Луч солнца золотого
Тьмы скрыла пелена…
Старая знакомая песня оказалась как-то удивительно в тему. Мерцали свечи, рука Влада, отыскавшая Иркину руку, была надежной и теплой, а лицо Маглора, склонившегося к арфе — почти эльфийским. И казалось — еще пара песен, и что-то случится на самом деле, что-то невозможное и настоящее.
Но не успелось. Маглор едва закончил финальный проигрыш, когда от ворот донесся какой-то шум. Влад выпустил Иркины пальцы, Куруфин, сидевший с краю, встал и положил руку на рукоять меча.
— Кто на воротах? — спросил Маэдрос резко.
— Койрэ и Хеледлор, — отозвался Лаурэ. — И их бы сменить через час.
— Сменим, — Маэдрос кивнул. — Сходите посмотрите, что там.
Но идти никуда не пришлось, к столу почти бегом уже спешил Койрэ.
— Государь, — он склонил голову перед Маэдросом. — Там из Гаваней пришли посланцы от Кирдана.
— Так пускай, — отозвался вместо Маэдроса Куруфин.
— Там, — Койрэ замялся, — с ними… Они говорят, что с ними Эрейнион.
Маэдрос устало ссутулился. Карантир, до того почти лежавший грудью на столе, наоборот, выпрямился и подобрался.
— Тем более пускайте, — Маэдрос потрогал свой шрам и откинулся на спинку тронного стула. Сказал гномам. — Это семейный разговор, и он будет тяжелым. Боюсь, Макалаурэ будет нужен мне здесь, но для гостей остаются очаг и гитара.
— Или пошли на ворота, — предложил Димка, вставая. — Поиграем ребятам, чтобы не скучали.
— А можно посидеть? — тихо спросила Ирка у Влада. Она видела — за столом остаются только лорды, и то не все — рыжие близнецы предпочти гитару и ворота тяжелым семейным разговорам. Толик проводил их тоскливым взглядом. А вот Цемент никуда идти не собирался, только отодвинулся подальше и притушил ближайшую свечку. Рядом с ним села Турвен, Цемент галантно набросил ей на плечи свой плащ.
— Пока нафиг не гонят, наверное, можно, — неуверенно сказал Влад.
— Только тихо сидите, — бросила через плечо Айфе. — Как мыши под веником.
Целительницу из Гаваней Ирка узнала. Это она лечила обожженного Маэдроса, а до того была на празднике в Дориате. Парней, пришедших с ней, Ирка не помнила. Одному из них, высокому, похожему чем-то на Толика, кто-то нарисовал на лбу черную загогулину. То ли три вершины, то ли три зубца.
Маэдрос поднялся на ноги. Шагнул вперед в неожиданном порыве и обнял меченого. Наверное, племянника. Который вроде как был в плену.
Потом рассаживались, Маглор прятал арфу, Айфе искала остатки вина и чистые кружки. Маэдрос снова сел во главе стола.
— Мне сказали, ты был пленен, и вижу теперь, что это правда, — сказал он. — Как тебе удалось освободиться?
Ирка не видела лица меченного, но плечи его ссутулились:
— Мне больно говорить об этом, дядя. Если бы я мог выбирать, я бы предпочел сам остаться в плену. Дева из Гаваней Сириона обменяла себя на меня.
— И Моргот согласился на такой обмен? — Карантир подался вперед. — Обменять сына Финдекано и внука Нолофинвэ на девушку из фалатрим?
— Как видишь, — Эрейнион пожал плечами.
Заговорила целительница:
— Вы разминулись совсем немного в Гаванях. И все это время я лечила его. Не только тело, но и феа, и я прошу вас, будьте милосерднее к чужим страданиям.
Ирка толкнула Влада локтем.
— Ты мне потом расскажешь, что это такое?
— Что? — переспросил тот.
— Фалатрим, феа. О чем они говорят?
— Феа — это душа, — сказал Влад и неожиданно дернулся. — Ай, млин! Меня комар жрет! Айфе обернулась к ним и украдкой показала кулак. Ирка прикусила язык.
Оставшиеся на столе свечи колебались под ветром. По лицу Маэдроса плясали рыжие тени. Ира поежилась — выглядел он очень по-настоящему и довольно пугающе.
— Я ведь тоже был пленником Ангбанда, — голос его звучал тихо. — И веду с ним долгую войну. Враг не отпускает своих пленников. Ни просто так, ни в обмен на что-то или кого-то. Но он мастер лжи и уловок.
— Понимаешь, дядя, — Эрейнион наклонился к Маэдросу.
И сказал совершенно другим голосом:
— Мы с Бобром и Ирисой заранее договорились, что в плену меня помучат немного, а потом она придет меня освобождать. Так что все окей, я не засланец. Кирдан про завтра хотел обсудить.
— Йопт, — выдохнула Айфе. — А такой момент был крутой, нахрена же на пожизняки съезжать?
— Да нас там в Дориате ждут, — пожал плечами бывший пленник. — Кирдан там? — неожиданно подал Куруфин.
— Он в Гаванях. Ну так что?
— Ангдол! — Маэдрос резко выпрямился. — Пойдете с Лаурэ к Кирдану, как мои послы. Даю вам право говорить от моего имени и решать. Что до тебя, Эрейнион… Я надеюсь, ты отыщешь время для разговора со мной. Он не принесет радости нам обоим, но, быть может, вернет веру. Теперь ступайте. Девы в Дориате не станут ждать. Исильмо, проводи гостей до ворот.
Влад матюгнулся шепотом и встал. Встал и Цемент. С легким поклоном он обратился к Айфе: — Я буду нужен здесь ночью?
— Знаю, что задумал. Делай.
Ирка собралась было тоже уйти из-за стола. Без Влада ей определенно было нечего тут ловить. Но лорды, кажется, расходиться не собирались, и любопытство пересилило.
— А потом снова будут говорить, что Первый дом — уроды, хамят и не играют, — задумчиво сказал Маглор.
— А что ему мешало играть? — зло спросила Айфе. — В гробу я такие договорняки видела. И мазохистов этих хреновых.
— Не кипятись, — Толик положил руку ей на плечо. — Это я тут должен резко вскакивать.
— Это по игре. А по жизни ты котик, а я хамло трамвайное и нервная баба.
Маэдрос скривился. Погладил себе по обожженной щеке. Скривился сильнее. А потом с наслаждением отодрал силиконовую накладку шрама.
— Чешется, не могу, — он прикрыл глаза и растер лицо. — Будем считать, что дома и стены лечат. От стены раздался взрыв хохота. Там звенела гитара. Ирка покосилась в ту сторону. Но осталась за столом.
— Больше всего меня беспокоит не это, — Маэдрос пересел на лавку, заставив Айфе подвинуться, приобнял ее за плечи. — Чтоб тебе, брат, на таком троне сидеть… Больше меня беспокоит, что в Дориате принимают ангбандского вольноотпущенника и не беспокоятся о том, чьими ушами и глазами он может быть.
— Может, его проверили как-то? — предположил Маглор. — Все-таки Диор — внук майя. И носит Сильмарилл.
— Этот напроверяет, — проворчал Куруфин. — Ладно, я спать пойду. Завтра снова вонзаться.
— Я тоже, — Маглор спрятал зевок за изящными пальцами.
45
Спать Ирке не хотелось совсем. Поэтому она еще посидела с компанией, вроде как караулящей ворота. Заодно выяснила, что Влад ушел вместе с Цементом, а значит, ей снова мерзнуть полночи одной в палатке.
Лея ей рассказала, что фалатрим — это эльфы, живущие на побережье, морской народ, а майяр — что-то вроде полубогов, но не совсем, и мать дориатского короля, прекрасная Лютиэн — дочь майи Мелиан. Потом Димка снова ударил по струнам и разговаривать стало сложно.
Самым удивительным оказался тот факт, что после всего этого Ирка почти без проблем заснула, накрывшись спальником Влада поверх своего собственного.
Разбудил ее среди ночи мочевой пузырь. С досадой она обнаружила, что Влада до сих пор нет, а палатка здорово остыла. Отсутствие Влада показалось Ирке каким-то тревожным.
Выбираться наружу не хотелось, но пришлось. Ирка немного постояла возле палатки, слушая тишину спящего лагеря. Остро и холодно мерцало небо, засыпанное звездной мукой. Ночная роса холодила ноги, так что пришлось искать кроссовки в тамбуре палатки.
Ущербная луна давала достаточно света, и фонарик Ирка включать не стала. Наверное, ей просто не хотелось нарушать вот это серебряное и хрупкое электрическим светом.
Тем более что тропу от костра к черной загородке протоптали такую, что даже в полной темноте сложно было бы заблудиться.
— Не зарастет народная тропа, — пробормотала Ирка, задергивая за собой полиэтилен.
Возвращаясь обратно, она неожиданно для себя приостановилась недалеко от ворот. Трепетала на ветру ткань стен.
