперь, казалось, этот проклятый рукав отбирал все. Хотелось заплакать, но глаза были сухими. Их просто щипало, будто в лицо дул сильный ветер, сушивший роговицу.
Рукав неожиданно закончился, и каблуки вновь застучали по искусственному камню заводского коридора. Мы вышли на лестницу, спустились на несколько пролетов. Я мучительно вглядывалась в маленькие пыльные окна, но не смогла ничего различить. Даже понять, на каком мы сейчас этаже. Ясно было только одно: мы спускались. Может, в подвал, в очередную тюрьму? А может, сразу на казнь? Карнеху не понравился ответ. Я ясно видела, как сузились значки, как поджались губы. Он выбрал меня, но забраковал. И самое ужасное — я все еще не понимала, хорошо это или плохо.
Мы остановились у расхлябанной двери с облупившейся голубой краской и надписью «Приемная». Один из солдат открыл, втолкнул меня внутрь:
— Женщина от его превосходительства.
Я не сразу увидела, кому это было адресовано. Я стояла посреди заброшенной приемной одна — солдаты сразу вышли. Но, судя по шагам, остались у двери. В приемной была еще одна дверь, которая прежде, вероятно, вела в комфортный кабинет руководителя. Куда она вела теперь…
— Заходи.
Мужской голос. Я не шелохнулась, лишь сильнее вцепилась в свои вещи, понимая, что нужно срочно одеться, но не могла пошевелиться. Я положила, наконец, платье на покосившийся стул, занесла руки, чтобы надеть сорочку, но ее резко сдернули. Я почувствовала теплую руку повыше локтя:
— Пойдем, это тебе не нужно.
Передо мной стоял высокий совершенно лысый толстяк в сером кителе, едва не трещавшем на огромном брюхе. Блестящие пуговицы с трудом выдерживали натяжение ткани. Вероятно, это и был Зорон-Ат. Я дернулась, но он сжал пальцы и потянул в сторону двери. Я лишь смотрела на его руку. Никогда не смогу привыкнуть, что у виссаратов по шесть пальцев. Хотя, если не знать, эту особенность даже не сразу уловишь. Но я знала. Все знали. И дело было даже не в этом: шесть пальцев — значит враг. Захватчик. Это было верным знаком.
— Пойдем.
Он потащил меня в дверь, но я упиралась. С таким остервенелым упрямством, что он даже ослабил хватку. Уставился на меня, а я сжалась, прикрываясь руками и волосами.
Зорон-Ат вздохнул, поджимая губы, нервно потер брови:
— Ну? И чего ты добиваешься?
Я подняла голову:
— Отпустите меня. Пожалуйста.
Это было глупо. До идиотизма. Но я должна была хотя бы попытаться. История знает примеры, когда за отчаянную глупость миловали. Но, это, кажется, не мой случай. У Зорон-Ата были темные глаза. Зеленоватые, как болото. Три зрачка становились почти неразличимы, и глаза казались даже человеческими. Просто толстяк с надутыми щеками и тремя подбородками. Но это был не просто толстяк.
Он снова вздохнул:
— Знаешь, мне все равно… — у него тоже был жесткий выговор, но в сравнении с обликом казался совершенно неуместным. Будто толстяк шевелил мясистыми губами, а говорил кто-то другой. — У меня приказ, и я никак не могу его нарушить. Ты понимаешь меня?
Я молчала. Смотрела в пол.
— И будет гораздо лучше, если мы поможем друг другу.
Я вскинула голову:
— Поможем?
Виссарат повел носом, что-то улавливая возле моего виска, шумно вздохнул, закатывая глаза:
— М… Какая мощная волна… Даже жаль сразу использовать.
Я затряслась. Нет, Зорон-Ат не выглядел настолько хищным и угрожающим, как их карнех, но меня колотило от бесконтрольного страха. Что они улавливают? Я подняла голову:
— Куда использовать?
Зорон-Ат вновь схватил меня за руку, вталкивая в дверь:
— Я не уполномочен разглашать таким, как ты.
Мы стояли посреди кабинета. Обычный кабинет, брошенный каким-то начальником. Лакированные столы буквой «Т», несколько вытертых стульев. Обрывки карты на стене, на шкафу — мертвые растения. У стены, прямо передо мной — узкий черный ящик, опоясанный тонкими полосками серебристого металла. Приборная панель, на которой горели кнопки и всплывали символы. Ящик походил на приставленный к стене гроб.
Зорон-Ат отогнул скрепы, откинул крышку, демонстрируя совершенно черное нутро ящика. Мне даже показалось, что в нем нет дна — только бесконечная черная бездна.
— Входи.
Я смотрела в черноту, потом перевела взгляд на виссарата, попятилась, инстинктивно качая головой.
— Входи.
Я вновь покачала головой. Резко развернулась, порываясь выбежать прочь, и плевать, что у двери солдаты. Но Зорон-Ат успел ухватить меня за запястье своей цепкой шестерней. Он буквально
