Но этим мечтам было суждено разбиться.
Герцогиня покачала головой.
— Нет, не думаю, что она — тронутая Другим миром. Думаю, она — диковинка, укутанная тенями. Она удивит нас, когда раскроется правда.
Если маска герцога могла выглядеть удивленно, она это сделала.
— Жена?
— В ней есть что-то знакомое, не думаешь? Я много лет провела при дворах фейри, прежде чем пришла сюда, и в ней есть нечто не от человека. Не в речи и манерах, а в том, как она двигается.
— Она двигается как все, — буркнул ее муж. — Нет в ней ничего особенного, кроме странного проклятия.
— Соглашусь, многие фейри давно убрали бы такое проклятие, и не видеть ее лицо неприятно, но что-то вертится в голове, и я никак… — герцогиня постучала пальцем снова, словно это приводило мысли в порядок. — Я поговорю с ней. Может, так я пойму, что происходит.
Бран чуть не обиделся.
— Что она тебе расскажет из того, что не рассказала мне?
— Неблагой, — герцогиня звучала с упреком, — женщины рассказывают друг другу то, что мужчины и представить не могут. Ты обманываешь себя, если думаешь иначе.
Он посмотрел в тревожные глаза герцога. Между ними пролетело безмолвное предупреждение. Герцогиня говорила о загадках женщин.
Кашлянув, Бран встал.
— Тогда я хотел бы удалиться в свою комнату.
— Да, это я могу пообещать, — герцогиня цокнула языком. — Жаль, я хотела бы оставить тебя на ночь со скотом.
— Жаль, что ты согласилась на мою безопасность ради истории.
— Я коллекционирую это, Неблагой принц.
— Я был бы разочарован, если бы это было не так, — он изящно поклонился. — До встречи, миледи. Путь меня утомил.
Она фыркнула.
— Ничто не может утомить Неблагого принца, но твои искаженные слова приняты. Страж ждет за дверью. Он отведет тебя в одни из покоев аристократов.
— А девочка?
— Ты не можешь требовать за нее, Неблагой.
Бран стоял, расправив плечи, готовясь к тому, что герцогиня задумала для него.
— Она останется в комнате, что лучше моей. После всего, что она пережила от рук фейри, она это заслужила.
— Фейри? — тихо спросила герцогиня. — Или тебя?
Он скрипнул зубами и покачал головой.
— Не пытайся искажать мои слова, герцогиня.
— Я не искажаю слова, принц. Ты сам сказал, что из фейри за эти недели она была только с тобой.
— Я уже устал от твоего острого языка.
— И она устала от твоего, — она хитро улыбнулась. — Не переживай, Неблагой. Я позабочусь о твоей маленькой ведьме. И когда я закончу с ней, у меня будут все ответы.
— Она не привыкла к нашей жестокости и не играет словами как мы.
— Знаю.
Дверь открылась, и невидимая ладонь вытолкнула его к стражу. Он зарычал, но позволил увести его.
— О, Неблагой? — окликнула герцогиня. — Надеюсь, ты не устроишь проблемы, пока ты тут. Это перемирие в силе, пока ты послушный.
— Я не собираюсь воровать твое сердце этой ночью, если ты об этом.
Ее смех звенел в его ушах, пока страж уводил его.
* * *
— Надеюсь, эта комната подойдет, — сказала служанка, прижимаясь спиной к деревянной двери и толкая с усилием. Она была высокой, худой, с огромными для ее лица глазами. — Герцогиня с трудом смогла отыскать для вас идеальное место.
Айслинг сомневалась, что женщина перетрудилась от этого, но не стала исправлять служанку. Отдельная комната была чудом. Она могла бы оказаться в конюшне.
Выдохнув, задев этим волосы, упавшие на ее лицо, она ждала, пока служанка пролезет в брешь, а потом протиснулась сама в дверь, что застряла, открывшись наполовину. В этом замке ничто не работало так, как должно было. Даже двери не открывались так, как ожидалось.
Комната была по-своему примечательной. Паутина висела с потолка, маленькие пауки бегали по нитям. Кроваво-красный полог в пыли вяло свисал вокруг горы подушек, и это, видимо, была кровать. Возле подушек был маленький камин, где потрескивал огонь, пруд воды блестел в дальнем углу.
Комната была скромной, и тот, кто привык к местам лучше, заметил бы трещины на полу, летающую пыль и зеленый оттенок воды. Но Айслинг родилась в тени обоих миров. Для нее не было комнаты лучше.
Служанка строго смотрела на нее.
— Ну?
Айслинг моргнула.
— Что, ну?
— Подходит, или мне сказать госпоже поискать вам другую комнату?
Это явно была проверка. Герцогиня была слишком умной, чтобы дать ей лучшую из доступных комнат. Айслинг была уверена, что эта комната была из худших, но хотела сохранить главенство в споре.
Она улыбнулась, хотя служанка и не видела, и прижала ладони к груди.
— Это прекрасно подойдет. Мне взбить подушки?
Служанка напряглась. Айслинг ухмыльнулась и бодро прошла к кровати. Она не боялась труда, и если они не хотели убирать в ее комнате, она справится сама.
Она схватила первую подушку и ударила по ней. Пыль поднялась в воздух, белая, как облако, ударила по ее носу с удивительной силой. Она отшатнулась, много раз чихнула, пока воздух не прояснился.
Служанка прикрыла рот и захихикала.
— Ого, — выдохнула Айслинг. — Как давно не трогали эти подушки?
— Около половины века, мадам.
— Понятно, — она опустила подушку и осторожно попятилась. — Тогда оставим их там. И, прошу, не зови меня мадам. Я не такая.
— Вы с Неблагим принцем. Вы такого же ранга, как герцогиня?
— Вряд ли. Не слышала, что он звал меня служанкой? — она с трудом не скривилась. — Я — не леди.
— Странно, что госпожа дала вам служанку.
Да, но Айслинг не собиралась поощрять болтовню. Она кивнула и указала на дверь за служанкой.
— Если ты не против, я хотела бы отдохнуть. Путь был долгим.
— Уверена в этом, — служанка указала на камин. — Если ты — служанка, то, может, там лечь лучше, чем на подушки.
— Не указывай.
Служанка ушла с уцелевшей гордостью. Айслинг не могла так сказать про свою.
Она посмотрела на гору подушек, тело желало хоть миг невесомости. Как давно она не спала в кровати?
Качая головой, она прогнала мысль. Она спала на полу почти всю жизнь. Было странно переживать из-за кровати.
Айслинг посмотрела на дверь, гадая, как скоро фейри попытаются шпионить за ней. Она не могла начертить руны на полу. Их легко найдут, и герцогиня не будет рада испорченному полу.
Она схватила ближайшую свечу и обошла комнату.
— Огнем я тебя ограждаю. Оберегай это место от злой воли и тех, кто хочет мне навредить.
Айслинг повторила жест с брызгами затхлой воды, своим дыханием и оставшимися огрызками яблок из сумки. Этого было мало, но это было хоть что-то. Она ощутила, как золотой свет чар поднимается с ее головы до потолка.
Теперь она могла уснуть.
— Неблагой тебя разбаловал, — ворчала она, притягивая ковры к камину. — Ты делала так раньше, сделаешь снова. Глупая женщина. Думать о том, чему не место в голове. Где твоя смелость?
— Да, где твоя смелость?
Айслинг напряглась. Она узнала легкий голос, но не ожидала, что он прозвучит в ее комнате.
Герцогиня стояла на пороге. Она смотрела вверх на узоры в воздухе, которые Айслинг не видела. Хрупкая женщина подняла ладонь и постучала ногтем по чему-то невидимому.
— Неплохие чары, — сказала герцогиня. — Тут не хватает кусочка, — она указала на часть заклинания Айслинг, а потом без проблем прошла в комнату.
Айслинг нахмурилась.
— Всего хватает. Те чары герметичны.
Магия скользила по ее спине, сильная и без изъянов. Она накладывала чары защиты с детства. Она не могла создать чары с дырой.
Герцогиня прищурилась.
— Как интересно. Почему в твоей магии не может быть изъяна? Ты же человек.
Колокольчик звенел в ухе Айслинг. Слова были не совсем правдой. Они были сказаны осторожно, чтобы вытащить тайну. Герцогиня не верила в них и не намекала, что Айслинг была человеком.
Сарказм был самым сильным оружием фейри.
Она развернулась и подняла ладонь, глаз в центре моргал.
— Что ты знаешь?
