Но вместо Лекси там обнаружилась пустота и знакомый ужасный запах.
Смерть и разложение.
Слабый ветерок дул сквозь разбитые доски; задняя дверь была распахнута. Я невольно поежился. Тишина и отсутствие Лекси действовали как вой банши.
На полу лежал листок бумаги размером с железнодорожный билет. Я поднял его, чувствуя, как пальцы покалывает ужас.
Надпись гласила: ПЛАТЕЖ ВТОРОЙ. ЛЮЦИЙ.
13 ноября 1864 года
Я проклят. Теперь я это понял. Может быть, это и есть жизнь вампира. Может быть, ужас и зло прилагаются к голоду и клыкам; быть вампиром — это не просто питаться человеческой кровью. Это бесконечное одиночество вдали от реальной жизни и настоящих человеческих отношений. Смерть вечно будет лишать меня тех, кого я люблю.
У меня в голове список имен, и с каждым днем он становится все длиннее. Розалин была первой, кто погиб из-за меня. Катерине не понравилось, что я помолвлен, и она убила девушку. Даже кровь самой Катерины была на моих руках. Хотя она и ворвалась в мою жизнь и жизнь брата, изменив их навсегда. Она умерла из-за меня. Я никогда не пытался переубедить отца, объяснив ему другую точку зрения. Как только он меня посвятил в тайну охоты на вампиров, я сделал все, чтобы увезти Катерину из города.
Перл. Она тоже могла сбежать. Я не знаю ее истории в точности, он она кажется более мирной, нежели Катерина.
Барменша Эллис.
Люди, которыми я питался в Новом Орлеане. Их слишком много, и я не тратил время на то, чтобы узнать их имена. Им просто не повезло — они попались на моем пути, когда я был голоден или нуждался в чем-то.
Келли. Она умерла потому, что у меня хватило глупости воображать, будто ее похвалят за помощь двум вампирам.
Сазерленды.
Бриджит, Лидия, миссис Сазерленд и Уинфилд. Обычная семья, которая просто привлекла внимание безумного мстительного вампира.
А теперь Лекси. Лекси, которая должна была остаться в Новом Орлеане, в своем приюте для не-мертвых, в безопасности, в собственном мирке, где все было бы хорошо.
Она умрет следующей, если я не найду способ спасти ее.
Я провел слишком много времени в Нью-Йорке, оплакивая вою судьбу, ноя и чувствуя себя проклятым. Жалуясь, оставаясь в стороне, я позволил, чтобы вокруг меня творилось зло. Теперь пришла пора действовать. Настало время справедливости. Я должен переплавить в гнев свои одиночество и отчаяние. Я не должен больше быть тем трусом, которым был в обоих жизнях, позволив отцу устроить помолвку с девушкой, которую я не любил, позволив Дамону пытать меня и убивать тех, кого я люблю.
Никогда больше я не склонюсь перед чужой волей. Отныне я буду сражаться.
И я освобожу Лекси, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Я скомкал листок в кулаке, чуть не рыча при этом. Как он ее унес? Я ничего не слышал, даже вампирским слухом. Слуги, мыши и крысы под полом, но ничего больше. Вампир Люций вошел в полной тишине и сумел схватить — или вырубить — Лекси прежде, чем она закричала. С какой скоростью он должен двигаться, сколько Силы иметь… Но он, со всей его древностью и адским происхождением, продемонстрировал этим клочком бумаги свою единственную слабость. Ему нужно торжествовать. Если бы на его месте был Дамон, я бы обнаружил внизу мертвую Лекси. Но он хочет, чтобы я знал, что все вокруг меня в опасности, он хочет запугать меня, прежде чем убить.
В голове осталась одна мысль. Если Лекси жива, мой долг — спасти ее. Если уже нет… я имею полное право убить прислужника Клауса и сделаю это с большим удовольствием. Клянусь.
Что он сказал в тюрьме? Око за око? Он отнял у нас с Дамоном жен и их семью, потому что мы отняли у него Катерину. Но Сазерленды были людьми, существами не слишком важными, от которых легко избавиться. Его возлюбленная Катерина сгорела вместе с церковью.
А что, если…
Мысли путались, но одна все-таки выплыла на поверхность.
Что, если он собирается убить Лекси тем же способом?
Внезапно я понял, что у меня снова появился шанс. Но в какой церкви? Их в городе не меньше нескольких сотен.
Я выбежал наружу. Запах гнили висел в воздухе, как будто Люций оставил для меня след. Я пошел по следу на юг, чувствуя, как прибавляются силы с каждым шагом по мере того, как я приближался к Лекси и к самому себе, каким я должен быть. Я пытался держаться подальше от людей, но это не сработало. Я пытался жить с ними — результаты оказались катастрофическими. Но я никогда не пробовал более скромный способ. Я никогда не стану человеком, но я могу помогать людям, как помог Бриджит в парке. Я не могу жить с людьми, но я могу найти друзей как среди людей — например миссис Сазерленд, так и среди вампиров — Лекси. Такие узы привяжут меня к этому миру и заставят быть честным.
Я забежал за кирпичный дом и выхватил голубя прямо из воздуха, впившись в его шею. Вонь стала сильнее, и я разглядел в двух кварталах ирландскую католическую церковь. Я знал, что во время религиозных бунтов в Пенсильвании люди особенно сильно беспокоились о том, чтобы эту церковь не сожги, как остальные. Но место было тихим — на передних скамьях сидело несколько старух, а запах гнили, пропитавший воздух снаружи, здесь странным образом не чувствовался. Здесь вообще не было никаких запахов, кроме запаха свечей и благовоний на алтаре.
Я сел на заднюю скамью и принялся изучать круглое окно-розетку. На лазурном фоне сияла, как солнце, Дева Мария, скорбящая, в алом платье, а за ней виднелась роза. Я закрыл глаза и задумался. Почему за Люцием тянулся этот запах? Я ошибался, считая, что он оставил мне наживку, чтобы я пришел в нужную церковь… как будто он бросил спичку в пороховую бочку. Какую церковь он выбрал — и почему?
И тут меня словно ударило: я дурак. У него хватило усердия выяснить, где живет семья моей невесты, так неужели он выберет случайную церковь? Это будет часовня, где я венчался.
Я каким-то глубинным знанием почувствовал, что это так. Но еще я понял, что не могу идти туда в одиночку. И есть только один человек, который может мне помочь.
Дамон.
Дамон, из-за которого произошла эта глупая свадьба и убили Сазерлендов. Дамон, который убил Келли. Дамон, который клялся превратить мою жизнь в ад до конца вечности. Но он мне нужен. Он может контролировать свою Силу так, как я не могу. И мне понадобится вся Сила, чтобы уничтожить древнего. Лекси спасла нас из тюрьмы, и даже Дамон не сможет отрицать, что мы теперь перед ней в долгу.
Единственная проблема — найти его.
«Надо промочить горло», — сказал он. Для большинства вампиров это значит только одно. Но с брата станется как раздавить бутылочку, так и укусить человека-другого. Вопрос один — где? Недели, прошедшие между переездом в Нью-Йорк и встречей со мной на балу у Нестеров, он, по словам Лекси, блистал в обществе в качестве итальянского графа. Он, скорее всего, получил доступ во множество частных клубов и ресторанов. Я напряг память, вспоминая бесконечную надоедливую болтовню Бриджит о том, кого, где и с кем видели, куда нужно непременно пойти, и в памяти всплыл устричный бар, где подают настоящий «Пиммз», прямо как в Англии. За неимением других идей я решил начать с него.
