Судя по одежде и телосложению, мертвый был их ровесником, плюс-минус год. Синие джинсы, серая толстовка с капюшоном, кеды с желтой подошвой и наушники, одна таблетка которых до сих пор находился у парня в… даже не в ухе, а в голове, так как ушей давно не было. Раскрытые глаза пусты, вместо губ — рваные ошметки плоти, обнажающей зубы: ни носа, ни лба, ни подбородка. На месте живота — когда-то кровавая, а теперь уже почерневшая дыра, из которой растащили все внутренности, на руках не хватает пальцев. Сколько он здесь? Неделю? Десять дней? Вряд ли больше. Еще пара ночей, и падальщики растащат по норам кости, и тогда привязать этого призрака будет очень сложно. Отличник не был так уж неправ, потащившись сюда.
От запаха Макс постарался отстраниться, с рождения мир вокруг чаще напоминал ему помойку, чем розовый куст.
— Наверное, он упал оттуда, — Дан указал на небольшую площадку правее и метров на десять выше.
С точки зрения Гроша, говорить об этом, по меньшей мере, рановато. Они не эксперты, но поза погибшего, раскинутые руки и ноги, а также расколотый о камень затылок говорили, что виниец мог быть прав.
Тропа уходила в сторону, не пересекаясь с широким выступом, но больше свалиться парню было просто неоткуда. Туда же уводила нить следа блуждающего. Вернувшийся не мог защитить свое тело от зверья, мало того, он не мог даже приблизиться к нему. Поверх серой ткани толстовки все еще висел серый, очень похожий на металл кристалл. Вольфрамит продолжал защищать хозяина и после смерти, даже от самого себя.
— От уступа до площадки метр, может меньше, — указал Самарский, примеряясь к склону.
— Этот тоже так думал, — пнул желтую подошву Макс, чувствуя, как снова начинает злиться.
— Можешь подождать нас здесь, — не удержался от шпильки Тимирязев.
— Могу, — Макс заставил себя не обращать внимания на тон винийца. — Что ты собираешься с ним делать? — вопрос адресовался Самарскому.
— Помечу его осмысленной петлей.
В этом был резон, по крайней мере, отличник не замахивался на уничтожение вернувшегося. Осмысленная петля отличалась от обычной замкнутой структурой. Ее блуждающий не присвоит и не сбросит. Она останется на призраке, как ошейник, и накинувший ее псионник в любом месте может призвать петлю — она притащит призрака словно на аркане.
Прекрасная модификация. За одним минусом. Применивший ее лишается возможности оперировать силой. Вернее, он может это сделать в любой момент, но стоило специалисту обратиться к энергии, как петля развязывалась, и призрак сбрасывал ярмо. Сила словно застывала в неизменности. Пленил призрака, добежал до лагеря, сдал его старшим и только тогда работай дальше. Узкая капризная модификация.
— Тебе нужны загонщики, — Грош, не тратя время на дальнейшие рассуждения, первым полез вверх.
Быстрее начнут, быстрее закончат.
— Извини, — буркнул через несколько минут в спину Дан.
Макс не ответил, его не трогали чужие слова или мнения, он давно уже перестал в них нуждаться. Почти перестал, иначе откуда бралось это глухое недовольство?
— Не каждый день трупами любуемся, — попытался оправдаться виниец.
— Тело Хрума тебя впечатлило больше, чем остальные, — заметил Грош, подтянулся и взобрался на старый уступ.
Он понимал, почему эта тропа не пользовалась популярностью: пока взберешься, семь потов сойдет, и это налегке, без груза за плечами.
Тимирязев залез следом и выпрямился.
— У меня тоже была собака. Когда она умерла, я неделю спать не мог, все ждал, что Рэм вернется.
— Животные не возвращаются, — сказал взобравшийся последним Артем.
— Тогда я этого не знал и сегодня как увидел, так сразу вспомнил, — Дан принюхался. — Только не говорите, что сами в детстве ничего не боялись.
— Не скажем, — Макс, повинуясь жесту Артема, стал смещаться правее. — Я темноты боялся.
— Ух ты, наш циник был ребенком, — в темноте улыбка Самарского была не видна, но чувствовалась в каждом слове, заставляя парня сожалеть о спонтанно вырвавшихся словах. — А сейчас?
— Батя отучил.
— Повезло тебе с батей, — вставил Дан.
Макс остановился и, напрягая зрение, вгляделся в скалу. Козырек не просто опоясывал ее, он уходил вглубь, служив полом высокой расщелине, перед которой завис призрак. Яркий в своей отвратности запах резким росчерком бил прямо в нос.
Самарский в центре, два отвлекающих по бокам — стандартное построение для работы в тройке. Они сделали пару шагов, прежде чем блуждающий ринулся в сторону. Дан (скорее на рефлексе, чем осознано) чиркнул силой, преграждая мертвому путь. И тут же, словно испугавшись собственной инициативы, упустил силу. Артем стянул энергию в ладони, но Макс опередил его, щитом отбросив вернувшегося к расщелине.
— С двух сторон полусферами, — скомандовал Грошев Тимирязеву и кивнул Артему. — Будь готов.
Отличник дернул шеей, поднимая руку. Макс послал второй щит. Дан сятнул силу и упустил ее снова. Он слишком старался, энергия, как это бывает от чрезмерного усилия, никак ни хотела принимать форму. Грошев снова отбросил вернувшегося, на этот раз действие отозвалось упругой вибрацией в костях. Будто удар о батут, когда тебя подбрасывает вверх. Там в пещере было что-то, оттолкнувшее призрака обратно.
Грош уже подумал, что придется делать все самому, когда Дан справился с волнением и сформировал щит. Вместо того, чтобы отбрасывать вернувшегося, они зажали его с двух сторон. Блуждающий рванулся, щит Тимирязева чуть погнулся, руки винийца дрогнули.
— Держать! — рявкнул на него Макс. — Раз! Два! Три! Давай!
Грош оборвал связь со щитом и тот лопнул. Дан замешкался всего на долю секунды. Накинутая на призрака осмысленная петля, соприкоснувшись с чужой силой, исчезла. Капризная и не терпящая соседства модификация.
— Черт, — выругался Самарский, быстро формируя следующую и уже понимая, что не успевает.
Энергия в очередной раз расползлась из пальцев Тимирязева. Слишком он волновался, слишком злился на себя. Макс снова выбросил щит и круговым движением, мысленно ругая себя последними словами, превратил его в кокон. На первые же секунды сдерживания ушла добрая четверть сил.
— Давай, отличник! Третьего захода не будет, — прохрипел Грош.
Самарский создал петлю. Макс смял кокон. И в ту же секунду Артем обратным движением затянул аркан на невидимом призраке, одновременно наполняя до предела силой. Если бы пси-энергию можно было видеть, они сияла бы ослепительным белым светом, словно раскаляясь и оставляя за собой запах жженой бумаги. Отличник опустил руки, блуждающий тут же ушел в сторону вместе с вплавившейся в несуществующее тело меткой.
