Юлия Куркан - Государственные интересы

Противница была гораздо опытнее, а потому мою заминку использовала как нельзя лучше для себя.

Миг, и я обнаружила себя, стоящей неестественно прямо и даже боящейся дышать. Причина тому была проста: одной рукой мерзкая тетка бросала меня за короткие волосы, натянув их до предела, а кинжал во второй её руке щекотал моё горло. Надо же, а я даже не додумалась до того, что где-то на земле валяются целых два кинжала. Обидно, право слово. Впрочем, вокруг меня разворачивалось весьма занятное действие. Я ж исполняла в оном роль наблюдателя.

— Надо же, сам Король почтил нас своим присутствием, — гнусаво и оттого еще более ядовито произнесли над моим ухом. Я пожалела, что всего лишь разбила гнусной тетке нос, а не выбила, скажем, зубы. Попробовала бы она тогда хоть что-нибудь прошепелявить!

— Разве у нас есть общие темы для разговора? — удивленно выгнул бровь Колдун. — Княжна, право, я поражен выбором вашей компании.

— Увы, эта компания выбрала меня сама, — я пожала плечами, делая вид, что нахожусь на светском приеме, а не на волоске от гибели.

— Ну, так сообщите, что не желаете её больше видеть, — Колдун сложил руки на груди, намеренно игнорируя противную тетку. Ту такое обращение явно покоробила.

— А что, Колдун, тебе разве не дорога твоя подстилка? — меня показательно тряхнули. Я пожалела, что не могу повернуться, и плюнуть на неё.

— Ярослава, я вам настоятельно рекомендую покинуть столь сомнительное общество, — браво! Я ожидала от Колдуна всего, чего угодно, но то, что он так намеренно не будет обращать внимания на женщину… Да у бедняжки же скоро истерика случится.

— Видите ли, Ваше Величество… Некоторые обстоятельства сложились таким образом, что в данный момент ваши рекомендации не вполне осуществимы… — туманно отозвалась я, чувствуя, как лезвие сильнее надавливает на горло.

— А если я ей сейчас горло перережу, а? — от переживаний тетка гнусавила еще сильнее.

— Как вы думаете, княжна, если эти обстоятельства сложатся таким образом, что с вами все же случится некая неприятность… Что остановит меня в таком случае? — я заметила, как напрягся Колдун, и почувствовала, как капелька крови поползла по шее вниз. Да что же это такое! Что им всем, медом намазано что ли? Сколько можно тыкать в меня всякими острыми предметами?!

В общем, все мы находились в патовой ситуации. Колдун не может действовать, пока у моего горло кинжал. Тетка тоже не может меня прирезать, потому что я — её живой щит. Не станет меня, и за её жизнь никто не даст и медной монетки. Я же так вообще могу только мысленно возмущаться. Хотя…

— Думаю, Ваше Величество, что ничего, — дипломатично отозвалась я. Никогда нельзя сомневаться в силе или героизме мужчины. Чревато, знаете ли. — Но один мой недавний знакомый, Ральф, обещал отдать мне долг жизни…

Тонкие ноздри Короля-Колдуна дернулись, и по его глазам я увидела, что каким-то непостижимым образом он все понял. Вот только противница моя столь тонким складом душевной организации явно не обладала.

Дальше события развивались настолько быстро, что остались в моей памяти лишь цепью картинок. Вот женщина напряглась, видимо, интуитивно что-то почувствовав. Вот тонкая серебристая струйка обвивает её запястье. Струйка превращается в полноценного призрачного волка. Призрачного-то, призрачного, однако челюсти он сомкнул с такой силой, что кровь брызнула в разные стороны. Под весом хищника рука с кинжалом пошла вниз, порезав мне шею, и скользнув по кости ключицы. Ну а потом уже и вся стая набросилась на женщину. Всего лишь за несколько мгновения волки разорвали её на такие клочки, что узнать их уже никто не сможет. Почти в тот же момент, как звери повалили тетку, я оказалась в крепких руках Колдуна. Стоять и вправду стало значительно легче, да и некая уверенность сразу появилась.

Вожак хищников повернул ко мне испачканную кровью морду.

— Долг уплачен, Ральф, — церемонно кивнула я.

— Брось, княжна, — оскалился он. — Она была среди тех, кто подверг нас этому ужасу. Нам было приятно. Так что, если еще когда-нибудь будешь между жизнью и смертью — зови. Волки своих не бросают.

Дружески кивнув мне на прощанье, он коротко взвыл, и на третьем прыжке, как и в прошлый раз, стая растворилась в воздухе.

Мне не хотелось оборачиваться. Потому что там, сзади, стальными руками меня поддерживал самый непостижимый из всех мужчин, кого я знала. Однако, закаленная всеми прошедшими событиями, я нашла в себе мужество повернуться.

— Вы все же нашли меня, — улыбнулась я.

— А ты сомневалась?

Я смотрела в разноцветные глаза, и понимала, что не должна видеть в них то, что видела. Понимала, что сейчас сама скажу что-нибудь такое, о чем впоследствии буду очень и очень жалеть, потому что зачем нам надо это знать?..

Так и не придумав ничего лучшего, я просто свалилась в обморок. Видно, силы оставили меня окончательно.

И снова я шла по лесу. Как, почему, зачем — не знаю. Вообще не имею ни малейшего понятия, однако твердо могу сказать, что лес мне надоел! Видно, я настолько надоела Колдуну, что он решил сбежать, пока я без сознания. Решение, с которым я пусть и не согласна, зато вполне могу понять. Только это не отменяет вопрос: что мне теперь делать? Не иначе как для разнообразия у моих ног начиналась тонкая извилистая тропинка. Решив, что бояться после всего, что было — глупо, я смело пошла вперед. Надо сказать, приятная прогулка длилась недолго, и закончилась тогда, когда я набрела на небольшую полянку. Открывшаяся картина заставила меня в ужасе застыть на месте. Первое, что я увидела — стая огромных серебристых волков, которые по очереди, по кусочку отрывали куски плоти от мужеподобной женщины. Она не вырывалась и не кричала, только в глазах её была обреченность. Там же, только чуть в стороне, стоял лесник с топором, засевшим в груди. С хрустом выдернув его, мужчина медленно пошел ко мне:

— Руби, княжна, бей еще…

Я, наконец, заставила себя двигаться. Единственное, на что меня хватало — это пятиться, жадно хватая ртом воздух. Хотя больше всего на свете хотелось сесть, закрыть глаза и бессильно разрыдаться. Да, оба они были мерзавцами, но умерли они при моем участии, а лесник — тот и вовсе от моей руки… Ощущать себя убийцей, и понимать, что наказание заслужено было поистине ужасно.

Но потом, вдруг, откуда-то сверху голосом Колдуна полилась песня. Больше всего она напоминала колыбельную.

Я закрыла глаза, не желая видеть окружающее. Колыбельная словно бы смывала с меня весь испытанный ранее ужас. Я шла вслед за голосом, ставшим для меня путеводным маяком.