− Ты уверена? − его голос был хриплым, а дыхание сбивчивым, как будто он успел пробежать не одну милю. − Пути назад уже не будет.
− Ты хочешь остановиться? − я наклонила голову, скользнув кончиком языка вдоль основания шеи Дэсмонда. Распаляя его еще больше.
− Я не хочу, чтобы ты сожалела.
− О чем я могу сожалеть? Я люблю тебя, − выдохнула я, не понимая, что он имеет в виду.
− И я люблю тебя. Но здесь, сейчас… Ты уверена, что это подходящие место и время?
− Я хочу быть с тобой. Где бы мы ни были, любое место будет подходящим.
Я приникла к губам Дэсмонда, не давая ему высказать новых возражений. Но их и не было, этих возражений. Были только его руки, расстегивающие застежки на моем платье, и взгляд, жадно пожирающий мое обнажающееся тело.
По моим венам бежал жидкий огонь, перемешанный с невыносимо сладким ядом сладострастия. Находясь во власти дурманящих поцелуев мужа, я не заметила, как мы оба остались обнаженными.
− Моя, − горячечно шептал Дэсмонд, покрывая поцелуями мою грудь, пока его руки блуждали немногим ниже моей талии, сминая мягкие полушария.
Сидя на его бедрах, я держалась руками за его мощные плечи, скользя по ним ладонями вверх-вниз. Заколки давно выпали из моей прически, и волосы широкой светлой волной падали на наши плечи, еще больше отделяя от остального мира.
Дэсмонд целовал меня как одержимый, как путник, после многодневных скитаний по пустыни нашедший оазис с живительной влагой. Но мне было этого мало. Я хотела большего. Всего на этот раз.
Скользнув руками вниз по его плечам, я немного сдвинулась, ощутив, наконец, прикосновение его невозможно твердой плоти к моей спине. Откинувшись назад, я потерлась о нее, заявляя о своем нетерпении.
Получив мой безмолвный призыв, Дэсмонд отвел голову назад, заглядывая в мое лицо. Желая окончательно убедиться, увидеть в моих глазах согласие на продолжение. Утонув в его темном, полном порока взгляде, я кивнула, отвечая на его немой вопрос, и еще раз скользнула бедрами вдоль его плоти, подтверждая серьезность своих намерений.
Не было больше сомнений. И страхов. И неуверенности. Не было стеснения.
Все было правильно. Именно так, как и должно быть.
Я даже почти не почувствовала боли, когда руки Дэсмонда приподняли меня, чтобы вновь опустить на себя.
Он опускал меня медленно, давая привыкнуть к нему. Это было непривычное чувство − ощущать его внутри себя. Но вместе с этим и до невозможности правильное.
Это была самая настоящая магия. Магия, которой было под силу остановить все миры, а затем привести их в движение вновь.
Скольжение его плоти внутри и рук снаружи, поцелуи, перемежающиеся с глухими стонами, − все это вновь приводило нас туда, где мы недавно побывали − к порогу вечности. Но теперь мы не стояли на краю, а парили над ним, и вечность улыбалась нам, баюкая в своих объятиях, чтобы вскоре выпустить обратно.
А потом все повторилось вновь.
В тишине осеннего дня, в залитой полуденным солнцем комнате, бывшей когда-то моей спальней, отделенные от всего остального мира, были мы. Слитые воедино, продолжающие движения − вечный, как мир, обряд единения.
− Хотела бы я, чтобы мы могли остаться здесь дольше.
Мы перебрались в ванну, и теперь лежали в медленно остывающие воде, не выпуская друг друга из объятий. Я вновь была сверху, но теперь уже прижимаясь к мужу спиной, чувствуя впечатляющий рельеф его мощного тела.
Шторы были наполовину занавешены, рождая в комнате полумрак. Еще больше отделяя нас от остального мира, позволяя нам создавать в стенах покинутого поместья свой собственный, принадлежащий только нам двоим мир.
− Мы же приехали с инспекцией, ты помнишь? − в голосе Дэсмонда слышалось неудовольствие этим обстоятельством. − И если мы не вернемся в гостиницу до конца дня, то нас начнут искать. А привлекать лишнее внимание нам совсем не к чему. Элена, что ты… − он шумно выдохнул, когда я дотронулась ладонью до его скрытого водой бедра.
− Отвлекаю тебя, − продолжая лежать на груди Дэсмонда, я повернула голову и прижалась губами к его шее. − Это так безответственно с моей стороны. Особенно теперь, когда мы так близки к разгадке причины появления магической чумы.
− Мог ли я когда-нибудь представить, что однажды меня будет ждать лекция по теории магии прямо в постели, − Дэсмонд повернул голову чтобы дотронуться поцелуем до моих губ.
− Ну, во-первых, не в постели, а в ванной, − возразила я. − А, во-вторых, ты же сам сказал, что мы приехали сюда работать. Если ты хочешь, мы можем приступить к инспекции немедленно, − с этими словами я начала медленно подниматься из воды.
− Ну уж нет, − Дэсмонд остановил мою попытку покинуть ванну, вернув к себе на грудь и еще крепче чем прежде прижав к себе. − Пока это возможно, будем совмещать приятное с необходимым. Не могу и не хочу расставаться с тобой даже на минуту, − он поцеловал меня в плечо, а потом продолжил. − Судя по всему, где-то здесь, в доме, находится мощный накопитель магии, способный поглощать магию из живых существ. Появившись в поместье, мы пробудили его после долгого сна. Хотя, с учетом того, что на тебя накопитель не оказал никакого влияния, такую бурную его реакцию вызвала скрытая во мне Звезда Вечности.
− Как будто все течение магической чумы, от заражения до активной стадии болезни, сжалось до нескольких минут, − задумчиво произнесла я. А затем, резко подняв голову с плеча Дэсмонда, посмотрела в его глаза, холодея от ужасающего осознания. − Получается, что все это время источник магической чумы находился рядом с нами. В каждом доме, пострадавшем от этой безмолвной смерти. И мы сами, своими руками принесли его в свой дом.
27
Имеющий злой умысел, или несущий зло не ведая того, не мог переступить порог нашего дома. Таково было заклятие древнего рода Димопулос.
Время давно перевалило за полдень, когда мы, наконец, нашли силы разомкнуть объятия, чтобы вернуться к тому, для чего пришли сюда. Хотя, будь на то наша воля, не одна ночь сменила бы день, прежде чем мы бы захотели покинуть наше добровольное заточение. Но солнце уже начало свой путь к закату, и оставаться в старом доме, хранящем неразгаданные тайны, после наступления сумерек было бы неразумно.
− И как мы сможем отыскать здесь что-то? − я взглянула на зашкаливающую стрелку на циферблате детектора магии, который Дэсмонд держал в своей руке. Прибор, напоминавший карманные часы, был очень точен, несмотря на свои небольшие размеры.
− У нас в запасе есть еще один диапазон для измерения, − Дэсмонд повернул головку механизма, переключая детектор на последний доступный режим. − В отличие от Лючеррино, где магический фон был зачищен, здесь, в Фонтанацце, он остался неизмененным, потому что никто не мог попасть в поместье. И, судя по цифрам остаточного фона, сила артефакта, вызвавшего чуму, была огромна.
− И он до сих пор остается где-то здесь. Все еще способный причинять вред.
− Уже нет, − Дэсмонд показал на стрелку на детекторе магии, медленно поворачивающуюся влево, в сторону меньших значений. − Я думаю, что артефакт пробудился после долгого сна только из-за Звезды Вечности, вступив с ней в резонанс. Теперь же, после того, как ты разорвала связь, он окончательно потерял свою способность поглощать магию. И магический фон рядом с ним резко уменьшился.
Я смотрела на стрелку детектора, продолжающую свое неспешное движение влево. А потом замершую на месте, когда мы остановились перед одной из дверей второго этажа. Перед дверью, ведущей в бабушкину спальню.
Маленькая фигурка соловья, выточенная из искусственного рубина, пряталась на туалетном столике между флаконами духов. Она была прекрасна в своем изяществе, и невозможно было подумать, что что ее красота до последнего времени была смертельна.
− Теперь это просто поделка из камня, магической силы в ней нет, − с уверенностью сказал Дэсмонд, проверив соловья детектором магии. − Ты знаешь, как она появился здесь?
