class="p1">— Да, тут, надо разобраться, — смутился тот. — Настя… Анастасия, она… вышла. Я тут помогаю, мне не трудно.
Да, вот оно как. Это — то, чего нельзя было изучить по документам с другого края Содружества.
— И давно?
— Да не очень…
— А на кого другого Настя скидывает дела? — довольно холодно. Пусть пугается. К такому он не привык, Леонид себя так не вёл.
Но вместо того, чтобы занервничать больше, подчинённый выпрямился и уверенно посмотрел ему в глаза.
— Она не скидывает. Мы сами ей помогаем. Идеями, реализацией. Нам не сложно. Она недавно потеряла мужа, а вместе с ним — смысл жизни. Совсем не сложно поддержать её в трудное время.
— Недавно? Недавно?! — ещё немного, и психанёт. Очень хочется. Деймос постарался взять себя в руки. Да что же такое? Настя просто похоронила себя — и ради чего? Да просто так! Ни продолжить дело мужа, ни жить дальше.
— Вот, видимо, поэтому у нас давно не повышалось качество обслуживания. Глюонная связь давно уступает другим технологиям передачи, а ведь именно на ней «Эфир» и сделал информационное пространство. Но вместо того, чтобы её улучшить — мы будем проводить каналы по-старому, потому что Настя скорбит? Из наших технологий сыпется песок, а вместо работы здесь мелодрама, так? Как только она появится, пусть подойдёт ко мне. Сразу. А вы — марш к себе. И чтобы я больше за этим АРМом никого лишнего не видел!
Нельзя компании без директора. И Насте одной тоже нельзя. Глупая девочка.
Почему-то злости, которую Деймос показывал, не было на самом деле. А была другая — на глупых людей, которые не могут без твёрдого руководства, не понимают сами, куда идут.
Пришлось походить по станции. «Эфир» гудел. Конечно, они расслабились в отсутствии директора, но ничего похожего на отдел инновационных разработок не было. Работа шла, медленно, но стабильно. Правда, чтобы удержаться на плаву, надо что-то менять. Просто так Леонид бы не смог вытянуть компанию. Перебор с моралью и принципами.
За это старого директора и любили.
А вот нового, похоже, возненавидят.
Настя, видимо, пришла сразу, как Деймос и велел. Не застала его и спокойно ждала возле дверей.
Он пропустил её вперёд и закрыл дверь.
Запер на биометрический замок.
Настя проследила его с удивлением, переходящим в опасение:
— Зачем вы?..
— Разговор закончится тогда, когда я скажу.
— Что ничего хорошего не предвещает, — равнодушно закончила Настя.
Это проигнорируем, решил Деймос.
— Настя, дорогая моя. Тебя назначили на должность начальника отдела только за то, что ты была женой директора?
Теперь — давай, возмущайся. Он усилием воли стёр гадкую улыбочку с лица.
— Мы с Леонидом вместе разрабатывали теорию, делали изобретения, проектировали компанию, открывали производственное предприятие. Только у Лёни больше лежала душа к административной деятельности, а у меня — к научной. Так что вы так же можете сказать, что это его назначили директором за то, что он мой муж, — холодно вернула женщина.
Один — ноль, Настя. Отшила так, что хоть не лезь.
— Тогда как вы объясните то, что творится в вашем отделе?
— А что в нём творится? — так же невозмутимо и холодно.
А вот теперь, милая, ты допустила ошибку.
— О. Вот оно как, — слегка издевательски. Но она не выходила из себя. Ну же, Настенька, ты же на это способна! Сними свою ледяную маску. — Будьте добры узнать, что — и исправить. В первую очередь, исправьте то, что начальник отдела отлынивает от выполнения служебных обязанностей.
— В отделе всё нормально.
Снова пустое равнодушие. Оно уже начинало раздражать.
— Настя, я тебя сниму с должности главы, если ещё раз увижу. Если ты такой отличный специалист, то вполне можешь быть ведущим инженером.
— Поняла, — устало и хладнокровно. — Разберусь.
И что? Это всё? Да что с ней такое? Так же не было.
Подожди же.
На мгновение Деймосу стало стыдно — но какие сомнения? Настя — его, и неважно, что она сама решила. И уж тем более — что думают сотрудники «Эфира».
Да и на общественную мораль, честно говоря, наплевать.
Всё заранее продумано, у неё — ни единого шанса.
Два шага — подойти к ней вплотную. И, пока малышка ничего не успела понять, поймать её запястья, завести за спину, перехватить одной рукой, а на вторую намотать её волосы, лишить возможности не просто сопротивляться, а даже отвернуться. Прижать к себе — и теперь можно целовать эти нежные губки, что так давно хотелось сделать.
Она всё-таки пробовала сопротивляться. Но возможностей он ей не дал. Ласкал её губами и языком, уворачиваясь от укусов, заглушая яростные крики.
Нет, девочка, ты слишком сладкая, чтобы отпустить тебя так просто.
Деймос крепче прижал её к себе. Сопротивление, кажется, начало стихать. Но протест остался — малышка просто так не сдаётся.
Что ж, в следующий раз. Времени много.
Мягко отпустил её. Щёки Насти горели смущением, а глаза — дикой яростью. Чистой яростью, без печали, боли и грусти.
Так гораздо лучше.
Щёку обожгло. Неплохой удар, девочка. Но тебе придётся заплатить за это удовольствие.
Он снова сгрёб её в объятия.
И опять она не ожидала.
Слишком самоуверенно, Настенька.
В этот раз порезче — наказывая за эту самоуверенность.
Что, впрочем, не помешало ей снова врезать пощёчину, когда Деймос отпустил её.
От третьего поцелуя она, видимо, рассчитывала увернуться.
Не выйдет, малышка. Разве ты сильная?
А если да — к чему эта вечная скорбь?
Больше попыток ударить не было. И это, похоже, привело её в ещё большую ярость. Нежные губки скривились, видимо — для тяжёлых слов…
Но — глубокий вздох — и она погасла. Боль пришла вместо огня.
Тоска вновь победила.
— Выпустите меня, — холодно попросила. Лишь напряжение в скулах и губах выдавало чувства, выпущенные на волю только что.
Деймос удивлённо вздёрнул бровь — и кивнул.
Ну конечно, дверь.
Отпер замок.
Выходя, Настя бросила быстрый взгляд на косяк. Что, хочется хлопнуть? С дверью-купе этого не выйдет.
Надо поставить обычную. Хочешь — хлопай. И плевать, что коридоры слишком узкие.
В обеденный перерыв в отдел инновационных разработок наведались гости. С тех пор, как Настя погрузилась в траур, это бывало нечасто. Обычно её подчинённые сами с удовольствием сбегали.
К Насте за стол напросились целый ворох сплетниц.
По крайней мере, так решила она сама. Но это были её коллеги, её подруги, и она вежливо улыбалась, думая о своём.
Никто пока не спрашивал её ни о чём. Надеются, что она сама поднимет нужную тему?
Наивно. Скорее, просто не решаются. Каждая надеется,
