Все, старая пластинка заиграла с новой силой, и теперь я точно поняла, что от похода в Алексеевку, не отвертеться. Танька тоже приуныла, а тетка повеселела, увидев наши лица — ее концерт сделал свое дело.
— Значит так, завтра я зайду за вами. Чтоб готовы были. Нужно ещё узнать во сколько это мероприятие состоится, — она поднялась, смахнула крошки с подола и натянула пальто. — Спасибо за чай, Валентина. Бывайте здоровы.
Тетка ушла, а мы так и молчали, "обрадованные" перспективой побывать на похоронах.
— Прикинусь, что у меня температура, — Танька хмуро взглянула в мою сторону. — Не потащит же она меня больную?
— Ну, уж нет, милая! — возразила я. — Хочешь дома отлежаться, пока я по Алексеевке, шастать буду? И не мечтай. Со мной пойдешь.
Танька расстроено отвернулась, а потом вдруг сказала:
— А ты заметила, что история начинает развиваться в каком-то ином ключе?
— В каком смысле?
— Сначала я подумала, что девочку украли, чтобы монстру на болото отвести, а теперь, после смерти ведьмы, которая являлась опекуншей Маши, думаю, что в другом тут дело! — заявила Танька. — Что-то нужно было от них убийце.
— Помнишь бабу, которая по осиннику шла? — я была на сто процентов уверена, что видела врачиху. — Вот она их и кокнула! Но не нашла то, что искала!
— Конечно не нашла! — хмыкнула подруга. — Книга-то, у нас!
— Да. Врачиха книгу искала и если она узнает, что мы там были — нам не сдобровать, — прошептала я. — За эту чертовую книгу она старух убила, а с нами точно церемониться не будет! Прикончит и глазом не моргнет!
— Вот и проверим! — Танька прищурилась. — Если ей действительно нужна книга, то она не оставит попыток ее найти и уж точно на похоронах объявится! Давай рассмотрим ее хорошенько?
— Боюсь я. Опять кого-нибудь принесет! — я опасливо выглянула из-за шторки и плотно задвинула ею окно. — Давай ночью!
— Ну, давай, — согласилась Танька и спросила: — Что с соседями делать будем?
— На похороны сходим и тогда уж точно решим, — вздохнула я и, вспомнив о сиротке, задумчиво протянула: — Слушай, а девочка ведь теперь, одна совсем… Бери и делай, что хочешь.
— Думаю, пока она в больнице с ней ничего не случится, — успокоила меня подруга. — Нам нужно понять, чего именно добивается Лидкина родственница. Какая цель у нее?
— Если на болото бегает — ясная цель, — меня даже передернуло, стоило вспомнить чудовище, ожидавшее лакомство в виде детей. — Но ты права, тут есть еще какая-то загадка. И возможно, книга поможет разгадать ее.
В этот момент из глубины комнаты послышался тихий стук, будто кто-то стучал костяшками пальцев по дереву.
— Что это? — Танька медленно поднялась со стула и заглянула в дверной проем. — Ты слышала?
— Слышала, — ответила я, и стук раздался снова. Играюче-призывной, он просто щекотал натянутые нервы. — Откуда это?
Танька шагнула в комнату и тут же вернулась обратно бледная и испуганная.
— Это книга! Я спрятала ее в шкаф! — она закусила губу. — Стучит оттуда!
Глава 22
— Вот зачем мы ее притащили сюда! — я тоже заглянула в комнату и заметила, что дверца шкафа, действительно дрожит от стука. — Ещё этого в моем доме не хватало!
— Может она хочет, чтобы мы ее достали? — Танька потерла плечи, словно ее знобило. — Почитали…
— А если там не книга? — от этой мысли, мне стало плохо. — Сидит какая-то гадость и стучит!
— Хватит пугать меня! — подруга решительно подошла к шкафу и распахнула его. Стук тут же прекратился. — Ну вот. Нет тут никого…
— И чего ей надо? — я приблизилась к шкафу и заглянула внутрь. Книга лежала на полке с постельным бельем и на фоне ярких простыней и наволочек, выглядела довольно зловеще.
— Не знаю! Может сказать что-то хочет… — Танька вытащила ее и зыркнула на меня испуганными глазами. — Ты дверь закрыла?
— Черт! — я помчалась в коридор и, задвинув засов, с облегчением выдохнула. Хотя, если логически поразмыслить, то вряд ли этот засов сдержит колдунов или врачиху… Но с ним все равно было спокойнее.
— Давай на чердак залезем. — Танька неслышно подошла ко мне, и я чуть не подпрыгнула:
— Ты чего подкрадываешься? У меня сердце чуть не выскочило!
— Так что там, с чердаком? — она пропустила мимо ушей мой возмущенный вопрос и нетерпеливо поглядывала на потолок.
— Зачем тебе мой чердак? — удивилась я и недовольно добавила: — У меня там колдовских вещей — нет!
— Спрячемся там и книгу рассмотрим! — Танька потрясла книгой. — Нас никто врасплох не застанет!
— Может ночи дождёмся? — неуверенно произнесла я, но подруга, сразу же отвергла мое предложение:
— А что, ночью никто прийти не может? Это, во-первых! А во-вторых — книга опять стучать начнёт!
— Нет, все-таки ночью, будет безопаснее! — гнула я свою линию. — Свет кругом выключим, а на чердаке окошка нет, никто и не поймет, что мы там заседаем. А сейчас только сядешь и начнётся "паломничество", то тетка, то соседи, то еще кто-нибудь явится!
Мои слова оказались пророческими — под окнами, снова раздался крик:
— Валентина! Валентина!
— Ну, ты посмотри! — Танька бросилась к окну и тут же испуганно отскочила от него. — Участковый!
— А этому, что надо? — я открыла форточку и крикнула: — Дома я! Дома! Что случилось?!
— Кое-какие вопросы к тебе имеются! — хмуро сказал он и спросил: — Подруга твоя с тобой?
— Со мной, — буркнула я и закрыла окно. — Какие к нам могут быть вопросы?
Танька уже спрятала книгу и, открыв дверь, вернулась на кухню.
— Приперся… Лучше бы на врачиху внимание обратил!
Павел Николаевич вошел в дом тяжелым шагом и, расстегнув бушлат, уселся на табурет. Посмотрев на нас из-под густых бровей, он спросил:
— Что в Алексеевке сегодня утром делали?
— А что? — Танька немного побледнела, но вела себя вызывающе. — Нельзя что ли?
— Ты мне тут гонор не показывай! — рявкнул он, стукнув кулаком по столу. — Убийство произошло, а вы возле дома убитых ошивались!
— И что это доказывает? — я струхнула основательно. Еще не хватало, чтобы нас обвинили в убийстве. Этого моя душа точно не вынесет.
— Что-то вы не особо удивились! — с крайним подозрением воскликнул участковый и его глаза пристально уставились на Таньку. — Странно!
— Ничего странного, — хмыкнула Танька, выдержав его взгляд. — Тетка уже поведала нам о том, что Лукасю убили. Не вы первый, Павел Николаевич!
— Так что вы там делали? — грозно поинтересовался участковый, не переставая шевелить бровями. — Ну?
— Гадать ходили! — сориентировалась я. Ну а что? Версия вполне рабочая. — Постояли, покричали под калиткой, нам никто не открыл и мы ушли восвояси.
— И не видели никого? — пристально посмотрел на нас участковый. — Может, проходил рядом кто? Подозрительный?
— Баба какая-то в осиннике шастала! — Танька уже нервничала и, сложив на груди руки, сверлила его убийственным взглядом. — В синем пальто и светлых рукавицах!
— Разберёмся. — Павел Николаевич поднялся и, застегивая бушлат, сказал: — Я вызову вас, для дачи показаний. В участок.
— Вызывайте, — согласилась я, желая, чтобы он поскорей ушел.
Он пошел к дверям и, обернувшись на пороге, сказал:
— Не ходите вы, где попало! Придумали тоже, гадать! Тьфу! Грех на душу берут и ради чего?
Участковый вышел, а мы, дождавшись, когда его плотная фигура покажется на дороге, снова заперлись на засов.
— Ты гляди, как закрутилось! — воскликнула Танька, уперев руки в бока. — И все из-за этой фельдшерицы!
— Дрянь какая! Проклятая оборотничиха! — у меня зла не хватало на все это. — Покоя нет нам!
— Нужно в интернете глянуть, можно ли оборотня в человеке распознать! — Танька схватила телефон и, высунув язык, принялась печатать.
— А то ты и так не знаешь! — удивилась я столь странному желанию. — Что там распознавать?!
— А вдруг ошибаемся мы… — неожиданно сказала подруга. — Вдруг она не такая…
