Мужчина вручает ей медвежонка, не слушая моих возражений. И тащит за собой, плотно обхватив пальцами запястье. Лишь успеваю следовать за ним, желая высказать всю накопившуюся обиду. Но слова выбиваются вместе с воздухом, когда Берг вжимает меня в стену.
Дверь за нами захлопывается, и у меня даже нет времени подумать: это сделал мужчина или моя магия.
— Я не Волк, куколка, но твоя ревность пахнет охренительно.
— Это худший подкат в мире. И я не ревновала.
— Ну конечно.
— Ни капли.
Ну или капельку.
Маленькую такую капельку, размером с океан.
__________________________
*Неожиданка — придуманное авторами растение, что-то между розой и пионом. А дальше фантазия безгранична.
Глава 38. Берг
Это было забавно первые секунды. Татья бросается на меня в своей привычной манере, а Куколка поджимает губы. Сверкает своими красивыми глазами, показывая ревность. И это приятно, её реакция, собственнические инстинкты.
Увлечённый, я не сразу понимаю, о чём говорит Татья. Она ведь не угрожала, открыто не грубила. Так, несла бред, хотя прекрасно знает, зачем я приехал и что за медвежонок на руках у девушки.
А когда понял, не стал спускать на тормозах, не смотря на то, что нас связывало.
Потому что видеть, как вздрагивает Тая, было ужасно. Словно по всему телу полоснули серебром, приправленным ядом. Во мне не было Волчьего нюха или умения Пум сразу считывать эмоции. Но и так было понятно, насколько Куколке неприятно.
Была сильной, решительной. А мне хотелось её защитить, показать, насколько одна дорога мне. И что никто не сможет ей причинить вред. Только хуже всего, что Зверь пытался меня заткнуть.
Новая эмоция от Истинной, нужно насладиться, прочувствовать. А ревность лучший показать её тяги ко мне. Мы словно поменялись местами со Зверем, и впервые именно я пытался успокоить Таю.
— Я не ревновала.
— Ну конечно.
— Ни капли.
Разве что той каплей яда, которой можно убить. Потому что, хоть мои ладони сжимают девушку, ощущение, что это именно она схватила меня. Сжала пальцы на горле, мешая дышать и существовать.
— Ложь, куколка, плохое качество.
— Я не лгу. Можешь вернуться обратно и продолжать лапать её.
— Я не лапал Татью.
— Ложь, Берг, плохое качество.
Возвращает мне мои же слова, приправив вызовом и сердитым взглядом. Зверь скалится, впитывая. И во мне немного злорадства от мысли, что Тая начнёт понимать, как мне было слушать о Дане.
Когда чувствовал её влагу, ещё в первый день. Прижимал к себе, наслаждаясь близостью, а она врала, что думала о своём бывшем женихе. Неприятное чувство, которое запускает когтистую лапу прямо в душу.
— Зачем мне кто-то другой? У меня есть ты, куколка, — обхватываю лицо девушки, стараясь подобрать слова. Наслаждался, Зверюга? А теперь разгребай результат. — Никто другой не нужен.
— Ну да. Конечно, никто другой ведь не родит тебе медвежонка, да?
Она толкает меня, вырываясь. Удар хрупкой ладонью прилетает по щеке и шее. Колотит меня, срывая злость. И поделом, раз не смог сразу вычислить угрозу и защитить.
Сила Альфы разрывает изнутри, требуя усмирить самку. Оборотни каждый удар воспринимают как покушение. Для Альфы это открытая угроза, с которой нужно разобраться. И Зверь тихо рычит, представляя, как именно будет разбираться и усмирять.
Но я сдерживаюсь. Глушу в себе всё, стараясь запереть внутри протесты. Я всегда брал контроль над Зверем, будучи практически человеком. И сейчас это играет на пользу.
Не останавливаю Куколку даже в момент, когда её ногти сдирают кожу на подбородке. Хотя девушка сама понимает, что зашла далеко. Отступает, роняя руки по швам. Тяжело дышит, отворачиваясь.
Только уже поздно, я всё видел, заметил.
Подхватываю девушку, скидывая со стола многочисленные бумажки. Усаживаю Таю, устраиваясь меж её разведённых ног. Пытаюсь стащить брюки вместе с бельем, чувствуя бушующее желание внутри.
Доказать самым простым способом, насколько она мне нужна
— Оставь меня в покое, Берг, — огрызается во время поцелуя, сжимая пальцами мои волосы. Дёргает, пытаясь остановить. — Можешь хоть каждый день в город ездить трахаться, мне плевать. Но не трогай меня больше!
Не ведьма, оборотень. Львица, которая рычит и скользит ладонями по моему телу. Стаскивает и куртку, и рубашку. Куда пропало её пальто я даже не знаю. Но точно знаю, что на ней всё ещё слишком много одежды.
— Что за претензия? — спрашиваю, пока вожусь с ремнём. Хочется разорвать в клочья, но нам ещё домой как-то возвращаться. — Давай, куколка, объясняй.
— А ты не к ней в город ездил, да? И не виделся, и не…
— Я нихрена «не». Не уехал далеко, вернулся, блять, к тебе.
Наконец стаскиваю с неё белье вниз, крепче перехватывая упругую задницу. Подтягиваю к краю стола, толкаясь внутрь. Какая же влажная, уже готовая для меня.
В ней туго, хорошо. Могу лишь двигаться, кусая пухлые губы. Врываться языком в горячий рот, пробуя на вкус её ревность. Лучше волчьей ягоды, любого алкоголя. Пьянит, застилает глаза.
— Ты вещи покупал. Хватит мне лгать, — упирается ладонью в стол, а второй рукой обхватывает мою шею. Тяжело дышит, подаваясь навстречу бёдрами. — Не смей.
— Друг привёз, — худшее время, чтобы вспоминать Стаса. Не когда у меня внутри Зверь беснуется, желая полностью получить контроль. — Не смог тебя оставить.
— Я видела вашу связь. Она, — громко стонет, прикрывая глаза. — Не исчезла. Прочная.
— Татья в моей стае. Не исчезают такие связи. В стае. Больше ничего.
Закончились разговоры, осталось лишь тяжелое дыхание. Желание, дикое и необузданное. Брать и брать, пока Куколка не охрипнет. Не прекратит нести чушь, растворяясь во мне.
То, что называют брачным периодом. Когда хочется одновременно свернуть тонкую шею и прижаться к ней губами. Выбираю второе, проводя языком. Тая дрожит, вскидываясь, реагирует на каждое движение.
И так сладко кричит, сжимая мой член в себе, что меня не хватает на долго. Стол скрипит, что-то с грохотом падает, но я слышу только сердцебиение своей Истинной.
Кончаю, сжимая зубы на метке. Обновляя её, ставя заново. Напоминая, кому именно принадлежит Куколка. Насколько нужна, до зуда под кожей и ревущего Зверя.
— Ненавижу тебя, — хрипит, смотря на меня своими глазами.
Настоящими, ведьмиными. Когда всю радужку затопило серебро. И словно блёсток насыпали, заставляя сиять. У Таи больше не видно зрачка, исчезает под настоящим цветом.
Говорят, что ведьмы пошли от демонов. Но ни один, блять, демон не мог подарить таких ошеломительных глаз.
— Твои глаза, — произношу довольно, получая полный спектр эмоций. — Такая красивая, куколка.
— Я… Сейчас.
Жмурится, стараясь выровнять дыхание. А когда снова открывает глаза, они привычного цвета. Смеси серого и оливкового, капли янтарного. Иногда кажется, что у неё меняется окрас. Как у хамелеона. И так же быстро Тая меняет свои эмоции.
— Все ещё самая красивая.
Не могу остановиться, сжимая ноги девушки. Не любитель слов, действия лучше говорят. Но когда Куколка реагирует лёгким смущением — охренительная реакция.
— Мне нужно привести себя в порядок.
— Рано, всё ещё хочу тебя, — тяну её ладонь, заставляя накрыть член. — Чувствуешь, как стоит? И ты ведь тоже хочешь. Да?
Веду пальцами по влажным складкам, размазывая своё же семя. Касаюсь клитора, заставляя девушку всхлипнуть. Податься вперёд, прося большего.
— Да, куколка?
— Да. Только… Я хочу медленно.
Будет ей медленно. Будто не понятно, что стоит попросить и я ей дам всё, что угодно.
Глава 39. Тая
Геката, пошли сейчас в меня молнию и прекрати всё. Потому что жутко стыдно. Мы едва не разгромили кабинет Татьи. И пусть она того заслужила, всё равно это неправильно.
Застёгиваю брюки, чувствуя влагу между ног. Тянущую пульсацию, напоминающую, что только что было. И злость на Берга улетучивается, кажется, ещё с первым оргазмом. Остальные два заставили окончательно простить этого грубияна.
