Возразить я ему не дала и просто выскочила за дверь: мне необходим был перерыв. Торопливо сбежала по лестнице на первый этаж, прошла в кухню и закрыла дверь.
«Что делать?! Господи, что же делать?!».
Я метнулась к стоящей в бочке воде. Эту родниковую воду мы использовали для питья и приготовления еды. Сейчас, зимой, только что принесенная с улицы, она была совершенно ледяная. Я зачерпнула ковш и, низко наклонившись, чтобы не забрызгать одежду, ладонью плеснула в лицо несколько горстей. Нельзя сказать, что это успокоило меня полностью, но паника и противная дрожь слегка осели. Вытершись подвернувшейся кухонной салфеткой, я со вздохом уселась на табуретку и принялась размышлять: «Ну что, Любава, вляпалась? Если рассуждать спокойно, то у меня есть два варианта: отдать этому козлу малышку и жить спокойно или же сказать «да» и попробовать превратить его жизнь в ад.».
Минут десять я просидела, но так и не смогла принять решение. Кто знает, на чем бы я остановилась, если бы в это время в приотворившуюся кухонную дверь не просунулось озабоченное личико Элли.
– Госпожа Любава… - девочка смотрела на меня с испугом и смущением – Можно я спрошу?
– Конечно, малышка, спрашивай.
– А это правда, что дядя Варуш меня заберет?
– А ты хочешь с ним поехать?
Элли пошире раскрыла дверь, протиснулась целиком и нервно перебирая пальчиками кружевной кант фартука тихо заговорила:
– Госпожа Любава, можно я с вами останусь? Дядя Варуш… он… - она как будто собиралась с духом, чтобы сказать мне что-то важное. Я молчала, не желая на нее давить. Наконец она осмелела и, вскинув на меня глаза, торопливо продолжила: -- Он не плохой. И папа его любил… только он, когда пьяный… мне всегда страшно. И Энги с Матильдой тоже его боятся! Он молчит-молчит, а потом как швырнет кубок в стену! Или кричать начнет! И мне всегда очень страшно становится…
Я смотрела на малышку, и состояние паники и беспомощности пропало окончательно. Я совершенно четко поняла, что не смогу отпустить Элли с этим ублюдком: она была для меня единственным в этом мире родным существом. Конечно, Леста привязана ко мне и готова на любую помощь, но она и не зависит от меня так, как моя девочка. Странным образом моя паника перерастала в злость:
«Вот же скотина! Алкаш чертов! Жена тебе нужна?! Будет тебе жена! Будет тебе такая жена, которую ты заслуживаешь!»
Я подхватила Элли на руки и тихонько зашептала ей на ухо: -- Не волнуйся, малышка. Просто я выхожу замуж на барона, и мы будем жить все вместе. Но тебе совсем не нужно бояться: замок очень большой, и когда твой дядя будет пьян, ты его не увидишь.
Я гладила по светлым и мягким кудряшкам доверчиво прижавшуюся девочку, а про себя цинично думала: «Понадобится, я тебя, скотину, лично в бочке вина утоплю. В этом мире, кажется, есть некое подобие брачного контракта. Значит замуж я собираюсь, но до подписания бумаг пройдет еще достаточно времени. В общем-то, даже если понадобится переспать с этой… с этим… я выживу. Пожалуй, я даже могу понять сестрицу и то, что она его спаивала. Лучшего он все равно не заслуживает».
Тельце Элли слегка расслабилось, и она по-детски серьезно спросила:
– Госпожа Любава, а можно мы с вами останемся здесь?
– К сожалению, малышка, нам придется поехать в замок, но поверь, ничего плохого с тобой там не случится.
В кухню торопливо зашла Нора и заворчала: «Маленькая госпожа, это зачем вы сбежали?» - она робко глянула на меня и очевидно, опасаясь выговора, добавила: – И ведь так незаметно из комнаты выскользнула, что ни я, ни Леста не заметили!»
Я ссадила Элли с коленок, легко чмокнула в светлую теплую макушку и спокойно сказала:
-- Ступай с Норой, малышка. И ничего не бойся. Я всегда буду с тобой.
Посидела еще пару минут на табуретке, дожидаясь, пока стихнут шаги няньки, глотнула ледяной воды и отправилась в кабинет: смысла откладывать неприятный разговор не было. В собственный кабинет я зашла заряженная злостью, терпением и готовностью торговаться до последнего.
Не знаю, на что рассчитывал барон. Может быть, боялся, что я просто отдам ему девочку, но он торопливо, хоть и не слишком охотно, согласился на все условия. Больше всего возражал он против того, чтобы отложить всю эту чертову церемонию бракосочетания, но тут уже я уперлась:
-- Поймите меня правильно, господин барон, я хочу дождаться момента, пока ваша бывшая жена родит.
-- Любава, вы что, опасаетесь каких-то претензий с ее стороны? – казалось, он был сильно удивлен.
-- Не Любава, а госпожа Любава! До момента бракосочетания я требую соблюдения всех формальностей.
Он нахмурился и спросил:
-- Зачем так откладывать?
-- Затем, что мне не нужны споры о бастарде в то время, когда я стану вашей женой.
На самом деле мне было совершенно наплевать на то, где и от кого родит сестрица. Но я уже успела понять, что девица она умная и изворотливая. Если у нее будет мальчик, она вполне может попытаться объявить его наследником барона. Так что пусть вся эта каша сварится без меня. Да и в любом случае, чем позже случится этот брак, тем лучше.
В целом, мои требования звучали так: дождаться родов у Белинды, брачный договор с мэтра Фонкера, во избежание сплетен и порчи моей репутации. А сейчас барон должен убраться из башни. Я буду ждать его вместе с мэтром весной и стронусь с места только после заключения брачного договора.
– Если вам не нравятся мои условия, я прикажу собрать вещи девочки. Надеюсь, после этого мы с вами больше не увидимся.
Да, я блефовала и, слава всем богам всех миров, что барон не понимал, насколько я привязана к ребенку. Он недовольно морщился, пытался меня уговорить, а я упирала на то, что в брачном договоре будут прописаны его финансовые обязательства по отношению ко мне:
-- Знаете ли, господин барон, мне хватило первого брака. Можете расспросить прислугу и узнаете, что у меня не было ни своих денег, ни подарков от мужа! Я жила хуже купчихи или горожанки! Мне приходилось выпрашивать каждый лоскут ткани! – я возмущенно фыркнула, показывая, как сильно мне это не нравилось. -- Раз уж я стану баронессой фон Розер, то и условия содержания должны быть достойные!
Сколько бы он ни морщился, но согласился на все условия. На прощание я позволила ему поцеловать мне руку и уже в дверях спросила:
-- А где сейчас Шайха?.
– Разумеется, в тюрьме, – кажется мой вопрос удивил барона. – Почему вас это беспокоит, госпожа Любава?
– Что с ней будет дальше? – ответила я вопросом на вопрос. Он неопределенно пожал плечами и сказал
– Ну, за попытку опоить меня ее стоило бы вздернуть или отправить на каторгу, но она достаточно стара и слишком быстро сдохнет на каторге. А я, госпожа Любава, признаться, хочу, чтобы она помучилась. Потому она останется в тюрьме до самой смерти.
Я вспомнила первое свое знакомство с этой жуткой женщиной и невольно передернула плечами. Гораздо спокойнее мне было бы, если бы старуху отправили на каторгу: слишком уж она изворотливая. Впрочем, надеюсь, баронская тюрьма достаточно надежна.
