Толстые сочные стебли с гигантскими листьями, унизанными жгучими волосками, стали тотчас же расти широкой стеной вокруг опешившей от такого поворота Нериэль. Вид у нее сделался испуганный и растерянный.
С чего бы это? С эльфийской магией так пугаться простой крапивы? Эльфийка поежилась и попятилась, но натолкнувшись спиной на все ту же живую жгучую стену, взвизгнула и резко отскочила на прежнее место, обхватив себя руками и с ужасом взирая на окружавший ее травяной лес.
Позволив крапиве вырасти выше человеческого роста, я повернулась и, не обращая внимания на крики и вопли скрывшейся в зарослях девицы, отправилась в сторожку.
Я была очень довольна собой и своей проделкой — злой, но абсолютно безвредной, как мне казалось. Я понимала, что для эльфийки — скосить эту крапиву под корень и развеять по ветру или загнать обратно в землю, или просто раздвинуть, как зачастую стала делать в зарослях я сама — дело одной минуты.
Мой поступок в этом свете был не более, чем детская шалость — маленькая такая, но приятная месть вредной девице за ее высокомерный, вздорный характер и резкие слова. Она в ответ вполне могла вырастить мне поперек дороги непроходимый лес.
Однако, почему-то, этого не сделала. Даже странно, почему она этого не сделала?
Разложив крапиву под навесом у сторожки, я вышла к озеру.
Туман отступал, прогоняемый осмелевшими солнечными лучами. Клоками цеплялся за ветки деревьев, в последней попытке удержать позиции, но неизбежно сдавался, становясь все более редким и прозрачным, стелясь все ниже, опадая росой на еще сонные в тени травы.
Я скинула сарафан и рубашку и зашла в прохладную воду, с наслаждением смывая с себя все тревоги этого утра.
Полина ждала меня в столовой за нашим столом.
— Ты чего так долго?
— Переодевалась, — ответила я, подсаживаясь ближе и подвигая к себе тарелку с кашей. — Поль, как ты думаешь, почему Нериэль такая… грубиянка? Такая дама и такая…
— Меня больше интересует, почему тебя это волнует? — проницательная подруга с интересом всмотрелась в мое лицо.
— Я столкнулась с ней утром, и мы… повздорили немного. Так что ты думаешь?
- Скорее всего, она высокородная леди, а мы — простые смертные и она думает, что это дает ей право вести себя с нами высокомерно. Возможно, она не знакома с нашим Уставом Академии и пунктом о том, что все учащиеся равны, независимо от того, князь ты или мужик. Еще, наверное, она сильный маг.
— Неа, — качнула я головой, задумчиво. — Вот ни чуточки она не сильная, Поль. Я не чувствую ее силы, понимаешь? И ты не чувствуешь, верно? А уж ауру я считываю за минуту. Если она и маг, то очень слабенький. А вот позиционирует она себя как сильный маг… Ну, или как капризный, избалованный ребенок, привыкший получать все и сразу, по первому требованию. Я мало таких детей видела, но доводилось. Во всяком случае, без сильных способностей это выглядит именно так.
— И какие же выводы мы из этого можем сделать?
— Что, либо такие способности у нее когда-то были,… и от них остались лишь привычки…
— Либо их никогда и не было, но окружение и среда позволили ей стать такой, какой мы ее видим, — закончила мою мысль подруга и мы отправились на занятия.
Я расставляла на рабочем столе колбы и коробочки с травами, когда от двери меня окликнули.
Я подняла голову и с удивлением обнаружила Терниреса, который, видимо, не решаясь войти, жестом звал меня выйти к нему.
Занятие еще не началось, и я с улыбкой приветствовала его. Парень выглядел озадаченным и немного смущенным.
- Арина, — вздохнув, начал он нерешительно, — у меня к тебе просьба очень личного характера. Я кивнула в знак того, что слушаю его. — Нет ли у тебя средства от волдырей? Мази или лекарства какого-нибудь?
— Где? На каких местах? По какой причине? Как давно?
— Знаю только, что покраснение кожи, волдыри на руках и на лице. Из-за чего — не знаю, не скажу. Возможно, это реакция на прикосновение какого-то растения.
— Покажешь? — я заинтересованно осмотрела свободные от одежды участки кожи эльфа.
Парень отрицательно покачал головой и вздохнул:
— Нет, не у меня. Показать не могу, но нужна твоя помощь.
Пазл в моей голове сложился внезапно и полностью. Странная эльфийская девушка, которая не хочет готовить эльфийский напиток, но с удовольствием и жадностью его пьет. Эльфийская девушка, которая боится крапивы, ничего не может с ней поделать и жжется, выбираясь из зарослей. Обычная эльфийская девушка… без эльфийской магии?
Каким бы странным не показалось мое предположение, я была почти уверена, что оно верное. Спрашивать об этом Терниреса — занятие бесполезное, вряд ли он мне сейчас возьмет и выложит все о том, как на самом деле обстоят дела. Да и знает ли он все?
Поэтому мне нужно самой проверить, верна ли моя догадка. Достав с полки баночку с мазью, приготовленную в числе прочих зелий для лечебного корпуса, я повернулась к Терниресу:
— Держи, здесь стандартный набор лечебных трав, снимающих покраснения и отеки. Нужно лишь перед самым нанесением влить каплю магии. Так сказать, расконсервировать и активировать целебные свойства. Для эльфа, конечно, лучше эльфийской лечебной магии, — я внимательно посмотрела в растерянное лицо Терниреса. — К утру, думаю, все пройдет и следа не останется, — добавила я с улыбкой, передавая банку задумчивому Терниресу.
Он взял ее почти автоматически, и стал крутить в руках, нервно повторяя одно и то же движение, но уходить не спешил.
— Арина, — лицо Терниреса приобрело решительное выражение, — могла бы ты активировать эту мазь прямо сейчас?
— Прости, сейчас не могу, Тернирес, занятия начинаются, — я указала рукой на студентов и преподавателя, уже вошедших в лабораторию. — Но, ты ведь можешь попросить Нериэль. Я думаю, тебе она не откажет. Все, прости, больше не могу говорить.
Я повернулась и пошла к своему рабочему столу.
Помявшись еще пару секунд, Тернирес вышел, прикрыв за собой дверь.
Микстуры, зелья и отвары отвлекли меня от утренней стычки с Нериэль, но мысленно я то и дело возвращалась к своей догадке. Что же произошло с этой девушкой? Почему у нее нет магии? Было ли так всегда или это результат какого-то события?
Занятия подошли к концу и я, убирая колбы и мензурки в шкаф, взяла еще одну баночку с мазью, такой же, что дала утром Терниресу. Почему-то я была уверена, что она пригодится.
На обед я опоздала и, подойдя к раздаче, окинула взглядом остывшие жаренные куриные грудки и салат из капусты с морковкой. Взгляд зацепился за знакомую долговязую фигуру. Тернирес положил на тарелку два пирога с рыбой и, налив во фляжку клюквенный морс, вышел из столовой. Меня он не заметил, и я спокойно пошла за ним.
Поднялась на эльфийский этаж. Терниреса уже не было. Я негромко постучала в дверь, из которой утром выходила Нериэль. Тишина. Ошиблась? Возможно.
Я замешкалась, размышляя, постучать еще раз или же стоит перейти к следующей двери? В этот момент дверь отворилась. Нериэль, с заплаканным, завешенным растрепанными волосами, лицом и каким-то отсутствующим, потухшим взглядом, отступила внутрь, пропуская меня в комнату.
Я вошла, машинально отметив, что комната вдвое больше, чем наша с Полиной, и вспомнила, что этот этаж числился преподавательским. Нериэль молча, движением руки в сторону кресла, предложила мне располагаться и чувствовать себя как дома. Я воспользовалась предложением.
Девушка села на низкий широкий подоконник с подушками. Рядом на невысоком столике стояла тарелка с пирожками и фляжка с морсом. Помолчали.
— Покажи мне свои волдыри, — сказала я, понимая, что задавать какие-то вопросы неуместно, вряд ли она станет на них отвечать. Нериэль развязала ленты на запястьях, освободив широкие рукава, и показала мне свои руки, сплошь усыпанные волдырями. Я активировала принесенную с собой мазь, отметив, что первая баночка валяется разбитая у стены.
— Это ты зря, хорошая мазь, — сказала я, указывая на разбитую банку. Нериэль равнодушно пожала плечами. Слезы полились у нее из глаз, и я поняла, что одной мазью здесь не справишься. Я протянула ей банку:
