решётке ногами и просунула одну руку между прутьев, помогая выпихивать девочку.
Спину обдало адским жаром. Волосы затрещали. Я изо всех сил толкнула девочку наружу, Виола тянула её за руку наружу, малышка наконец проскользнула и выпала вниз.
— Держу! — не своим голосом взвыла Виола.
Девочка повисла на руке подруги. Ви перекосило от напряжения, но девочку она не отпустила.
— Ви, спускайся! — велела я.
— А ты⁈
— Я сама!
Я уже лезла в узкий, невозможно узкий для взрослого лаз. Но я и не взрослая. И не толстая. Толстых в приюте «Утешение» не было. Как, впрочем, и утешенных. Со злым азартом я ввинтила себя в прямоугольный проём. Голова и рука прошли сразу, а загривок ободрали кирпичи, кусок штукатурки полетел вниз. Извернувшись, я протащила сквозь решётку второе плечо и протиснулась дальше на свободу. Выдохнула, упёрлась руками и оттолкнулась ногами. Вот так, ещё!
Сейчас решётка даже была кстати — я тащила себя сквозь дыру, упираясь стопами в ячейки. Вот так, ещё дальше…
Виола с девочкой исчезли за углом, и с этой стороны здания я осталась одна.
Страшно стало, когда я застряла тазом. Я вывалилась наружу наполовину и повисла вниз головой раздирая кожу на боку. Как же больно!
Ви уже прибежала обратно и протянула мне руки. Я вцепилась в её ладони, подруга потащила изо всех сил. Боль ослепила, и я рухнула прямо на свою спасительницу. Она не устояла — мы повалились на влажную от ночной росы траву.
Удар о землю выбил из лёгких весь воздух. А потом тело скрутило в таком приступе кашля, что меня вывернуло прямо на сочную зелень.
— Где девочка? — сипло спросила я, откашлявшись.
Горящее здание бросало на двор зловещие рыжие отблески.
— Увела. Вот твоя сумка. А теперь беги, Аля!
— Что? — тупо переспросила я, глядя в решительные карие глаза Виолы.
Она встряхнула меня за плечи и прошипела:
— Беги! Я скажу, что ты не смогла выбраться! Беги! Сейчас! Видишь забор — пожар что-то нарушил в защите. Аркан спал. Беги!
— А ты?.. Я не пойду без тебя! Мы же хотели вместе!
— Аля, очнись, это были просто мечты. Куда я побегу? Я буду тебе обузой! Ты — гайрона. До любого ручья — и в море. Я скажу, что ты сгорела внутри. Беги, Аля! — Виола яростно пихнула мне в руки сумку и порывисто обняла. — А ну пошла! Я прикрою!
— Виола… — я посмотрела в испачканное то ли в грязи, то ли в саже лицо и крепко обняла единственного во всём мире близкого человека.
— Беги, Аля! Спасайся. Ты сможешь! — горячо зашептала подруга и силой вздёрнула меня на ноги. — Мы ещё обязательно встретимся!
— Спасибо, Ви!
— Прощай, зораггария[4], — грустно улыбнулась подруга.
Я стянула с себя остатки лохмотьев и кинула их в горящую комнату. Мне всё равно перекидываться, одежда не нужна. Метнулась к забору — он и правда больше не отливал синеватым светом в ночи, а стоял тихий и тёмный. Обычный. Рука осторожно коснулась камня. Ничего не произошло. Аркан и правда спал!
Перекинув сумку на плечо, я выбрала участок позади дерева и полезла вверх. Тело саднило, в груди горел пожар, мучила дикая жажда… но Виола права. Это мой шанс. Мой крошечный, единственный шанс на свободу!
Подгоняемая страхом преследования, я лезла всё выше, только на секунду остановилась перевести дух и заметила, как зайта Изаки выкидывает из своего окна чемоданы. Я даже замерла от осознания: в охваченном пожаром приюте эта мразь спасала не детей, а вещи!..
Наше крыло уже полыхало вовсю, отовсюду рвалось пламя, крыша просела, трещали стёкла, рушились перекрытия. Середина здания догорала — оконные проёмы мрачно взирали задымлёнными прогалами, лишь глубоко внутри вспыхивали огни.
А крыло воспитателей ещё стояло нетронутым — из некоторых окон валил дым, и только окно директрисы светилось белым магическим светом. Внезапно оно распахнулось, и оттуда вылетел тюк с вещами.
Я с отвращением отвернулась и полезла выше.
— Аля, Аля, там внутри осталась Аля! — заголосила Виола так отчаянно, что я вздрогнула.
Перекинула ногу, оседлала забор и бросила последний взгляд на приют, где прошли четыре самых ужасных года моей жизни. С высоты забора хорошо просматривалось и древнее замшелое здание, и строгий идеально убранный двор, и ворота в большой мир, в который нам запрещали выходить.
Затем я опомнилась и принялась спускаться с наружней стороны.
Спрыгнув на мягкую траву, я быстро огляделась.
И побежала…
* * *
[1] Каскарр — низший вид нечисти с рожками и острым шипом на хвосте.
[2] Гаст — блюдо, которое готовят в Эртзамунде. В Аберрии — синоним чего-то гадкого, вонючего, мерзкого на вид и вкус.
[3] Вара — аберрийская мера длины, примерно равная восьмидесяти сантиметрам.
[4] Зораггария — красотка, др. аберрийский.
Из архива королевского дознавателя Аршеса Эррагера, дело № 1586 (Аливетта Цилаф)
Выдержка из заметки, опубликованной в 18-м выпуске «Аберрийского вестника» от четвёртого лаурдена 6973 года:
Приют «Утешение» вчера подвергся тяжелейшему испытанию. В старинном отремонтированном за счёт короны здании вспыхнул пожар. В результате этого трагического события погибло двое детей, и мы скорбим об их безвременно оборвавшихся жизнях.
Сотрудники приюта проявили высокий уровень тренированности и готовности к сложнейшим обстоятельствам. Благодаря их быстрым и слаженным действиям удалось спасти сорок семь детей.
Важно отметить, что сотрудники приюта не только выполнили свою работу на высшем уровне, но и показали высокую степень человечности и сочувствия к пострадавшим. Они оказали первую помощь несчастным напуганным девочкам.
Приют «Утешение» является примером того, как должна работать королевская организация, которая заботится о жизни и здоровье людей, особенно детей. Мы выражаем свою благодарность сотрудникам приюта за их профессионализм, человечность и отвагу в сложной ситуации.
По предварительным данным, виновна в возникновении пожара Аливетта из печально известного своими интригами рода Цилаф. Напомним, что четыре года назад все достигшие возраста сознательности представители этой фамилии были казнены за покушение на жизнь короля Рахарда Девятнадцатого Безумного и попытку дворцового переворота. Аливетта — последняя оставшаяся в живых Цилаф, и, кажется, уже выбрала курс на оппозицию короне.
Лёгкие горели, ссадины на коже нещадно драло и щипало. Мне стоило перекинуться в гайрону — тогда раны затянутся сами, да и холод перестанет мучить с такой силой. Но я не доверяла своей второформе. До сегодняшней ночи у меня не было ни единой возможности выпустить гайрону на волю — я даже не знала, насколько она зрелая и доступен ли мне полный оборот. И смогу ли управлять своей второформой.
Первый раз вроде бы получилось неплохо, но я действовала на инстинктах, на мне были блокираторы магии, мешающие полному обороту, я даже
