— Это моя дочь, она ни на что не годится. Я позабочусь о том, чтобы она вас не беспокоила, сэр.
Лорд Хоуторн вытащил из кармана монету и кинул мужчине, который с лёгкостью поймал деньги.
— Не бей её. Если вернувшись сюда, я увижу синяки на ней, я заставлю тебя ответить за это.
Улыбаясь, мужчина подмигнул лорду Хоуторну:
— О, да, милорд. Я позабочусь, чтобы синяков не было видно.
Лорд Хоуторн посмотрел на Эми, стоящую позади своего отца. Её нос опух от кулака сестры, а теперь ещё на лице расплывался синяк в том месте, куда пришёлся удар отца.
— Сколько за неё?
Толстяк облизал губы:
— За ночь?
— Нет, чтобы забрать её с собой.
— Две гинеи, — последовал быстрый ответ.
Лорд Хоуторн потянулся к карману, вытащил оттуда две монеты и кинул их старику. Он посмотрел на Эми.
— Забирайся в карету, если хочешь идти. Я не стану ждать, пока ты соберёшь свои блохастые пожитки.
Ни секунды не теряя, Эми запрыгнула в двухколёсную повозку. Та настолько была загромождена дорожными сундуками и сумками, что Эми еле нашла место, куда ступить ногой, но это её не беспокоило. Больше всего она хотела уехать из того места, где люди с такой лёгкостью били её. Она умудрилась протиснуться между двумя сундуками и сесть на третий. Дождь хлестал в лицо, но она всё-таки заметила, что человек, назвавшийся отцом, даже не посмотрел на неё, чтобы помахать на прощание. Эми перевела взгляд на лорда Хоуторна, когда он повёл коня, запряжённого в старую повозку. Но он не обернулся на неё. Она насквозь промокла, а лицо болело, и чувствовала она себя как в пещере, зажатая между сундуками и чемоданами. Она вдруг поняла, насколько устала. Шум дождя и звук движущейся повозки вскоре погрузили её в сон.
На следующее утро Эми понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в порядок. Она сделала всё возможное, пытаясь замаскировать новый синяк на лице. Ей было больно открывать рот. К тому же она была уверена, что глаз её почернеет.
— Под какой грузовик ты попала? — спросила Зои, увидев Эми.
Фэйт на мгновение замерла и отодвинула для неё стул:
— Ты не очень хорошо выглядишь.
— Спасибо, — ответила Эми, — даже моё зеркало не рассказало бы обо мне столько гадостей, сколько вы двое, — и чихнула.
— Ты простудилась? — забеспокоилась Фэйт.
— Нет, — Зои поглядела на неё поверх своего холста. — Ей приснился ещё один сон.
— Это так?
— Боюсь, что да, — ответила Эми, снова чихая.
Фэйт вручила ей стакан апельсинового сока:
— Не хочешь рассказать нам об этом?
В перерывах между чихами и глотками сока, она рассказала им свой второй сон.
— Я проснулась посреди ночи. Ночная рубашка на мне насквозь промокла, с волос стекала вода, а челюсть чертовски болела.
— Из-за того, что дорогой папочка врезал тебе, — в изумлении сказала Зои.
— Я была в восемнадцатом веке или же встала во сне и нырнула под душ прямо в одежде, — сказала Эми. — Решайте сами.
— Душ, — предположила Фэйт.
— Я предпочитаю мужчину верхом на коне. Пожалуйста, скажи, что конь был чёрным, — сказала Зои.
— Как ночь, — ответила Эми.
— Ты читала ту книгу ещё раз вчера вечером? — спросила Фэйт. — Перед тем как отправиться спать?
— Да, — ответила Эми, сморкаясь. — Но я постоянно читаю перед сном, и мне ни разу не снились герои из книг.
— Может, тебе следует пойти к мадам Зоре, чтобы она рассказала тебе о будущем, — поддразнила Зои.
— Это была Зоя, а не Зора.
— Всё равно.
Зои повернула свой планшет, чтобы Эми могла увидеть рисунок. Стивен Тёмный был воспроизведён в полный рост — именно таким, каким его видела Эми.
Взяв в руки лист, она посмотрела на рисунок. Вид мужчины, одетого в чёрную одежду, довершал длинный плащ и серебряный меч. Его длинные волосы ниспадали на глаза — глаза, которые были напряжёнными и одновременно добрыми.
— Он совершенен, — прошептала Эми. Она смотрела на рисунок и не заметила, как переглянулись Фэйт и Зои — как если бы они беспокоились за неё, но вместе с тем не хотели говорить об этом.
— Трудно поверить, что ты изобразила его так хорошо только по моему описанию.
— А как же иначе? — сказала Зои. — Ты мне его так детально обрисовала, что я будто видела каждый дюйм его тела. И у меня получилось.
— Небольшую помощь ей оказало вот это, — сказала Фэйт, передавая Эми копию фильма «Скарлет Леттер»[10]. На обороте было фото портрета Натаниэля Хоуторна — воистину настоящего красавца.
— Он действительно похож, — сказала Эми. — Но есть некоторые различия с глазами моего мужчины.
— Твоего мужчины? — Зои вопросительно приподняла брови.
— Я начинаю думать, что он часть меня, — сказал Эми мягко, неохотно вручая рисунок Зои.
Фэйт поставила перед Эми тарелку с ложкой, чтобы та сама наложила себе каши.
— Как вы думаете, если я позвоню Дженни, она может что-нибудь рассказать мне об этом?
— Нет! — прокричали Фэйт и Зои в унисон.
Фэйт пришла в себя первой.
— Я уверена, что Дженни бы понравился рассказ о женщине, которая видит настолько реальные сны, что если во сне идёт дождь, она просыпается мокрой, но… — она взглянула на Зои в поисках поддержки.
— Ты закончишь тем, что потратишь следующие несколько лет своей жизни на психиатров, рассказывая им то, о чём и так могла бы поговорить с друзьями.
Эми подумала о друзьях у себя дома. Они, все без исключения, походили на неё. Правда, некоторые из них прошли через развод, испив свою чашу горя, но в целом ничего сверхъестественного с ними не происходило. Большинство из них заявляли, что не верят в призраков, и если бы Эми рассказала им о своих очень даже реалистичных снах, она сомневалась, что они когда-нибудь заговорили бы с нею снова.
— Вы не знаете, почему ваш психотерапевт послал нас сюда? — спросила Эми.
— Она ничего такого мне не сказала, — ответила Зои. — Просто предложила рассматривать это как каникулы. И в случае моего согласия пожить здесь она даст мне хорошую характеристику для суда.
— Это что, шантаж? — хмыкнула Эми.
— Самый что ни на есть настоящий, — подтвердила Зои. — Но она знала, что я сделаю всё возможное, чтобы избежать проверки полицейского надзирателя, так сказать.
— Я не понимаю, почему суд обязал тебя пройти лечение в принудительном порядке, если ты этого не хотела, — поинтересовалась Эми. — Ведь потеря памяти не уголовное преступление.
— По правде говоря, я тоже задумывалась над этим, — вставила Фэйт, и обе женщины воззрились на Зои.
