- Не сразу, - прошептал Мирх. – И стали они темными по разным причинам.
Я убирала с тела Сая потеки отравы, промывала укусы, обновляла заклинания очистки и слушала новую историю темных. С одной стороны, так похожую на других, так как тут были боль и потери, но все же отличную от других.
- Это произошло после освобождения Аргайла из плена. Драконы были в ярости, что сотворили с их собратом: плен, кормежка дарами. Но, наверное, больше всего их всколыхнула отчаянная наглость отступников, так как все это творилось на землях законников. Под носом у драконов.
Волна проверок всколыхнула земли законников. Малейший намек на связь с отступниками каралась тут же. Нити отслеживания путей перемещения от Перста выявили множество схронов, тайных убежищ и отступников, что промышляли на землях закона. В тот год было много схваток, сражений. Отступники пробивались к себе домой, драконы этому препятствовали. Гонимые страхом и злостью, что их раскрыли, отступники, убегая, крушили все подряд. Многим поселениям и стражам тогда досталось, но и драконам тоже. Особенно тем, кто был связан с законом.
Семья братьев жила в доме в пределах замка владыки. Ты же знаешь, что в замках живут только золотые или старшие рода драконов. Младшие и свободные драконы строят себе жилища, как простые люди, хотя в их жилищах больше преобладает камень, но мы не об этом сейчас. Семья братьев вела простой образ жизни. Отец был кузнецом, стихии огня и метала были его помощниками, мать Сая занималась ткачеством. Все же красивые ткани и вещи все любят, а дар драконницы был склонен к ремеслу. Она создавала изумительные вещи, ткани, кружева. Старший сын решил уйти в стражи, служить закону и поддерживать порядок на землях законников. Родители его только поддерживали, считая, что молодость должна стремиться за своими мечтами. Сай же боготворил брата, старался походить на него и всем заявлял, что, когда он вырастет, то тоже отправится в стражи.
Их братская любовь частенько согревала меня. Когда пробудилась огненная жила Сая, и его дар потянул его помогать отцу и матери. Мальчик не отказался от своих планов идти вслед за братом. Он только удвоил тренировки, хотя, когда он помогал отцу или матушке, его магия была очень красива.
Ему исполнилось тринадцать лет, когда на их дом напали. Родители, обладая даром ремесла, не сразу смогли сориентироваться, что произошло. А когда поняли, было поздно. Артефакты сковали их магию, утихомирили огненную жилу. Отец спрятал сына и жену в комнате, запечатав ее и сделав невидимым вход. Отдал на это последние силы. Отступники грабили их дом и в жажде отмщения убивали отца медленно. Сай хотел ему помочь и покинул комнату, но кровь и раны отца вызвали в нем шок.
Я замерла, тринадцать лет. Мне было столько же, когда на нас напали разбойники. Я невольно вздрогнула, вспоминая распоротый бок Эри и Еля пронзенного саблей. Сказочника с обожжённой спиной. Я потрясла головой, отгоняя эти воспоминания, и невольно коснулась кожи Сая.
Отец стоит на коленях, ему заломили руки, на груди и плечах видна срезанная до кости кожа, от этого зрелища перехватывает дыхание и все немеет. Это же папа, сильный, смелый, повелитель огня и металла.
И вновь блеск стали, и вновь тело мамы бросается под удар. Горячие капли попадают на лицо и руки. Они такие горячие, что кажется, опаляют кожу. Я слышу странные булькающие звуки и отрываю взгляд от пальцев и смотрю на маму, она лежит у моих ног. Удар меча пришелся в основание шеи, и ее голова странно свернута на бок. Она все еще жива и тихо хрипит, но через минуту затихает. И первая осознанная мысль пронзает все невероятным холодом и жаром одновременно. Мама умерла, мама умерла, спасая меня. Мама умерла из-за меня!
Капли крови начинают не просто гореть на руках и лице, они поднимаются темным пламенем и охватывают тело. Крик из горла, словно топливо для огня, все пропадает в пламени отчаяния и вины. Я убил свою маму. Ее больше нет.
Я вернулась в свое сознание резко, по щекам заструились слезы. Я отвернулась к столу и судорожно ухватилась за столешницу. Сжала дерево до боли в пальцах, пытаясь взять контроль над чувствами.
- Что с братом?! – громкий, полный тревоги, голос Элиера помог взять себя в руки. Это не мои чувства. Не мои эмоции. Это просто память. Исковерканная темным пламенем память мальчишки, что сгорает уже столько лет в чувстве вины перед мамой.
Глава 14
Аргайл
- Довольно! – Дед наконец насытился общением с родней. – Я понял ваше беспокойство, но все же не услышал ни одной причины, почему Аргайл не может получить обратно свои воспоминания. Прошло пять лет. За это время он стал сильнее. Крепче. Заставил род гордиться собой. Доверять ему. Я, как и вы все, не хочу причинять ему боль, подвергать страданиям и тяжелым воспоминаниям. Но это часть его жизни, и пора пришла вспомнить. Аргайл! - Я поднялся со своего места. - Род дает тебе добро на возвращение памяти. Олев! – Отец поднялся рядом. – Ты должен снять с владыки Фарха свой запрет. Он маг памяти и не должен быть под печатями, работая с Аром.
- Я сниму, но у меня есть условие.
Условие? Я с недоверием посмотрел на отца. Это моя память! У меня, не спросив, запечатали ее, и сейчас я еще должен идти на условия?
- Что ты хочешь, Олев? - Дед тоже нахмурился.
- На процессе возвращения памяти стражница Киани, именуемая Наследницей, присутствовать не будет!
- А вот это глупо, - Эй-нэрх не сдержался. – Стражница Киани – один из лучших целителей. И сможет оказать помощь, облегчить последствия восстановления памяти. Тем более она Избранная Ара.
- Её не будет! – Повысил голос отец.
- Я согласен! – Произнес я довольно громко, останавливая новые споры. И так слишком долго ждал, когда они, наконец-то, наговорятся. – Стражница Киани не будет присутствовать на процессе, но я требую, чтобы мой отец при всех дал клятву, что это будет последний раз, когда он вмешивается в мою жизнь и судьбу.
- Аргайл! – кажется, отец сдаваться не собирался, но я знал, кто сможет его убедить.
- Старший владыка Кеердо, я помню о клятве, которую должен дать перед огнем Истинного пламени. Но так же требую обещанной и мне клятвы о не вмешательстве.
- Аргайл!
- Олев! – Голос дед не повышал, но вот давление своей силы скрывать не стал, и отец замолк. – Ты дашь клятву!
- Но…
- Ты дашь клятву здесь и сейчас, что после возвращения Аргайлу памяти, ты больше никогда, никогда не вмешаешься в жизнь своего старшего сына и его невесты Киани ни мыслью, ни делом, ни умыслом, ни напрямую, ни через других жителей Миолы!
- Отец!
- Клянись! Здесь и сейчас, Олев! Я устал от твоих выходок! Я доверяю больше Аргайлу и его решениям, чем тебе. Объяснить тебе при всех, почему? Нет? Отлично! Тогда я жду, что ты дашь мне эту клятву сейчас!
- Сейчас?
- Да!
Отец был в ярости, но спорить с главой рода могли единицы, и, слава всем небесам, он не входил в это число.
- Я, Олев, клянусь. – отец выплевывал слова, показывая, что недоволен и зол. Но я чувствовал магию слов, которая его оплетала, и был рад, что смог уберечь Киани от его влияния. – Как только к Аргайлу вернется память, я ни словом, ни делом, ни умыслом, ни напрямую, ни через других жителей Миолы не буду вмешиваться в жизнь Аргайла и его избранной Киани.
Я выдохнул. Ну вот, все и решилось. Если честно, мне не хотелось, чтобы Киани была на процессе возвращения мне памяти. Предстать перед ней слабым, полубезумным, совсем не хотелось. Зато после… Я не покину ее ни на минуту, ни на день. Потерпи немного, родная, скоро мы будем вместе.
Неожиданно пришло желание увидеть Киани, словно ей грозила опасность. Взглянув на часы понял, что она уже должна была вернуться с обхода территории, рядом с ней мастер Кохрейн и братья. Но…
Я взял лист бумаги и, написав несколько строк, отправил любимой. Не прошло и пары минут, мне вернулся ответ.
