Уж не знаю, насколько догадка была верной, но в замке что-то щелкнуло и дверь тихо открылась. Но не это удивило меня. Почему-то простая деревянная дверь вдруг стала красной. Цвет, волной пробежав снизу вверх, пропитал волокна насквозь. В ту же секунду в глубине дома послышались чьи-то шаги и удивленный возглас.
– Ох ты ж.
– Кажется, госпожа Дафна прибирается к вашему приходу, – довольно пробормотал под нос водитель, стявя рядом с дверью мой чепмодан. Толкнув дверь, но не переступая порога, он сунул нос в проем, зычно крикнув:
– Дафна, ты там? Я привез госпожу ведьму!
– Ну наконец-то,– я с удивлением смотрела, как кругленькая улыбчивая женшина практически скатыается по ступеням, чудом ничего себе не повредив. – Уж как я вам рада, госпожа Иланда…
Женщина, окинув меня с ног до головы цепким взглядом, вдруг замолчала, поджав губы и сведя брови, а затем обратилась к работнику железнодорожной станции, едва цедя слова сквозь зубы:
– Альберт, – я мысленно повторила имя, надеясь, что запомню. Все же, незнание вселяло в меня чувство неловкости, – ты уверен, что это она? Совсем не похожа же.
– Не глупи, Дафна. Госпожа Иланда – городская ведьма. Что ей старые традиции. Может, они там в своих университетах много нового и полезного выучили, и теперь им старые мелочи ни к чему.
Я слушала с интересом. Уж что-что, а моя классическая юбка ниже колена и новые туфли-лодочки, между прочим, весьма дорогие, куда как подходили для работы ведьмы. Как и классическое шерстяное пальто. По крайней мере, в городе и вопроса не возникало, ведьма ли я. Тут же все так необычно...
– Пусть докажет,– Госпожа Дафна уперла руки в бока, глядя на меня с непреклонностью ежиха. По крайней мере, мне показалось, что еще немного, и вместо волос у женщины из головы появятся иголки, так смешно она сопела.
Почувствовав неожиданную симпатию к этой смелой женщине, я чуть усмехнулась. Путь ее не устраивал мой внешний вид, непонятно, с чего, она все же рискнула пойти против ведьмы, даже если и не было уверена в ее подлинности. А это немалого стоит.
–Что ж, должна сказать, мне не приходилось доказывать свою ведьмачью суть с самого поступления, – я улыбнулась шире, показывая маленькие клыки, косвенный признак всех ведьм. Но этого конечно, было недостаточно.
Подняв ладонь и сложив большой и указательный пальцы так, чтобы получилось небольшое сердечко, я моргнула, и тут же почувствовала тепло над рукой. Небольшой голубоватый огонек завис над пальцами, едва слышно гудя и потрескивая, как живой.
– О, – Альберт с восхищением отдернул голову, словно боялся обжечься, а женщина, так похожая на ежиху, вдруг расплылась в широченной улыбке, раскинув руки явно для объятий.
– Иланда! Как я рада, что ты приехала, девочка моя, – перемена была просто разительной и несколько неожиданной для меня. Кажется, разница в возрасте у нас была не больше, чем четыре-пять лет, но почему-то Дафна выбрала именно такую линию поведения, поставив меня практически в тупик. – Проходи, проходи. Я сейчас тебе все покажу! Твоя спальня готова. Комната госпожи Луизы заперта, так что тебе она оставила другую. Но там очень светло и уютно…
Меня крепко обняли, тут же выпустили, поймали за руку и потянули в дом. Едва позволив скинуть туфли и тут же сунув под нос мягкие пушистые тапки, Дафна потянула меня наверх, не давая даже выдохнуть.
– Вот сюда. Прекрасная комната,– толкнув приоткрытую светлую дверь, женщина затянула меня в спальню. Небольшая, светлая комната с кроватью, на которой толщина матраса была едва ли не в три раза больше чем, чем у меня в квартире, тут же бросившись в глаза.
Несколько взволнованная таким приемом и резкой сменой настроения, я уже боялась попасть в безумное царство розового кружева и бантиков, но комната была собрана в прекрасных бледно-песочных и бирюзовых тонах.
– Вот, – гордо выпятив грудь, словно сама выбирала мне покрывала, выдала Дафна. – И вид из окна отменный. Не то, чтобы из других был плох… все же это ведьмин дом, так что место хорошее, но из этого, вид, определенно, самый лучший.
Для убедительности, женщина покивала головой, еще больше усиливая первое впечатление.
– Ванная по левой стороне, между этой комнатой, и спальней госпожи Луизы. Альберт! Тащи сюда чемодан Иланды,– окрик прозвучал так, что у меня и сомнений не возникло, что мужчина послушается, не смотря на тио, что был значительно старше. И опять обратившись ко мне, улыбаясь, словно приехала ее любимая племянница, Дафна добавила: – Пока обживайся, отдыхай. А мы пойдем. Да-да. А вечером принесу пирог. С грушами.
– Не стоит,– чувствуя себя все более неловко, попросила, впрочем, почти зная, что это напрасно.
– Глупости, – подтверждая первую мысль, отмахнулась Дафна, выходя из спальни и поворачивая Альберта к лестнице, не давая заглянуть в мою новую комнату. – Мне несложно, а у тебя и так дел полно. В лавку зайти, рецепты пересмотреть. Да и я точно знаю, что тебя очень ждали, так что, не говори глупостей. Пирог будет к ужину…
Я просто не успела ничего ответить или возразить, как уличная дверь закрылась, оставляя меня одну в доме.
– Да уж,– оглядев стены, стараясь вспомнить узор на обоях или лестницу, которую явно не меняли в том веке, я только покачала головой. Как все странно здесь, в этом Бриминголе.
**
Не чувствуя себя такой уж утомленной после дороги, я, наконец, скинула пальто, и прошла на кухню. Если сон и душ вполне можно было отложить до вечера, то выпить чаю нужно было немедленно. В теле просто звенела насущная необходимость в медленном, размеренном и спокойном чаепитии. Не то, чтобы я могла часто позволить себе это в городе, но сейчас чувствовала, что так правильно.
А после, как верно отметила Дафна, нужно сходить в лавку посмотреть, что там к чему. Я весьма условно представляла, что именно и в каком виде мне оставила на попечение бабуля, а она у меня та еще затейница. Впрочем, как и любая ведьма классического воспитания.
К моей радости, в шкафах на кухне нашлись и печеньки, и разные чаи. Отставив сложные смеси, которые нужно будет посмотреть потом, я потянулась за простым черным чаем и несколькими стеклянными баночками, содержимое которых не вызывало вопросов. Сушеная облепиха, малина, листки мяты и немного мелисы. Можно мешать напитки на любое настроение, не сомневаясь, что подействует. Давно мне не приходилось этого практиковать.
Поставив на огонь небольшой железный чайник, я оглядела небольшую светлую кухню. В голове что-то щекотало словно я никак не могла поймать за хвост важную мысль. Отмахнувшись, прошла в дальнюю часть помещения потянула узкую выдвижную полку, и замерла. Там стоял чайник. С высокой ручкой, свитой из трех нитей, темный, с пятнами ягод на боку. Сердце колотилось в груди, и я медленно, осторожно протянула к нему ладонь, ухватив за ручку. Пальцы легли поверх переплетения так, словно та была сделана именно для меня. Перед глазами появилась цветная муть, а в голове зазвучал ясный детский голос:
– Бабуля, я не могу его взять! Дуратская ручка,– я словно бы видела старый фильм. Детская пухлая ладошка, которая никак не может ухватить за ручку чайника, потому что все время попадает на узлы и маленькие шипы, словно выползающие прямо из металла.
– Я говорила, что тебе еще рано,– моя бабуля, совсем еще молодая, со светлыми волосами, заплетенными в нетугую косу под платком, в платье из крапивной ткани, в которой было нежарко летом и не холодно зимой, и в светлом переднике подошла от плиты. – Ты очень торопишься, моя милая ведьмочка. Всему свой час.
Я почувствовала запах ее духов из жимолости и полыни, почти почувствовала, как меня легко, невесомо погладили по щеке. Луиза, чуть сощурив свои светло-серые глаза, светло улыбнулась и легко ухватила ручку чайника. Налетевший порыв ветра вдруг смел картинку, и я опять осталась одна на пустой кухне, держа в руках тот самый заварник.
– Что? – удивленно оглядываясь кругом, словно только проснулась, я еще какое-то время моргала, пытаясь понять, где реальность, а где сон, настолько видение было правдоподобным.
