— К чему ты клонишь, Новак.
— Я всегда шел бок о бок с этим маньяком, чтобы создать мир, в котором мы возвысимся над людьми. Феникс был моей гарантией: если меня ранят, он исцелит. Он умеет нравиться людям и умеет их пугать. Я всегда считал его монстром, диктатором, что нес хаос в каждый город, куда мы приезжали. Но я никогда не думал, что он станет ебливым миротворцем. Зачем? Он хочет надеть на всех браслеты, которые будут контролировать жизнь, перемещения, поступки. Человек ты или мориец, уже не важно. Он хочет поставить нас с тобой в один ряд с ними. Это только вопрос времени, как скоро он и вовсе запрет использование способностей и уровняет всех.
— Ты боишься, что скоро мы не сможем жить в свое удовольствие, как было все эти годы? — голос Зеэля стал тоскливее.
— Когда появился ты, помнишь, я взял это имя. Мы решили, что проживем очень долгую и свободную от всех правил жизнь. Без труда мы сбежали из той вонючей тюрьмы, прихватив с собой неопытного, но жутко амбициозного Феникса. Мы стали особенными: сильными и бессмертными. А теперь он решил все это отнять, захотел, чтобы мы с тобой стали частью системы… Утопии придуманной его дружком Энзо. Место, где никто не сможет грешить безнаказанно! Помню, когда он впервые мне это сказал, я не поверил. Но теперь все по-настоящему… Причем я сомневаюсь, что это касается его собственных маниакальных наклонностей.
— И что ты предлагаешь, Новак?
— Нужно остановить его. Плевать я хотел и на людей и на морийцев. Важны лишь мы с тобой, и никто не будет нас контролировать.
— Я вижу твои мысли… Знаю, что ты задумал, — обеспокоено проговорил Зеэль. — Ты уверен?
— Даже не пытайся меня отговаривать! — подумал Новак.
— И не собирался. Я с тобой. Как всегда.
На крышу поднялся молодой парень в униформе отеля. Заметив Новака, он с опаской произнес:
— Простите, не знал, что здесь кто-то есть.
— Что тебе нужно? — раздраженно спросил его Новак.
— Поступила жалоба на осколки стекла, упавшие с крыши.
— Ну, я его разбил. И?
— Да, я это вижу, — паренек стоял как вкопанный, с опаской глядя на Новака. Дрожащим голосом он говорил то, что должен, невзирая на страх. — Сэр, я должен сообщить управляющему об этом инциденте. Подобное поведение недопустимо в наших апартаментах. Вас попросят освободить номер и выплатить штраф. Прошу, пройдите за мной.
— Надоел, — буркнул Новак, повернувшись лицом к незваному гостю.
Он приподнял левую руку и щелкнул пальцами. Голова парнишки лопнула, словно шарик, наполненный водой. А то, что от него осталось, тяжелым мешком свалилось на холодный бетон.
— Видишь, Зеэль, — вслух проговорил Новак. — Мы никогда не изменимся.
***
Синие простыни залились багряной кровью, а на самой постели развалисто лежало бездыханное тело Лав. Глаза ее остались открытыми, а грудная клетка была вскрыта и разорвана. Она умерла от остановки сердца, испытав невыносимую боль.
На полу в углу спальни сидел Феникс, с ног до головы покрытый останками своей партнерши. Он нервно потирал руками взмокший лоб, покачиваясь и переваривая содеянное.
— Что это было? — пробормотал он, поднимаясь на обмякшие ноги.
Мужчина еще раз взглянул на тело убитой, и на лице его промелькнуло отвращение.
— Что за чары она использовала? Еще пару минут назад я был без ума от нее. Почему?
Феникс прикрыл тело одеялом, чтобы больше не смотреть на него, а сам уселся в кресло, стоявшее в углу комнаты.
«Наверняка это был ее дар, — подумал он. — Она влюбила меня в себя, но зачем? Это Инносенс послали ее. Они не могли убить меня сами, поэтому решили подослать ее. Не стану здесь прибираться, пусть поглядят на своего агента».
Феникс поднялся с кресла и собирался уйти, как вдруг в дверях показался мальчишка лет десяти. Темноволосый, щуплый, с заплаканными карими глазами. Мужчина растерялся, заметив его, ведь откуда тут взяться ребенку? Он молча смотрел на паренька, не зная, что и сказать, пока тот сам не заговорил:
— Это моя мама кричала?
Глава 27
Что-то сильно кольнуло Феникса изнутри. Такое странное и незнакомое чувство, заставившее его на мгновение поежиться.
— Твоя мама? — переспросил он осторожно.
— Ей больно? Поэтому она кричала?
Мальчишка сильнее разревелся и прижался к дверному косяку. Мужчина обернулся и взглянул на накрытое тело Лав, потом на ее сына и снова на женщину. После чего в его голове всплыли кадры из детства, которые как он думал, давно позабыл.
— Мэри, иди сюда потаскуха! — у раковины стоял пьяный в стельку мужчина, криками зазывавший свою жену. — Я сказал, иди сюда! Тупая курица…
В кухню вбежала женщина с синяком на лице и точно также начала орать:
— Что ты еще от меня хочешь? Я же сказала, я не знаю где твои деньги. Я их не брала. Клянусь!
Маленький темноволосый мальчик стоял в дверях. Он прибежал из своей комнаты на крики матери. Держась обеими руками за дверной косяк, он молча наблюдал за ссорой родителей.
— Тогда может этот щенок взял их, а? — агрессивно спросил пьяный мужчина, глядя на своего сына. Он направился к ребенку, сжав в руке стеклянную бутылку из-под пива.
Женщина собой преградила мужу путь, и завопить громче прежнего:
— Не смей приближаться к Маршалу, он их не брал!
— Отойди, Мэри, — пригрозил пьяный муж, но женщина не послушалась.
Тогда он отпихнул ее в сторону и, подойдя к сыну, схватил мальчика за волосы.
— Куда ты дел папкины деньги, сученок?
Но мальчик молчал. Сжав губы и кулачки, он изо всех сил сдерживал подкатившие слезы.
— Не трогай его, не брал он их! — кричала мать, отдирая руку мужа от волос сына.
— Значит, все-таки ты их взяла! Вот шлюха! — мужчина отпустил мальчика и резко замахнулся бутылкой в лицо жене, попав ей в висок.
— Говори, где мои деньги! — продолжал он, нависнув над свалившейся на пол женщиной. — Я предупреждал, что так будет, если воровство продолжится.
— Я не брала их, я же сказала! — ее ответ не удовлетворил тирана. Он принялся избивать женщину ногами, даже не целясь.
Удары приходились то в живот, то в грудь, то по лицу.
Маленький Маршал смотрел на все это с печальным обыкновением. Его черные глаза заблестели еще сильнее в свете тусклой люстры, но он не проронил ни слезинки. Мальчик беспомощно наблюдал за страданиями матери, он хотел бы ей помочь, но не мог. Он проклинал себя за слабость и страх перед отцом. Его окутал привычный ужас, отнявший дар речи и способность двигаться.
— Что с моей мамой? — вновь спросил плачущий мальчик, так и не получив ответ.
Впервые Фениксу нечего было сказать. Он чувствовал вину перед этим ребенком. Никого в жизни он не любил так, как себя, а этот ребенок был чертовски похож на него в детстве. Мужчина снова посмотрел на накрытое тело Лав, и опять что-то екнуло в груди. Словно там под одеялом лежала его собственная мать.
— Нет, я не мой отец, — прошипел Феникс и сразу после этого почувствовал сильную головную боль, которой страдал после каждого убийства.
Он взялся за голову обеими руками и упал на колени перед мальцом. Тот попятился назад, но мужчина подполз к нему и грубо схватил за тонкие плечи.
— Так больно… Ненавижу! Каждый раз так! Каждый! Понимаешь?
— Что с моей мамой? — как робот повторил мальчик.
— Твоя мама мертва.
— Вы убили ее? — не до конца понимая смерть, поинтересовался паренек.
— Нет, — соврал мужчина. — Я Маршал… Дядя Маршал. Твоя мама попросила меня позаботиться о тебе, если с ней что-то случится. Это все, что тебе нужно знать.
— Я хочу остаться с мамой, — мальчик попытался вырваться из рук Феникса. Он извивался как змея, стараясь освободить свои тощие плечи из мертвой хватки незнакомого ему человека.
— Она мертва! — строго выпалил мужчина. — Ты идешь со мной. Я подарю тебе новую маму.
