Насупившись, Трент посмотрел мимо меня на пожелтевшую траву.
— Если это поможет, — сказала я тихо, — единственная причина, по которой фамилиарская связь между мной и Алом аннулировалась, была в том, что она не может существовать. И предвосхищая твой вопрос, если ты захочешь пойти этим путем, мне придется завершить фамилиарскую связь, использовать ее, и тебе придется успешно убить меня. А после того маленького происшествия у арки, думаю, мы можем согласиться с тем, что этого не произойдет, — добавила я, не уверенная, есть ли у меня еще право быть такой самоуверенной.
Выглядя так, будто глотает слизняков, Трент пристально посмотрел мимо меня.
— Я буду освобожденным рабом.
Я сочувственно поморщилась, потерев одну из свечей, чтобы избавиться от засохшей на ней глазури.
— Преимуществом является то, что никакой демон не сможет заявить на тебя свои права. Даже Ал. По крайней мере, пока я жива, — добавила я, следя за тем, как он принял это, и его хмурое выражение перешло в задумчивое. Это было удачной частью «прикрытия моей задницы», но это была правда, и мне было приятно знать, что он не станет снова пытаться убить меня. Никогда. На-на. На-на. На-а-а-а. На.
Его ответом было тихое «мммм», и я задалась вопросом, не подумал ли он, что я подлизываюсь.
Наклонившись вперед, я начисто вытерла зеркало и вдавила свечу на вершину пентаграммы, справа от Трента, немного поводив ей, чтобы воск подтаял и прилип.
— Та-а-ак, — протянула я, не поднимая глаз. — Ты не хочешь рассказать мне, почему Витоны настолько сильно хотят твоей смерти, что готовы обрушить на нас арку Сент-Луиса? — я задала вопрос, и его колени передвинулись.
— Я скорее расскажу тебе о том, кем хотел бы стать, когда вырасту, — ответил Трент с сарказмом, потом нахмурился, встретившись со мной глазами. — Это мог быть Ковен.
Мои волосы растрепались, и я затолкала грязные кудри за ухо, чтобы сделать это не таким очевидным.
— Ну же, Трент, — сказала я. — Мы все в курсе того, что Витоны за тобой охотятся. Они так и сказали, после того как ты ушел.
Трент посмотрел на дыры в потолке, не проронив ни слова. Я вжала вторую свечу в зеркало в точку, находящуюся против часовой стрелки от первой, тайком поглядывая на него из-под спутанных волос и следя за его поведением. Он нервничал. Это единственное, что я могла сказать точно. Я занималась демонской магией на заброшенной заправочной станции в пределах видимости I-44. Боже! Неудивительно, что они изгнали меня.
Я потянулась к третьей свече, покатав ее между пальцами прежде, чем поставить ее на место.
— Квен был так напуган, когда подвозил меня из аэропорта, что был готов отправить нас прямо оттуда в надежде избавиться от Витоновских наемных убийц, — произнесла я, и Трент кашлянул. — Они напали на нас на трассе, рискуя десятками жизней, и потом опять под аркой. И ты знал, что так будет, — сказала я, неожиданно осознав это. — Иначе ты не полез бы в тот бункер, ища ту лей-линию, хотя я сказала тебе найти Айви.
Его голова поднялась, и он уставился на меня, все еще отказываясь что-либо говорить.
— Именно поэтому ты так хотел там остановиться, не так ли? — сказала я, наклонившись вперед. — И поэтому ты полез под землю. Ты знал, что они пришли за тобой, и не верил, что я и Айви остановим их. У тебя была подготовлена магия, с твоей маленькой шляпкой и лентой, — обвинила я, и он задержал на мне свой взгляд, разозлившись. — И после того, как ты совершил свою магию, арка начала рушиться.
Она упала на нас, на детей и собак, играющих в парке.
Глаза Трента нервно дернулись.
— Я не разрушал ее, — сказал он, его мелодичный голос звенел от напряжения.
Чувствуя себя использованной, я поставила четвертую свечу, и мои волосы упали на зеркало, встретившись с их отражением.
— Я и не говорила, что это ты, — продолжала я. — Но они хотят тебя убить, и хотят сделать это прямо сейчас. Что ты пытаешься сделать, отчего Витоны жертвуют парком, полным людей, лишь бы предотвратить это?
Я посмотрела на него, думая, что он стал напряженным и холодным в тени, рядом со мной.
— Люди пострадали из-за нас. Убиты. Дети, Трент. Если бы я не поехала в Сент-Луис, арка бы все еще стояла и дети… те дети были бы в порядке. Я заслуживаю знать, почему! — крикнула я, не желая возвращаться в машину без ответа.
Трент с пустым выражением на лице посмотрел на поле, где пикси красовались перед Дженксом.
— Это нечто между Элизабет и мной, — наконец сказал он с неохотой.
Четвертая свеча упала, когда я отпустила ее, и я еле успела ее поймать, прежде чем она скатилась с зеркала.
— Ты планируешь убить ее? — спросила я, сердце бешено колотилось.
— Нет! — я почувствовала себя лучше от ужаса в его голосе, и он повторил это снова, будто я могла не поверить ему. — Нет. Никогда.
Ветер пошевелил его волосы, и я не могла не подумать о том, что сейчас он выглядит лучше, чем в своем тысячедолларовом костюме. Я молча ждала. Наконец, он поморщился и посмотрел на свои ноги.
— У Элизабет есть кое-что, принадлежащее мне, — сказал он. — Я собираюсь забрать это. Она хочет сохранить это, вот и все.
— Мы спровоцировали автокатастрофу на федеральной трассе и причинили вред куче детей из-за старого фамильного кольца? — догадалась я, испытывая отвращение. — Дурацкого куска камня?
— Это не кусок камня.
Зеленые глаза Трента опустились, когда он посмотрел на свои руки на коленях, с жаром застыв на мне, когда он поднял взгляд.
— Это направление, которое примет следующее поколение эльфов. То, что случится в эти дни, определит следующие двести лет.
«О, неужели?», — размышляя над этим, я попыталась приклеить свечу, сдерживая дыхание, когда я опустила ее, внимательно за ней следя. Я не знала, почему помогаю ему. Действительно не знала.
— Ты мне не веришь, — произнес Трент, его гнев, наконец, стал видимым. — Ты спросила, почему они хотят меня убить. Я сказал тебе правду, а ты ничего не сказала.
Мой взгляд оторвался от зеркала вызова, я посмотрела на эльфа из-под всклокоченных волос. Я так чертовски устала, что это причиняло боль.
— Витоны пытаются остановить тебя и не дать забрать эту вещь, чтобы они сами могли сформировать следующие две сотни лет в жизни эльфов, а не ты, так?
— Так, — плечи Трента опустились от моего сарказма. — Наша свадьба должна была быть способом избежать этого. Если я заявлю о своих правах на него к утру понедельника, тогда оно навсегда станет моим. Если нет, тогда я потеряю все, — его лицо не выражало никаких эмоций. — Все, Рэйчел.
Я подавила дрожь, пытаясь замаскировать это передвижением последней свечи на место.
