— Конечно, — с готовностью ответил Дон, садясь за стол. — Я сейчас позавтракаю и все совсем будет хорошо.
— Твоя доброе настроение заставляет насторожиться, — сказал Верджил. Дон рассмеялся.
— Просто у меня была чудесная ночь, — сказал он, придвигая к себе тарелку. — Завидовать можно, но не стоит.
— Ты был с Катой? — спросил Клод, крутя в руках ложку.
— Я, конечно, не могу назвать себя прекрасным человеком, но уводить жену брата даже для меня как-то чересчур, — обиженно сказал Дон. — Следи лучше за своей Катой, прежде чем обвинять кого-то.
— Интересная интерпретация вопроса, — глухо произнес Клод. — Ты оправдываешься, а я ведь даже ни в чем не обвинил тебя.
Верджил издал тихий смешок. Дон бросил быстрый взгляд на Клода и тут же уставился в тарелку.
— Люблю предполагать самое худшее, — сказал Дон, взяв кусок хлеба с тарелки.
— Дон, я думал сказать тебе об этом завтра, — начал Клод и замолк. То, что они обсуждали с Клаусом, казалось простым и даже забавным, а вот озвучить это глядя брату в глаза оказалось не легко. Дон насторожился и повернулся к нему. — Но раз у нас такой милый семейный завтрак, сделаю это сейчас. Ты больше не можешь жить в моем доме. Клаус на год снимает с тебя привилегии лорда и замораживает счета. Через три дня ты должен съехать отсюда и все следующее время полгаться только на себя.
— Это дурацкая шутка, Клод, — раздраженно бросил Дональд. Клод заметил, что у брата покраснели кончики ушей.
— Это не шутка.
— Родители на это никогда не согласятся!
— Тебе уже тридцать, может не стоит вмешивать в это родителей?
— То, что ты сделал, незаконно! — вскочив, сказал Дон.
— Будешь оспаривать решения короля? Дон, ты проиграл акции железной дороги, лишил семью большей части важного бизнеса. Неужели ты думаешь, что это могло остаться безнаказанно? — Клод старался говорить спокойно, но его трясло от негодования.
— Лучше бы вы нашли способ вернуть проигранное, а не тратили время на мое воспитание! — крикнул Дон.
— Кстати, ты должен будешь восстановить тот злосчастный сарай, в который мы врезались.
— Я не буду этого делать. Не мой сорт развлечений, — резко сказал Дон. — И ты не сможешь меня заставить.
Он быстрым шагом покинул столовую. Клод проводил его взглядом и подавил вздох. Ему не нравилось быть жестоким, но он не видел других способов заставить Дона по-другому смотреть на жизнь.
— Вряд ли это поможет, — заметил Верджил. — Дон слишком стар, чтобы смотреть на жизнь иначе.
— В любом возрасте можно посмотреть на то, что творишь, иначе, — сурово произнес Клод и поднялся. — Тебе это тоже касается.
— Да, святой Клод, отринувший дьявола, — молитвенно сложив руки, дурашливым тоном проговорил Верджил. — Праведные и неправедные несчастливы по-разному, но одинаково. Лучше бы ты в первую очередь занялся своей жизнью.
Клод стоял возле машины и ждал, пока спустится Молли. Он попросил ее поехать с ним за Генри. Это должна была сделать Нэнси, но она слегла с температурой. После разговора с братьями у Клода было тяжело на душе, но он знал, что не может позволить себе отпустить от своих решений. А впереди его ждало еще одно испытание — встреча с Майлзом, новым главным акционером железной дороги. Он не знал, как обращаться с этим паршивцем, все, чего ему хотелось, глядя на этого подлеца — сломать ему челюсть. Клаус сказал, что они должны извлечь из этой ситуации максимум пользы для своего имиджа. Он всегда старался найти что-то хорошее даже в самой неудобной ситуации и, к слову, чаще всего ему это удавалось.
Молли выпорхнула из замка, словно встревоженная птичка. На ней было темное пальто, маленькая шляпка. Лицо было бледным, под глазами черные тени. В руках она держала большой саквояж, в котором лежали вещи Генри. Клод сам его дал ей, чтобы она собрала для него одежду.
— Извини, никак не могла собраться, — сказала Молли. — Все валится из рук.
— Не страшно, — холодно бросил Клод и открыл дверцу машины. Молли сперва поставила на сиденье саквояж, а потом забралась сама.
Клод сел за руль и надел перчатки. Начался дождь со снегом, гулко барабаня по лобовому стеклу и крыше.
— Я думаю, мы должны больше узнать о том, что связывало Жуана и Мэри, — неожиданно сказала Молли. — После какого события он предложил тебе встречу с ней?
— Когда у Генри случился приступ, — задумчиво сказал Клод. — Вру, после второго приступа. Они произошли с маленьким промежутком, чем очень напугали доктора Шмидта. Они всех нас очень напугали.
— Нужно больше разузнать о Мэри, — сказала Молли. — И как часто Жуан бывал у нее. Возможно, у них были отношения. Ты знал, что Джина — дочь Жуана от Наны?
— Нет, — удивленно откликнулся Клод. — Впервые слышу. Мне всегда казалось, что у Жуана идеальный брак.
Молли тихо вздохнула и посмотрела в окно. Ее лоб хмурился, словно она принимала сложное решение. Клода это насторожило. Едва не пропустив поворот, он мысленно обругал себя и запретил смотреть на девушку.
— Жуану могли желать смерти слишком много людей, — сказала Молли. — Он вел активную и не всегда законную жизнь.
— Но его убийца в моем замке.
— А что капитан Лейка об этом думает?
— Он со мной своими соображениями не делиться.
— Мне нужен список тех, был в замке, когда умер Жуан.
— Я же тебе его дал.
— Нет, только пообещал, — сказала Молли.
— Но ты уже сделала какие-то выводы? — с надеждой спросил Клод.
— Нет конечно, я всего лишь медсестра, а не бог сыска. К тому же я боюсь ошибиться, это ведь может стоить человеку и жизни, и репутации, — взволновано сказала Молли.
— Понятно. Значит, это касается моей семьи, — сказал Клод.
— Я этого не говорила! — встрепенулась Молли.
— Именно поэтому.
Клод въехал на территорию лечебного корпуса и остановился. Молли не стала ждать, когда он откроет ей дверцу и выбралась сама.
Генри выглядел вялым и был сонным. Он слабо обнял Клода и позволил Молли себя одеть. Взгляд у него был отсутствующий и это напугало Клода. Словно его сын был уже не здесь. Ему стало тяжело дышать, и он вышел из палаты. Веры в чудо почти не осталось. Он искал в себе силы смириться с неизбежным, но не находил их. Все его существо восставало против этой правды. Генри должен поправиться!
— Клод, — тихо позвала Молли, но он не обернулся. Она мягко коснулась его плеча. — Мы готовы, можем поехать домой.
— Пока Нэнси болеет, тебе придется полностью посвятить себя Генри, — сухо сказал Клод.
— Конечно, — отозвалась Молли, и Клод обернулся. — Не беспокойся об этом.
Ему показалось, что девушка хотела сказать что-то еще, но в последний момент передумала. Клод обнял ее и уткнулся ей носом в шею, вдыхая аромат, исходящий от кожи, теплый и обволакивающий, с нотами розы и жасмина. Она обняла его в ответ и ее руки легли ему на спину. Напряжение немного отпустило Клода, дышать стало легче.
— Идем, не будем оставлять Генри так долго одного, — сказал Клод, отстраняясь от Молли. Та кивнула, и они вернулись в палату.
Майлз был воплощением уверенности и наглости. Он держался в рамках приличия, но дерзость так и искрила в его словах и жестах. Клоду он не нравился все больше и больше. Он не знал, как себя с ним вести, что говорить, чтобы не вызвать шквал насмешек, которые вгоняли его в ступор. И с этим типом ему теперь предстоит иметь дело чуть ли не каждый день!
— Вы когда-нибудь управляли чем-то, серьезнее борделя? — спросил Клод, чувствуя брезгливость.
— Борделем управляет моя мать, — спокойно произнес Майлз, пряча руки в карманы брюк. На нем сегодня белая рубашка и черный костюм из дешевой, но вполне приличной ткани. Волосы гладко зачесаны назад и бураны в хвост. — Но я с детства видел, как она этим занимается, поэтому не думаю, что управление железной дорогой сложнее.
— Серьезно? — едва не расхохотался Клод.
— Везде люди, которые хотят казаться лучше, — пожал плечами Майлз. — Так что я уверен, что справлюсь.
