скрывался под тюлем и окружающим ничего не было видно.
Должно быть, такова новая драконья мода.
Искупавшись в прохладной воде, я принялась одеваться. На сорочку это платье садилось как-то кургузо, торчало со всех сторон. И мне пришлось отказаться от белья вовсе, надев его на голое тело.
Тяжесть слегка придавила меня, ходить было тяжело.
Зато туфли к нему оказались на удивление удобными.
У меня осталось достаточно времени, чтобы уложить волосы и заколоть черепаховым гребнем, который ждал своей участи в шкатулке с драгоценностями.
Серьги, браслеты, кольца… Когда я закончила наряжаться, из зеркала на меня смотрела удивительно царственная женщина, которая могла и на прием к императору явиться, не опуская головы.
Мне так хотелось кому-нибудь похвастаться, что когда засов вновь заскрипел, я чуть не бросилась на шею Дарраку.
Тот вошел… и застыл, не отводя от меня глаз. В них пылал золотой огонь, который по легенде умеют выдыхать только самые сильные драконы, нашедшие истинную пару.
Даррак смотрел на меня как на величайшее сокровище в мире. Немного робко, безумно восхищенно и горячо.
— Сам себе завидую, — сказал он наконец. — Кто бы мог подумать, что в конце концов я женюсь на самой прекрасной женщине в мире?
Он — что сделает?!
Заметив мое невероятное удивление, Даррак усмехнулся. В его лице читалось удовольствие и гордость и темного темной тайной злости. Словно он наконец нашел тот способ мести, который так давно искал.
— Сегодня я объявлю своим людям, всей челяди замка и обитателям окрестных поселений, что леди этого замка станет моей законной супругой.
— Это тебе… — задыхаясь произнесла я. — Надо жениться… на старой леди. Она…
— Нет, — твердо ответил Даррак. — По вашим и нашим законам хозяйка тут ты. Старый лорд мертв, его сын пропал без вести, а ты — невеста наследника. Значит, ты полноправная хозяйка. Не спорь со мной.
Меня поразило как уверенно он сказал про смерть старого лорда. Что-то темное поселилось в моем сердце, когда я подумала о том, что единственный способ знать о судьбе старого лорда точно — это присутствовать при его гибели. Или убить его самого…
Но я испугалась спросить. Тем более, что «пропал без вести» про Эдиля почему-то наполнило меня надеждой. Не мертв! Не мертв!
И пусть он никогда теперь на мне не женится, после того, как меня осквернил генерал драконов, но есть надежда на его возвращение. И тогда у нас будет все, как прежде. Может быть, однажды мы даже сможем изгнать драконов с наших земель.
А не сумеем — ну что ж… Была над нами власть императора, станет над нами власть драконов. Лишь бы простых людей не трогали.
На несколько секунд я даже позволила себе погрузиться в сладкий морок этой фантазии. Но потом реальность пальцами Даррака сжала мое запястье, и я вспомнила, что теперь я принадлежу черному дракону, который не выпустит меня из своих когтей.
По крайней мере, живой. Однажды он просто не сдержит своей страсти и я останусь лежать на полу спальни, разорванная насмерть его мощным членом зверя.
Только сейчас я обратила внимание, как красиво одет Даррак. На нем был совершенно черный, как южная ночь, кафтан, вышитый едва заметными серебряными нитями. Они неярко сверкали в свете, когда он поворачивался, но не привлекали внимания. И ты оставался в недоумении — пригрезился тебе этот свет, или сам хозяин наряда производит такое сверкающее впечатление, а может быть, ты был обманут иллюзией.
Штаны плотно облекаги его мускулистые бедра, делая Даррака стройнее и выше. Как и высокие сапоги на твердом каблуке.
На поясе у него была огромная серебряная пряжка в виде дракона, раскинувшего крылья.
В темных густых волосах едва не затерялся тонкий серебристый обруч короны.
— Что это? — Спросила я, указывая на нее.
— Я не только генерал армии драконов, я герцог драконьей империи, — чуть смутившись, ответил Даррак. — Так император похвалил меня за службу. Если захочу, я могу отделиться со своим герцогством и стать отдельной страной, и он не сможет мне помешать.
— И ты так сделаешь?
— Нет, конечно, не стану.
На его груди сверкали два лучистых ордена, а пальцы были унизаны кольцами с самоцветами.
Я невольно залюбовалась молодым мужчиной. Он был поистине хорош. Если бы я не знала, что он убийца и сластолюбивый извращенец, одержимый жаждой мести, я бы могла им очароваться. Но я знала.
И шла за ним, лишь гадая, какое унижение ждет меня на этом представлении.
Даррак поднялся в огромный бальный зал, сейчас абсолютно пустой, хотя перед моим внутренним взором все еще вставали картины обжорства и разврата, которые я видела тут в тот день, когда драконы отбирали себе женщин.
Я даже невольно посмотрела на потолок, ища то место, где пряталась все это время, но конечно отсюда его было не видно.
Зато был слышен гул снаружи, и я поспешила на широкий балкон, выходящий на площадь перед замком, чуть ли не быстрее самого Даррака.
Вышла на него и ахнула.
Все мосты были опущены, ворота распахнуты. И во дворе, на площади и пока хватало глаз было полно народа. Знатного и простого, драконов и людей.
Стая черных драконов парила над нашими головами, неся дозор и защищая от всех опасностей.
А со стороны моста уже подъезжали телеги, уставленные бочками вина.
Не говоря уж о том, что балкон был украшен белыми цветами, от запаха которых кружилась голова. Я невольно покачнулась, и Даррак поспешил обнять меня за талию и прижать к себе.
Я глянула вниз — и народ поприветствовал меня шумом и криками. Покуда хватало глаз — везде кто-то был. Я никогда не видела столько людей сразу, и это меня пугало.
— Я собрал всех одним своим повелением, — негромко шепнул мне на ухо Даррак. — Потому что хочу, чтобы слухи о нашей помолвке и свадьбе дошли до самых отдаленных концов Империи.
Он крепко сжал мою талию и шагнул вперед, поднимая руку.
Я не заметила, когда он успел накинуть на себя алый плащ, но теперь в нем и черном одеянии он вызывал у меня ассоциацию с теми самыми грозовыми тучами, которых я так боялась перед тем, как пришли драконы.
Шум затих.
Даррак опустил ладонь и начал говорить. Вроде бы негромко, но слова его разносились так далеко, что их слышали даже драконы в небе.
— Я ваш господин, — сказал Даррак. — Потому что огнем и мечом завоевал свое право владеть этой местностью. По праву сильного я объявил себя правителем
