— Но владелец земли… — возразила я.
— Твоя Сабина и без тебя разберётся.
— Ты выучил её имя?
Этот факт меня настолько удивил, что я притихла. Позволила положить себя на кровать, укрыть пледом и даже изъявила желание выпить чашку какао.
— Оно у тебя есть? — спросила обнадёжено.
— Нет. Но найдётся. Лежи и не вставай.
Спустя несколько минут и череду смачных ругательств, доносившихся с кухни, на прикроватной тумбе оказалась дымящаяся чашка какао. Дэй присел скраю постели.
— Сама привстанешь? Или помощь нужна? — спросил он, намекая, что после его мучений выпить это какао — мой священный долг.
— Сама. — Я приподнялась, и Дэй поправил у меня за спиной подушку. Сердце предательски заколотилось.
«Алиса, он собирается тебя убить», — напомнила себе, но это не помогло.
— Что ответишь ему? — спросил Дэй, когда я сделала первый глоток из чашки.
— Чуть не подавилась из-за тебя, — укорила его. — Не знаю, что отвечу. Он так и не назвал условия.
— Значит, всё-таки хочешь свободы, — кивнул Дэй. — Цена не может быть низкой.
— Уж не выше моей жизни, — огрызнулась я.
— Поверь мне, есть цены намного выше твоей жизни. Смерть — не самое страшное, что может приключиться.
— Я всё равно хотела бы услышать его условия, — ответила больше из упрямства, чем искренности. Хотела ли я на самом деле услышать их? Я понятия не имела. И окончательно запуталась.
— Не соглашайся, — сказал Дэй, но его слова впервые звучали невпопад. Он не подслушивал, просто пытался угадать, о чём я думаю. — Амун не вправе вмешиваться в наше пари. Это не может кончиться хорошо ни для кого из вас. Уж о проблемах для него-то я точно позабочусь, — в зрачках Дэя вспыхнуло пламя, подтверждая его намерения.
— Ну нет. Испугать меня не выйдет. Лучше скажи, какая мне выгода отказываться? — решила ответить теми словами, которые были ему близки и понятны. Пламя в его глазах полыхнуло ярче, и в комнате стало душно.
Он резко выдохнул, и мне послышался утробный рык.
— Ты слишком быстро учишься.
— Потому что у меня один из лучших учителей.
— Какая тебе выгода отказываться… — повторил он мои слова. — А какая выгода соглашаться? Какая вообще здесь осталась выгода? — спросил он задумчиво и поднялся на ноги. — Я вернусь завтра. Отдохни и не делай глупостей. Торопиться всё равно некуда. В запасе ещё много времени.
Ложь. Время утекало водой сквозь пальцы. Казалось, счёт шёл уже на минуты или на секунды. Ещё немного, и я перестану владеть собой. И тогда глупости станут единственным, на что я буду способна.
Глава 10
Реус Асмодей
Ночь — прекрасное время. Именно из-за неё я порой особенно тосковал по Нижнему миру. Там не поднималось солнце и не наступало утро. Царила вечная ночь.
А здесь… Я скользнул взглядом по набережной. Уже начавшей сереть, готовясь искупаться в лучах утреннего солнца, но ещё достаточно тёмной, чтобы немного унять мою тоску по прежним временам. Тем временам, когда не было ничего, кроме ярости. Тем временам, когда единственной моей заботой было сражение на поле брани.
Я ненавидел его тогда. Но тосковал по нему сейчас. Человеческий мир въелся в меня, словно дымный запах в одежду. И не выветривался. Изгнать его смогло бы только пламя Преисподней.
Глубокий вдох принёс с собой ощущение свежести. Это роса опускалась на землю. Я подошёл к парапету и облокотился. Взглянул на спокойную речную воду. Её поверхность почти не искажалась рябью. Вокруг тишина и прохлада, но внутри меня не было подобного спокойствия. Сила кипела и требовала выхода — сегодня я перебрал с энергией. Увлёкся впервые за долгое время. Хотел забыться. Забыть.
— Забыть… — прошептал, вспоминая слова Амуна.
«Ах, точно, ты наверно и это забыл».
Да, я забыл. Нечто далёкое и важное. Этот слащавый демон Амун, умеющий лить в уши самые смелые обещания, знал обо мне нечто весомое. Потерянное мной в яростных огнях Чистилища. Ту адскую боль я помнил по сей день. Ту нескончаемую муку. Но то, за что меня ей подвергли, — нет. Моё первое воспоминание — боль. Второе — пламя. А до этого — пустота.
И если раньше прошлое было неважным, то теперь, казалось, лишь оно и имело значение. Дьявол, о чём же таком я мог позабыть?
— Он назвал её Божаной, — имя отдавалось в голове назойливым гулом. Оно было мне знакомо, но при этом не вспоминалось. — И Амун не расскажет. Лучше сгинет в геенне, чем заговорит. Божана, — попробовал произнести снова. Имя выговаривалось так легко, словно я повторял его уже сотни раз.
Резко поднявшийся ветер взбередил речную гладь и пронёсся дальше.
— Алиса, — произнёс то имя, которое знал. И оно отдалось похожим томлением в моём демоническом, давно остывшем сердце. — Я не должен был перекладывать на неё долг отца. Мы бы не встретились и не было бы ничего этого. Я оставался бы прежним Реусом Асмодеем. Получил бы ту душу. Собрал бы ещё несколько и освободился от этого мира.
«И ты ещё можешь их собрать», — возразил себе. Но верилось с трудом. Смогу ли я забрать жизнь Алисы, когда придёт время? Хочу ли это сделать?
Алые губы, синева глаз, дерзкие слова и румянец смущения. Она нравилась мне живой.
— Что будешь делать, Дэй? — спросил у себя, будто ждал ответа. — Что будешь делать?
Солнце уже бесцеремонно вторглось на набережную, а я всё стоял, глядя на поверхность реки. Искал ответ. Но каждый раз, найдя его, выбрасывал. Ни один мне не нравился.
— А не навестить ли мне кое-кого?
Если ответа нет у меня, то, может, он найдётся у кого-то другого. У кого-то, кто хотя бы немного разбирался в человеческих чувствах.
Обычно, когда я приезжал, Лара оказывалась свободна, но сегодня, будто нарочно, заставила себя ждать. Испытывала моё терпение. И я, Реус Асмодей, послушно её дожидался. Потому что другого демона, с кем можно посоветоваться, на ум не приходило.
— Думала, уйдёшь, — раздался её голос из красного коридора. Вход в него я караулил уже больше получаса, сидя на кушетке в ещё пустом бутике.
— Ушёл бы, если мог.
Услышав это, она оживилась и осмотрела меня заинтересованно.
— Опять с охоты? Ты зачастил.
— И даже не тошнит от этого, представляешь? — усмехнулся я. — Поболтаем наедине?
Лара повела плечиком, мол, если хочешь, поболтаем. Но я знал, она сгорала от любопытства.
На столе в её кабинете были разбросаны какие-то бумаги. Я выцепил взглядом знакомые названия и имена, догадываясь, что — а точнее, кого — именно она пыталась найти. Но сделал вид, что не понял. И даже не обратил внимания.
— О чём хотел поболтать? — Лара присела за стол и подвинула ко мне пиалу с пряными печеньями, будто я не знал, что она в них подмешивала. Наверно, угощала ими недавних гостей.
— Оставь себе, — отодвинул пиалу. — Мой вопрос прозвучит странно, но, думаю, ты, как никто, меня поймёшь.
Она вся обратилась во внимание.
— Скажи, есть ли какой-то способ разорвать пари на сердце? Ты была наблюдателем. Могла что-то слышать.
— Влюбился, — полоснула она, словно ножом.
— Так есть или нет? — процедил я.
— Есть или нет… — передразнила меня, — будто я могу о нём знать. Из всех пари, что я видела, ни одно не закончилось хорошо для обоих. Вот если бы, скажем, оно оказалось незаконным… Но ты же делаешь всё как положено, — сказала она, не скрывая издёвки. — У тебя не могло случиться подобного промаха. Ты же безжалостный и беспристрастный Реус Асмодей.
— Мы с тобой старые друзья, Лара. Зачем ходить вокруг да около? Скажи прямо, на что ты злишься.
— И скажу! — она подскочила со стула. — Поделом тебе, Дэй. Поделом! Каково это, а? Каково полюбить ненавистного человечишку? Каково сожалеть, что не можешь отмотать время назад?
Я усмехнулся.
— Паршиво. И что теперь? Обливаться слезами и винить весь мир? Я, в отличие от тебя, понимаю, что виноват во всём сам.
— Я тоже это понимаю, — ответила она, опускаясь обратно на стул. — Думаешь, мне от этого легче? Что стало с моим сыном, Дэй?
