Винсент невольно коснулся накопителя на запястье. Лежи все тела в мертвецкой – осилил бы несомненно, но этих нужно сперва поднять и заставить вылезти из-под завала. Впрочем… он сунулся в сумку. При виде извлеченной оттуда керамической бутыли, плотно заткнутой пробкой, наставник присвистнул.
– Интересные у тебя методы. Уверен?
– Не в первый раз.
– И правда, что это я вздумал щуку плавать учить. Давай. Вытащишь мертвяков, зайду поосмотрюсь.
– Что там можно увидеть после того, как все обвалилось? Как бы перекрытия на вас не рухнули
В самом деле, кое-где они уже провалились, кое-где остался лишь каркас, изъеденные огнем балки, и надежным они не выглядели.
– Яйца курицу тоже не учат, – фыркнул наставник.
Виснент не стал настаивать. Выдернул пробку, замахнул зелье. Разом, точно крепкое хлебное вино, чтобы не заколебаться.
Он ненавидел боевую некромантию.
Фиолетовый туман исчез, пожрав другие цвета. Весь мир превратился в гравюру, приглушились звуки, пропали запахи, даровав взамен неведомое живым ощущение покоя и безмятежности. Не просто так неведомый ведьмак целых два раза маскировал свои преступления под самоубийства: некроманты сводили счеты с жизнью чаще остальных магов.
Сейчас Винсенту казалось, что смерть повсюду и он сам стал смертью. Но жизнь была рядом, вторгаясь в покой и безмятежность, обжигая душу, будто крапива – кожу. В такие моменты Винсент понимал, откуда у мертвяков такое яростное желание добраться до живых и уничтожить, стереть из мира это слишком суетливое, громкое, саднящее, раздражающее.
Не он – сама смерть потянулась к погребенным под рухнувшими перекрытиями, разрешая на время стать таким же суетливым и громким. Сама смерть зашептала им в уши, указывая на это, живое, раздражаюшее, позволила добраться до него, вгрызться в плоть, омыться горячей кровью. И они на миг обрели подобие утерянной жизни, чтобы уничтожить ее, неся в мир вечный покой.
Визг и вой толпы донесся словно сквозь вату. Фиолетовые сгустки превратились в человеческие контуры, поднялись, прорываясь сквозь обломки досок и балок подобно траве, прорывающейся сквозь булыжную кладку, и двинулись к дверям дома.
Винсент остановил поток силы. Заставил мир снова обрести обычные краски, чувствуя себя так, словно вынырнул из бездонного омута. Ощущение было таким ярким, что Винсент хватанул воздух ртом. Поймал на пороге дома двух самых шустрых мертвяков, рванувшихся к живым с первого этажа, Еще трое сиганули в окна со второго – Винсент перехватил и их. Дождался, когда остальные спрыгнут на первый этаж через прогар в полу и выберутся на улицу. Лишенные подпитки силой, мертвяки замирали и опускались на мостовую марионетками, у которых оборвали ниточки. В каком-то смысле так оно и было.
Винсент огляделся, прислушался, почти с наслаждением вздохнул запах гари, вспоминая, на каком он свете. Он терпеть не мог боевые зелья, но расчертить схему вокруг каждого тела невозможно из-за мешанины сгоревших вещей. Если цеплять и вытаскивать каждый труп на чистой силе, без ритуала, после чего допрашивать, у него не хватит сил даже с накопителем. Будь тел хотя бы полдюжины…
– Вы бы предупреждали загодя, господин профессор, – капитан кашлянул в кулак. – Чтобы мои парни от неожиданности штанов не перепачкали.
Винсент снова огляделся. Толпа рассеялась, стражники отодвинулись к стенам домов на другой стороне улицы. Лица у многих отливали зеленью: все же поднятые мертвецы – не самое приятное зрелище, особенно когда они прут прямо на тебя. Но никто не попытался сбежать. Впрочем, они и на кладбище совсем недавно не пытались сбежать. Умеет Эревард выбирать людей.
– Не клевещи на своих молодцов, – сказал ему Винсент. – И вели кому-нибудь хоть мешковину, что ли, принести, трупы накрыть.
Все-таки мертвые заслуживали уважительного отношения не меньше живых. Эревард кивнул, ткнул пальцем в двоих стражников, те метнулись куда-то в проулок.
Наставник одобрительно хлопнул Винсента по плечу и направился в дом. Одной Предвечной известно, что он намерен там найти. То есть понятно что – источник огня. На втором этаже, судя по тому, как прогорел пол, где-то за пределами мастерской, в жилых комнатах. Но сделать какие-то выводы их того хаоса, что виднелся в разбитые окна, сам Винсент бы не смог, тем более —выявить поджигателя. Даже если тот и оставил следы духа, огонь уничтожил все.
А почему он так уверен, что это поджог, а не несчастный случай? Только потому, что пожар случился очень удобно для убийцы? Но наставник упоминал, что дом Корси уже загорался. Правда, сейчас не зима, когда то и дело где-нибудь полыхает, но исключать вероятность несчастного случая… Нет, можно исключить. Есть артефакты, которые один раз уже спасли дом.
Винсент вытащил из сумки мел, перенес одно из обезображенных тел подальше от стены, чтобы было удобней работать, и начал расчерчивать схему. Освальд вырос рядом, внимательно наблюдая за его действиями. Настолько внимательно, что подпрыгнул, когда перед ним вспыхнул серебром вестник. Разглядывать магического посланца Винсент не стал и прислушиваться тоже не намеревался, но женские причитания вперемешку со всхлипываниями заставили его подпрыгнуть.
Он обернулся на дознавателя. Тот переменился в лице.
– Я отлучусь. Без меня никого не допрашивайте. – Он обернулся к капитану. – Проследите, чтобы эти господа не взаимодействовали с мертвыми. Под вашу ответственность.
Последние слова он договаривал уже стремительно шагая к карете.
– Гони, что есть мочи! – крикнул Освальд, захлопывая дверцу.
Глава 22
Инга
Проводив мужчин, я направилась на кухню. Судя по тому, что довелось наблюдать вчера, исследование места происшествия и допросы свидетелей в этом мире занимают ничуть не меньше времени, чем в нашем, даром что методы другие. Значит вернутся оба усталые и голодные.
Я замочила горох, бросив в воду щепотку соды, чтобы быстрее набух. Выгребла в жаровню угли и сунула на их место накрытый крышкой котелок с овсом и водой.
Теперь можно вернуться в кабинет и заняться чистописанием. Пока я буду марать бумагу, овсяная каша поспеет, а горох набухнет. Вернусь, выну котелок из печи, укутаю потеплее, чтобы не остывал. Снова разведу огонь, добавив к углям немного дров, и сварю суп. Гороховый и без мяса довольно сытный, а каша послужит гарниром к окороку, который мы сегодня, похоже, прикончим. Интересно, успеют муж с профессором зайти на рынок, как обещали, или, когда они освободятся, торговля закончится? Голодать, конечно, не придется, но я не привыкла сидеть с пустым холодильником. Ладно, не стоит беспокоиться о том, что от меня не зависит. Пойду дальше бумагу марать.
Всколыхнулась магия, и зазвенели колокольчики, оповещая, что кто-то пришел. Неужели муж так быстро вернулся? Что-то забыл? Я бросила полотенце на стол, торопясь встретить Винсента, и замерла, не коснувшись дверной ручки.
Дом был недоволен. Он не выносил чужих еще сильнее, чем его владелец, особенно, если гости приходили незваными, когда хозяина нет. Охранные заклинания, окутавшие дом, пробудились, напряглись, словно пес в ожидании команды. Их удерживал лишь ключ, данный владельцем чужаку – разрешение зайти без сопровождения хозяина. Как же дом жалел об этом разрешении!
Кто бы там мог прийти? Кэри? Не помню, чтобы ее присутствие беспокоило дом, но тогда и я особо не чувствовала его магию. И, возможно, дом успокаивало, что Винсент был внутри, хоть и не присматривал за прислугой. Тогда кто здесь? Не профессор точно, когда он приехал, дом словно вовсе не заметил, только дверной колокольчик прозвенел, оповестив о его прибытии.
Повинуясь безотчетной тревоге, я взяла кочергу, которой выгребала угли из плиты, и двинулась ко входу в дом. Прямой коридор просматривался во всю длину, но человека, уже поднимавшегося по лестнице, я узнала не сразу. Впрочем, не так близко мы и были знакомы, чтобы узнавать с полувзгляда.
