— Конечно, приму. Он мой сын и моей любви хватит на двоих. Спасибо, что были с ним рядом эти 10 лет.
— Не за что, за это время я изрядно попортила ему нервы, — усмехнулась я.
За мной рассмеялась и вся семья. Первый этап пройден успешно.
— Дети, что же мы сидим, пойдемте завтракать! — поднялась эльфийка.
Все начали подниматься.
— А мы не едим, — огорошил их Лир.
— Что не едите, — не поняла эльфийка.
— Ничего не едим, — улыбнулась я. — И не пьем…и не спим.
У присутствующих глаза были все больше и больше.
— Как так?
— А зачем? Мы же воздух!
— И то верно. Просто сложно понять такое и еще сложнее привыкнуть.
— Вы справитесь, — утешила я. — Главное, никому не нужно знать об этом.
— Хорошо, — серьезно ответила она.
Ради сына она сохранит секрет.
— Мам, идите завтракать, а я пока покажу Нике дом.
Мне показали комнату, галерею, чердак с интересными вещами и крышу. С крыши открывался прекрасный вид на окрестности. Спустились мы назад спустя час.
Нас уже ждали. Малышка смотрела на нас внимательным взглядом, стараясь не упустить ни одну мелочь.
— Тетя, а вам не скучно путешествовать зимой. Ведь, все вокруг белое. Я люблю зиму, но у меня она один раз в год, а у вас постоянно.
— Не скучно. Мы с твоим дядей развлекаем друг друга.
— Как?
— Допустим, играем в снежки.
— Вы? — удивилась она. Вместе с ней удивилась и вся семья.
— Конечно! Хочешь посмотреть?
— Хочу, а можно с вами.
— Я боюсь, ты не поспеешь за нами. Собирайся, на улице холодно…наверно.
Малышка бросилась наверх одеваться, а за ней пошел Келеб. Через 10 минут мы все стояли на улице.
— Ну что, Лир. Кто кого?
— Как всегда.
— Поехали.
Я растворилась, и, пока Лир набирал снег, свалила его на снег. Не успела закидать его снегом, как он исчез из-под меня, а сзади в меня прилетел снежок. Я подскочила, развернулась и увидела Лира почти под деревом в паре метров от меня. Я растворилась и тряханула дерево. Лир получил всю порцию снега, упавшего с дерева.
— Ну что, — прокричала я, — дальше без способностей?
— Давай!
Дальше мы просто закидывали друг друга снегом, не используя силы ветра. Спустя минут пять мы уже были по уши в снегу, валялись в сугробе и смеялись. Лир встал первым, подал мне руку. Мы отряхнулись и посмотрели на застывших эльфов. Они в шоке смотрели на нас. Глаза малышки просто горели восторгом. Я решила повеселить ее. Растворилась и ветром подлетела к Лиру, позволяя ему почувствовать меня. Появилась я, сидя у него на спине, обнимая руками за шею и ногами за талию. Он придержал меня.
Так со мной на спине, он и подошел к остальным. Малышка чуть в ладоши не хлопала. Остальные были поражены.
— Она так и перед людьми делала, поэтому моя эльфийская гордость уже давно потерялась в пути.
Я рассмеялась. Да, сколько раз я шутила над ним перед другими расами. Он, конечно, потом отвечал мне тем же. Так что, никто не обижался. Да, мы это и не умеем.
— Это была не гордость, а спесь, — усмехнулась я.
— Да? Чего стоила одна твоя фраза «милый, ты обещал мне цветы», сказанная противным голосом на всю площадь! И ведь я не мг отказаться, пришлось искать их тебе. Тогда я упал в глазах всех рас, находившихся там.
— Сам виноват, если помнишь.
— Помню, — тяжело вздохнул он.
Семья Лира рассмеялась, устав удивляться.
Гостили мы у них два дня. Я видела, что Лир рад видеть близких, поэтому решила поговорить с ним.
— Лир, я, наверное, полечу дальше. Пора уже.
— Хорошо, я только скажу им.
— Может, ты останешься с ними?
— Нет, Ники, я с тобой. Я сделал то, что хотел. Теперь мне пора дальше.
— Тебе решать.
Он сказал всем, что улетает дальше. Эльфийка, конечно, поплакала, вытрясла из него обещание прилетать каждую зиму, и отпустила.
И вот мы снова в пути. Объяснять Лиру куда лететь не нужно, он помнит, где встретил меня. Я решила заглянуть все-таки туда, где жила когда-то. Ночью мы продолжали лететь, поэтому эльфийскую границу пересекли спустя почти два дня. А там один день до знакомых полей. Спустились на землю мы в том месте, где встретились 10 лет назад.
Я чувствовала, что впереди нигде нет людей, поэтому мы пошли дальше пешком. Через пару часов мы подошли к тому, что было моей деревней. Лир видел ее впервые.
Я шла между припорошенных снегом завалов, проводила ладонью по срубам.
— Вот на этом месте убили мою сестру, а там дальше отца, — мой голос в тишине звучал довольно жутко.
Я повела Лира дальше в сторону нашего дома.
— Вот здесь убили моего брата, а вон то — наш дом.
Я зашла внутрь местами обвалившегося дома.
— Здесь была кухня, то — спальня родителей, за ней комната брата, а последняя — наша с сестрой.
Я вошла в комнату родителей.
— На этом месте нхар заколол мою маму. А вот здесь уже умер сам. Я снесла ему голову.
Я вышла из дома. Дверь шаталась на одной петле. Нашла под снегом острый камень, стряхнула с двери снег и нацарапала «Я буду любить вас вечно», а справа под надписью — «Иваника». Потом бросила камень в снег и ушла не оборачиваясь.
Часть пути мы прошли с Лиром через лес, он ничего не говорил, просто шел за мной.
— Стой, я сейчас сверху посмотрю.
Взлетев, я огляделась. Отсюда был виден огромный дуб. Туда нам и надо.
— Лир, впереди ты увидишь дуб, который возвышается над другими деревьями. Нам туда.
Путь туда занял несколько минут. Спустившись на землю, я повела Лира по тропинке. Пять минут спустя мы обогнули небольшой холм, за которым под защитой деревьев стоял деревянный домик. Подойдя ближе, мы услышали, как внутри кто-то хлопочет. Я несколько раз громко хлопнула в ладоши. Шум внутри стих, а потом открылась дверь и из нее вышла сухонькая старушка.
— Здравствуй, бабушка.
Старушка на пороге замерла, потом по ее лицу покатились слезы.
— Ванька, внученька моя, солнышко.
Она начала спешно спускаться со ступенек. Я подошла и обняла ее. Хотелось утешить ее, чтобы она перестала плакать.
— Девочка, я знала, что ты жива. Мое старое сердце чувствовало.
— Если ты не перестанешь плакать, я уйду, — мягко сказала я.
— Прости старую, я так рада тебя видеть. Я мечтала увидеть тебя хоть разочек, пока не отправилась дальше. Ты замерзла совсем, пойдемте в дом, познакомишь меня со своим спутником, расскажешь все.
Мы поднялись в дом, сели на лавку.
— Бабуль, мы не замерзли, не хлопочи.
— Да как же не хлопотать, ты же кровиночка моя, все, что осталось у меня.
