— Изменения? О каких изменениях ты говоришь?
Оборачиваюсь и ещё раз смотрю на своё отражение в зеркале. Вроде бы со мной ничего плохого не случилось. Я не позеленела, да и рога с копытами не отросли. Тогда в чём дело?
Возвращаю взгляд к Джеймсу, но он не торопится говорить мне, что случилось, и о каких изменениях речь. Я же не научилась обращаться в драконицу, волчицу или ещё какую-нибудь магическую зверушку? Вроде бы такого не припомню… Или первое обращение пройдёт позднее?
— Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, но при этом молчишь и даже не пытаешься быть откровенным со мной, — ворчу я.
— Я ничего не скрываю от тебя, ведьмуля, просто рассчитывал, что мы обо всём поговорим во время обеда, но если хочешь знать сейчас… Ладно, так и быть. Я скажу тебе. В конце концов, теперь это часть тебя. Ты стала носителем первородной магии, Адалин. — Слова отбиваются звонкими молоточками в голове. Как такое могло произойти? — Я разделил с тобой свою силу. Теперь в твоих жилах течёт первородная магия, а не её отголоски, прошедшие через людей столетиями. А этот знак на твоей груди… Наверняка ты видела его и задавалась вопросом, откуда он появился? Так вот… Это печать тьмы, своего рода клеймо, в настоящий момент защищающее тебя от первородной магии.
Открываю рот, как выброшенная на берег рыба, но тут же закрываю его, потому что сказать мне совсем нечего. Джеймс разделил со мной свою силу, но сделал это не просто так. И я обязательно докопаюсь до сути, чтобы понять, почему меня решили «одарить» первородной магией.
— Теперь ты согласишься пообедать со мной, посидев вместе в комфортной обстановке и расслабившись? Мы обсудим всё, я подготовлю тебя к возвращению, и ты сможешь убедиться, что я не обманул — с твоими друзьями всё действительно в порядке. Они живы и пребывают в добром здравии.
Проглатываю появившуюся во рту слюну и киваю. Что мне ещё остаётся делать? Я хочу вернуться как можно быстрее, и если мне придётся делать вид, что я на стороне Джеймса или Люциторума, то я приму правила игры, чтобы удар, который нанесу впоследствии, оказался сильнее.
Интересно, а мой дар исчез? Могу ли я пользоваться им, учитывая тот факт, что теперь ещё стала носителем первородной магии? Хотелось бы, чтобы всё было так, ведь иначе у меня против Люциторума и нет ничего, я не смогу оказать ему сопротивление первородной магией Джеймса, ведь он же не смог… Или просто не хотел, оказавшись под крылом властного и могущественного покровителя?
Принц Тьмы открывает дверь, приглашая меня выйти из комнаты, а я понимаю, что полученная информация категорически отказывается укладываться в голове.
Зачем одному из богов нужно покровительство Люциторума?
Джеймс не так прост, как кажется.
В голове всплывает наша близость на балу, шёпот парня повторяется, просит меня доверять ему, несмотря ни на что. Что, если сейчас Джеймс играет и рассчитывает, что я доверюсь ему и помогу?
Ещё и голос, который слышала, пребывая в бреду, не даёт покоя. Его обладательница просила верить поступкам, а не словам. Пока принц Тьмы ведёт себя заботливо по отношению ко мне, и сердце хочет довериться ему.
Мрачный длинный коридор из тёмно-серого камня делает это место похожим на пещеру. Дверей как таковых нет, словно моя комната была единственной. Мы с Джеймсом поднимается наверх и выходим в просторное помещение. Окон нет, а свет создают горящие факелы, висящие на стенах.
— Почему здесь нет окон? — спрашиваю я, приближаясь к столу с угощениями и присаживаясь на мягкий табурет.
— Это нижние миры, Адалин. Здесь нет света. Единственный источник освещения — огонь. Как ты могла понять, небесное светило освещает только Землю.
Киваю.
Джеймс занимает место напротив меня, а я до сих пор не могу понять, как вести себя с ним. Стоит только вспомнить, что этот парень предал меня, как внутри закипает ярость. Мне хочется сбежать подальше, но тут же приходит напоминание, что он разделил свою силу со мной.
— Решил накормить смертную?
Вздрагиваю и поднимаю взгляд на привлекательную девушку, вошедшую в помещение, которое я и не знаю, как называть. Это не похоже на гостиную, комнату… да даже столовой его не назовёшь.
— Тори, а ты что здесь забыла? Не должна ли ты находиться рядом с повелителем? — спрашивает Джеймс, чуть скривив губы.
Взгляд скользит по незнакомке. В ней идеально всё: длинные ноги, правильные округлые формы, так привлекающие мужчин, большие янтарные глаза и пухлые алые губы. Длинные чёрные волосы до пояса распущены и красиво переливаются, отражая огненные блики. Девушка одета в короткую кожаную юбку и топ, открывающий вид на её оголённый животик.
— А ты не рад меня видеть? Раньше ты совсем иначе реагировал на моё появление… Или эта смертная изменила твоё сознание? Только не говори, что влюбился в неё, потому и возишься с убогой? Она помогла тебе обрести связь с телом, но это же ничего не меняет для нас, правда?
Тори подходит к Джеймсу, плюхается к нему на колени, обвивает шею парня руками и смотрит на меня хищным взглядом. Покашливаю в попытке прочистить горло и отвожу от них взгляд. Неприятно лицезреть такие сюсюкания, они бы ещё прямо сейчас занялись здесь непотребством… И как я могла подумать, что заинтересовала его? Джеймс — принц Тьмы, а я просто идиотка. У него уже была девушка, довольно эффектная, а я придумала себе всю эту глупую взаимность.
— Тори, я не в настроении, — порыкивает Джеймс и чуть ли не сталкивает девушку со своих коленей.
Поправляя юбку, она с недовольством косится на меня.
— Променял меня на простую смертную? Хоть она и ведьма, Джеймс, но она смертная в отличие от демонессы, которая может обидеться и век припоминать тебе эту измену, — фыркает Тори.
Она демонесса? Вот это да… И всё-таки я не смотрю на неё. Хочу поскорее оказаться в академии. Джеймс сказал, что мы сможем поговорить в спокойной обстановке, но спокойным это место не назовёшь. Как бы мягко намекнуть ему, что мне неприятно происходящее? Хотя зачем мягко? Лучше сказать всё прямо.
— Когда мы сможем вернуться в академию? — всё-таки спрашиваю я, показывая, что я тут и прекрасно слышу их разговоры.
— У человечки прорезался голос? Забавно-забавно… — хихикает Тори. — Зачем тебе туда возвращаться? Хочешь присоединиться к лагерю пленников, работающих на благо нижнего мира?
Зыркаю сначала на демонессу, а потом перевожу гневный взгляд на Джеймса. Он говорил, что мои друзья продолжают обучение. Очередной обман с его стороны? Может, и никакой печати тьмы нет? Что, если он просто пытался укрыть меня от правды, потому что нужна ему ещё для какого-то дела? Обида вспыхивает и обжигает болезненными мыслями, которые я активно пытаюсь заглушить, да не получается. Тяжело чувствовать себя использованной дурой, которая повелась на сладкие речи… Демона? А кем ещё назовёшь того, кто связан с тьмой?
— Тори, тебе бы твой острый язычок использовать по назначению… Или повелитель разочаровался и выбрал кого-то другого? — спрашивает Джеймс с издёвкой в голосе.
— А ты обиделся на нашу с ним интрижку? Перестань, Джемми… сам же знаешь, что ты интереснее, а повелителю я не могла отказать. Ему никто не сможет отказать. И если уж на то пошло, я с сообщением. Он хочет, чтобы ты вернулся и присоединился к нему. Люцик заскучал. Ему нужно крепкое дружеское плечо и не только оно… Он нуждается в твоей голове, чтобы продумать лучший план по захвату верхнего мира. Кажется, Люциторум не хочет кормить демонов, а они недовольны и готовы чуть ли не ополчиться против него.
Стальные цепи стягивают горло, и я почти не могу дышать. Всё-таки Джеймс обманул меня… Вернуться бы поскорее на Землю и собственными глазами увидеть, что там происходит. Живы ли Байрон и Рэйриан? Сможем ли мы хоть что-то сделать? Только на моих плечах лежит вина за происходящее, и я бы рада вернуться во времени, чтобы исправить всё, да не смогу. Следует что-то предпринять в будущем, чтобы спасти всех, кто мне дорог.
— Я вернусь сегодня. Если это всё, то оставь нас. Нам с Адалин есть что обсудить. Наедине.
