выходных.
Экипажи старались селить поближе к шахтам, и у «Драконьих авиалиний», конечно, здесь имелась своя гостиница, так что я довольно быстро добралась до небольшой пещеры с вывеской «Служебная гостиница», получила у миловидной демоницы-распорядительницы ключи и оказалась в крошечном одиночном номере.
Плюс Подземного: нет недостатка в площадях. В пещерах тепло, но свежо, им можно придать любую форму. Пещеру можно разделить на десять, а можно объединить в одну огромную — и это совершенно безопасно и удобно. Так что меня хотя бы не поселили с Делайлой, уже плюс. Я не была уверена, что выдержу ее компанию.
Однако при всех достоинствах Подземного, был один существенный недостаток: темнота.
Под землей не было дневного света, обычные факелы из рук вон плохо горели, а магические кристаллы освещения слишком быстро гасли, и от того стоили неимоверных денег. Демоны не были бы демонами, если бы не нашли выход, вот только…
Я легла на постель и поняла, что не усну. С потолка на меня взирали два светящихся глаза.
Да, я знаю, что жуки-светочи слепы и не несут в себе никакой угрозы. Это просто огромные жуки, живущие в подземельях и освещающие тоннели. В каждом жилище Подземного такие есть. В домах побольше и побогаче — по две-три штуки на комнату, в обычных пещерах или небольших номерах, как мой, по одному. И десятки, сотни светочей на улицах. Там, среди высоких потолков и толп народа, они показались незаметными, а здесь я поежилась, остро ощущая чужое присутствие.
Ладно, жук хуже, чем боязнь подземелий. Я — гулять!
Да и надо будет сообразить что-нибудь на ужин.
Дорога до центра заняла не больше получаса, зато едва я ступила в центральные тоннели, как тут же оказалась посреди мешанины громких звуков, аппетитных запахов и ярких красок. Демоны отличались от людей, они казались мне слишком шумными, слишком веселыми и слишком раскованными. Горячий нрав обитателей Подземного проявлялся во всем: в кухне, искусстве, в том, как демоны вокруг были одеты (или раздеты). Они не стеснялись демонстрировать эмоции и порой шокировали. Я испуганно шарахнулась от заливисто хохочущей демоницы, сидевшей на коленях сразу у двоих приятелей, но тут же устыдилась. Кто мне разрешил совать нос в чужие отношения и оценивать их?
Прогуливаясь среди рядов со всевозможной уличной едой, я поняла, что стыд не имел ничего общего со страстным трио, встреченным по дороге. Я вдруг остановилась посреди тоннеля и поняла: я — сволочь.
И если не поблагодарю Джулиана за спасение, таковой и останусь.
Он, конечно, не мог просто отвернуться и сделать вид, что ничего не было, но никто не осудил бы, если б Златокрылый сделал пассажиру вежливое замечание, а меня отослал заниматься документами. Пугать его до трясучки и отбивать всю охоту приставать к подчиненным было совсем необязательно. А значит, шло от души.
Поколебавшись еще немного, я поняла, что не усну, если в собственных глазах останусь неблагодарной скотиной. И, чтобы не так сильно нервничать, я купила целое ведерко острых, приготовленных на открытом огне, крыльев. Джулиан такое любит. И хоть я не должна была помнить о нем таких подробностей, но подойдя к раскаленной решетке, где готовился добрый десяток видов мяса, я мгновенно поняла, что может обрадовать бывшего мужа.
Стоя перед дверью его номера, обеими руками сжимая ведерко с ароматными крыльями, я никак не решалась постучать. И не решилась бы, наверное. Ушла к себе, выбросила дурацкий слишком острый для меня ужин. Если бы Джулиан не открыл дверь сам. Похоже, он как раз собирался идти добывать еду.
— О, рыжая, — хмыкнул он, увидев меня.
Потом внимательно посмотрел на задорно торчащие из ведерка кончики крыльев и сказал:
— Боюсь тебя расстраивать, но их уже не спасти.
— Джулиан! — Я тряхнула головой, сбрасывая оцепенение. — Хватит издеваться! Я пришла сказать тебе спасибо за то, что спас меня. Держи. Это тебе, я знаю, ты любишь.
Я протянула ведерко, но Джулиан не спешил принимать благодарность.
— Ты платишь мне за спасение от насильника копчеными крыльями?
— Они с костра!
— Тогда заходи.
Он распахнул дверь, любезно пропуская меня в номер (который, конечно, был больше моего в четыре раза). Но я изваянием застыла на пороге.
— Н-нет, спасибо, я…
— Что, — Златокрылый закатил глаза, — думаешь, я спас тебя, чтобы самому затащить в номер и надругаться? Не бойся, у меня пуговичка на штанах заедает, я сегодня не в форме. Заходи уже, а то сейчас явятся наши дурачки и опять распустят слухи, что я очень дружелюбный.
Я дернула глазом, нервно оглянулась, убеждаясь, что меня никто не видит и юркнула в номер Златокрылого прежде, чем доставила коллегам удовольствие наблюдать, как подлизываюсь к капитану классическим кратчайшим путем — через желудок.
— У тебя не будет проблем? — спросила я, когда немного осмотрелась и облюбовала небольшое кресло в углу, рядом с низким столиком. На него я водрузила ведерко с крыльями.
— А у меня их нет? Я летаю в команде с идиотами. Это, по-твоему, не проблема?
— Я не идиотка.
— Нет. Ты еще маленькая.
— Что, до сих пор маленькая? — вырвалось у меня.
Джулиан, достававший из холодного шкафа пиво, внимательно на меня посмотрел.
— Рыжая, не задавай вопросы, на которые не хочешь получить ответы.
— Я хочу получить ответ, не будет ли он на тебя жаловаться. И не прилетит ли от Пламенеющего.
— Это Пламенеющему прилетит от меня. Когда мы обговаривали работу, мне гарантировали интересные рейсы.
— А было неинтересно? — фыркнула я.
Джулиан на секунду задумался.
— Нет, в баре получилось лучше.
И я снова вспомнила, что он спас меня уже дважды. Хотя я бы поспорила с утверждением про «лучше»: после спасения в баре мы оба оказались за решеткой, а сейчас в номере, пьем прохладное пиво с божественными крылышками и даже не переругиваемся, как обычно.
— Эй! — воскликнула я, когда Джулиан полез за новой порцией пива. — Я вообще-то хотела пойти на конференцию.
— Зачем? У тебя же не отобрали командировочные. Что еще можно делать на этих конференциях, если не бесплатно есть?
— Иногда там объявляют какие-нибудь интересные программы для сотрудников. Гранты на обучение и все такое. Никогда не помешает хороший навык.
Мысленно я пожалела, что идея бесплатно есть на всевозможных конференциях и симпозиумах никогда не приходила мне в голову, даже в периоды самого жесткого безденежья!
— У тебя все равно теперь изо рта пахнет острым перцем.
— Берр говорила, что главное в жизни — найти дракона, с которым вы оба можете наесться хлеба с чесноком и не бояться целоваться.
— Именно поэтому Берр ни разу
