тому подобные бессердечные жлобы помогли остаться без крыши над головой.
Мы с Чарли понимали друг друга с полувзгляда, с полуслова. А наш первый поцелуй… Он был просто волшебным. И ничто, даже покореженные остовы зданий в зоне радиации, больше не мешало нам мечтать о счастливом будущем.
Мне на тот момент было шестнадцать лет, ему семнадцать. Мы думали, что к двадцати пяти годам перестроим маленький, но стойкий дом, обзаведемся детьми, купим собаку. В общем, заживем так, как мечтают уцелевшие после череды войн миллиарды людей на огромной сине-зеленой планете.
Жаль, но этим нехитрым планам не суждено было сбыться…
Глава 2. Игра на выживание
В день, когда наш мир сотрясла новая беда, должны были начаться международные юношеские спортивные игры. Первые за долгие годы кровопролитных противостояний.
На окраине Тормсила построили гигантский стадион. Через дороги были протянуты рекламные плакаты со слоганами, гласящие, что молодежь – будущее нашего мира.
Город наводнили иностранные туристы. Люди со всего мира учились жить заново, не видеть друг в друге злейшего врага.
В первый день Игр мы с Чарли приехали к стадиону за пару часов до начала торжественной церемонии. А все потому, что рок-группа моего любимого парня вошла в список избранных счастливчиков, которые выступят на открытии.
Не передать словами, как я была рада за него с друзьями. А еще для меня было огромной честью просто находиться рядом с ним в столь волнующий момент, сопровождать на последнюю репетицию. О, если бы я могла знать, что не только на словах она станет последней для группы…
Чарли оделся во все черное для выступления. Выбрал самую любимую кожаную куртку с рокерскими заклепками, которую прозвал счастливой, футболку со звериным черепом, потертые джинсы и стильные лакированные ботинки. Его длинные черные волосы, уложенные лаком с легким блеском, так и хотелось растрепать. Нарушить идеальную гладкость, напоминающую парик.
Я сперва думала нарядиться ярко и торжественно. Но вовремя сообразила, что лазать по заполненным болельщиками трибунам удобнее в синем джинсовом костюме с желтой майкой и кроссовках, чем в нарядном розовом платье с блестящими туфлями на высоком каблуке. Неброский макияж и оттеночный шампунь, придающий моим каштановым волосам приятный шоколадный оттенок – этого мне было вполне достаточно, в отличие от школьных пигалиц, привыкших накладывать на лицо тонны косметики и делать укладку в салоне красоты.
Полицейские стояли буквально на каждом шагу, готовые осмотреть, проверить сканером и даже ощупать пришедшего на стадион. Вот что значит – повышенные меры безопасности.
Мы вдвоем прошли без задержки по “волшебному” пропуску Чарли. Оказалось, тут все знают, что его отец – один из спонсоров мероприятия.
Я вслух удивилась, зачем этому снобу выделять деньги на юношеский спорт. Парень объяснил, что не альтруизма ради, а только чтобы отметиться в нужном списке благотворителей. Говард Грейсон составил свой перечень “добрых дел”, с расчетом баллотироваться в парламент, а потом и претендовать на пост президента. Ничего себе, куда замахнулся.
Я мысленно пожелала Говарду пролететь со свистом. Не хватало только еще одного сторонника войны во власти. И так их там больше, чем куликов на болоте по весне.
Люди только стали привыкать к мирной жизни и строить планы на будущее. Нельзя рушить их простые, всем понятные мечты.
На еще полупустом стадионе играла негромкая музыка. Звучала мелодия из тех, которые не запоминаются, ничем не цепляют, но и не вызывают раздражения. Вдали от нас за решеткой ограждения прошла группа парней-атлетов из Рейнии в полосатой форме.
Чарли созвонился с барабанщиком группы и расчехлил электрогитару с нарисованными языками пламени, хвастливо показывая мне. Мы ушли от трибун, направляясь к месту встречи музыкантов.
Сквозь звуки музыки пробился странный звенящий свист. Казалось, от него завибрировали перепонки в ушах.
– Эмбер, смотри, – Чарли схватил меня за руку и указал в небо.
Я увидела синие проблески, похожие на молнии, но мерцали они не вниз, а параллельно земле.
– Пора сматываться, – решила я.
Дети, выросшие в годы войны, в каждом подозрительном явлении видят не световое шоу, а опасность.
– Да, надо валить отсюда, – согласился Чарли.
Вспышки становились все ярче. Пробираясь к выходу, пока туда не ломанулась испуганная толпа, Чарли пытался дозвониться друзьям, но те не отвечали, а потом его телефон отрубился. Как и мой.
Музыка замолкла. Осталась тишина, которую, подобно тем синим вспышкам, разрезал противный свист. От него закладывало уши и казалось, что мозг начинает плавиться. Мы пожалели, что не взяли с собой беспроводные наушники, с ними было бы полегче.
Снаружи оказалось не безопаснее. Не успели мы выйти из главных ворот, как синие молнии вспыхнули над пустырем за стадионом. Они мерцали, очерчивая круг, а потом… словно из ниоткуда, прямо из воздуха появилась овальная штуковина размером не меньше грузовика. Я увидела очертания кабины и дверцы.
Чарли не дал мне стоять и дальше рассматривать то странное нечто. До боли дернул за руку и потянул к другому выходу, ближе к платной парковке, где оставил мотоцикл.
Людей охватила паника. Раздались испуганные крики о начале новой войны.
– Это Рейния? Они испытывают новое оружие? – выпалила я на бегу, еле поспевая за парнем.
Почему рядом с ним я превратилась в размазню? Где моя скорость? Где закалка и быстрота реакции?
Пора мозгу перестроиться от эйфории влюбленности, перейти в режим экстремальной ситуации и включить инстинкты борьбы за выживание.
– Нет! Они не такие идиоты, чтобы убивать своих чемпионов.
Чарли вынудил меня оглянуться назад, чтобы я увидела безжизненно лежащих атлетов в полосатой форме. Парни так и не отошли далеко от раздевалки. Похоже, их зацепило синим лучом.
И не только их… Многие из пришедших заранее зрителей полегли на трибунах. Вот почему к выходу не поспешила огромная толпа.
Где-то вблизи от нас раздались выстрелы. Выглянув из-за большого автомата для раздачи бутилированной воды, мороженого и пончиков, мы увидели полицейского. Он пятился, непрерывно стреляя в кого-то, пока нам невидимого из-за рекламного щита. А когда мы увидели, кто с мучительной неторопливостью подступал к побелевшему от ужаса копу, то едва не вскрикнули от страха. Оба и сразу, хотя каждый из нас считал свои нервы крепче стали.
К мужчине приближалась красноглазая тварь с темно-серой шкурой, чем-то похожая на лысого пса, только намного крупнее служебной собаки и даже волка. Пули, как орешки, легко отскакивали от ее шкуры. Стряхнув очередную пулю, последнюю в обойме испуганного копа, тварь оскалила острые черные зубы и повела большими ушами. Они были розовые и ребристые изнутри, у основания
