Ларита открывает передо мной дверь, и я, так и не решив, как вести себя правильно, выхожу из ванной.
Айварс полностью одетый, в длинном синем сюртуке, или камзоле, не знаю, как у них это называется, стоит у большого арочного окна и смотрит наружу.
Неожиданно понимаю, что за все проведённые в Айсгарде дни я даже ни разу не выглянула в окно. Не знаю даже примерно, как выглядит мир, в который меня занесло. Но события вертелись вокруг меня с такой скоростью. И если я когда-то оставалась одна, то в это время за окном уже было темно. Так что и подходить смысла не было. А перемещались мы из замка в Академию через портал.
Очень хочется подойти и встать рядом с Айварсом, чтобы хоть глазком увидеть, что там за покрытым изморозью окном. Но не решаюсь.
— Адриана, — он говорит так спокойно, словно не рычал на меня час назад и не слышал моего злого шипения в ответ. — Иди сюда. Посмотри. Ты ведь ещё не видела свой родной мир?
— Почему ты уверен, что он мой родной? — я подхожу и становлюсь рядом ним.
— Твой дракон сказал.
— Ты можешь слышать моего дракона? — чувствую раздражение от того, что кто-то подслушивает мои мысли.
— Нет. Но мой видит её, и он в таких вещах не ошибается.
«Всё чудесатее и чудесатее».*
Айварс поворачивается ко мне и, обхватив рукой за талию, притягивает к себе. Второй рукой берёт меня за подбородок и разворачивает мою голову к окну.
— Смотри.
Его движения настолько плавные и естественные, что я не успеваю ни воспротивиться такому бесцеремонному обращению, ни привычно возмутиться. А ещё я не сразу понимаю, куда смотреть и что я должна увидеть, потому что, снова вдохнув его запах и почувствовав его руки, я подсознательно приготовилась к тому, что он меня поцелует. Испанский стыд. Князь играет со мной как кошка с мышкой, а я таю от малейшего прикосновения.
— Адриана, — теперь он стоит за моей спиной, обхватив меня обеими руками. — Смотри. Это твоя земля, твой Айсгард.
И я замираю, поражённая красотой горных вершин, сверкающих за окном.
— Когда ты привыкнешь ко мне, мы сможем вместе летать над горами.
Ничего не могу с собой поделать, да и не хочу, мне так уютно в его объятиях. И Айварс знает об этом. Сейчас он покоряет меня нежностью. Зарывается лицом в мои волосы, касается дыханием верхушки уха. Завораживает, соблазняет, окутывает своим ароматом. Мне хочется только одного: повернуться и самой прижаться к его губам. Но есть один вопрос, и он звенит тревожным колокольчиком в тот момент, когда мой разум почти отключился:
— Скажи, а если бы я оставалась просто человеком или человечкой, как ты меня называл, ты бы говорил мне то же самое?
— Ты моя истинная, — просто отвечает он. — Да, если бы ты была человеком, как истинная Кристера, ты бы летала на моей спине.
Вот теперь я совсем растаяла, и только чёрт, явно проскочивший со мной с Земли, мог заставить меня задать ещё один вопрос:
— В качестве твоей наложницы?
–——–—
* Цитата из «Алисы в стране чудес (Л. Кэрролл).
Глава 33. История Огненных
Некоторое время Айварс молчит, только объятия становятся крепче.
— Адр-риана, — его выдох раздувает мои волосы, и волна мурашек, пританцовывая, спускается вниз по шее. — У тебя на руке мой брачный браслет. Он тебя выбрал. Какие ещё могут быть вопросы?
Айварс плавно разворачивает меня к себе: одна рука опускается на талию, пальцы второй держат мой подбородок в поднятом состоянии, крепко держат — не вырваться. Властный жест самоуверенного мужчины. Меня всегда бесила эта поза персонажей на обложках любовных романов. Наверное, поэтому я не уплываю под взглядом его синих глаз.
— Браслет выбрал, — тихо говорю я, упираясь ладонями в стальные мышцы его мощной груди и отклоняясь, насколько это возможно. — Но не ты. И не я. Эта истинность навязана нам со стороны. Ещё вчера ты смотрел на меня, как на игрушку, разве нет? И ты сам говорил, что браслет можно снять. Что произошло? Слетела какая-то там печать, и с огненным драконом внутри я сразу же стала ценнее? Но я всё та же. И я не чувствую себя предназначенной кому бы то ни было.
Взгляд Айварса темнеет, ноздри хищно раздуваются:
— Ты плохо понимаешь, что такое истинная связь. Ты не сможешь жить без меня, так же, как и я без тебя.
Его взгляд соскальзывает на мои губы. Грань тонка. В душе шторм — баллов десять, и волны жара накрывают меня с головой. Моя талия по-прежнему в тисках, бёдра плотно прижаты к его бёдрам, а верхняя половина тела стремится к горизонтальному положению. Я почти повисла на его руке этаким плащиком. Реши он сейчас меня отпустить, и на ногах мне не удержаться.
— Как же с тобой тяжело, — цедит Айварс сквозь стиснутые зубы, нависая надо мной. — Такая хрупкая, я мог бы легко сломить твоё сопротивление. Что же мне мешает?
— Может быть, самоуважение? — рискую спросить я.
Короткий рык. Испуганно взвизгиваю, когда мои ноги отрываются от пола. Пальцы сами вцепляются в одежду князя. Я ожидаю полёта на кровать, но Айварс неожиданно делает несколько шагов в другую сторону, туда, где в нише у окошка стоит накрытый стол. Отпустив одну руку и легко удерживая меня на весу второй, выдвигает стул и опускает меня на него. Я снова чувствую себя куклой, которой играет большой мальчик.
— Пора завтракать, Адриана, — холодно говорит он.
Я потрясённо выдыхаю. А Айварс преспокойно усаживается напротив, берёт со стола колокольчик и звонит в него. На его лице застывшая маска, лишь желваки на скулах играют. Чувствуется, что он борется с чем-то внутри себя. Хотя, скорее всего, с кем-то, потому что моя драконица тоже неспокойна. Она ничего не говорит, только шипит возмущённо. Выражает недовольство мной. Ничего — потерпит.
Дверь открывается, впуская девушку с подносом.
Молча смотрю, как на столе появляются тарелки с нарезкой сыра и какого-то мяса, румяные лепёшки, над которыми поднимается пар, и неизменные южные фрукты. Я уже знаю, что привозят их в страну вечной зимы из других миров, возможно даже из моего, но не перестаю удивляться. На мой взгляд, этот феодальный мир, в котором правят князья, должен питаться как-то проще, что ли.
— Раньше из Южного Предела везли фрукты в остальные части королевства, — заметив мой взгляд, говорит Айварс.
Его голос спокоен, только раздувающиеся ноздри выдают напряжение:
— Некоторые сорта мы не видели уже много десятилетий. До прихода Хаоса море было тёплым, а эти горы, — он кивает на окно, — зелёными.
Служанка выходит.
— А это правда, что тебе… около ста лет? — задаю давно интересующий меня вопрос.
— Слишком молод для твоей драконицы?
Я не удерживаюсь от улыбки:
— Это шутка?
Но Айварс не смеётся, только уголок рта дёргается в подобии улыбки.
— Ну как сказать. Огненные драконы исчезли ещё до моего рождения. Они были уничтожены первыми, и для этого Хаосу понадобилась всего одна ночь. Если даже предположить, что твои родители сбежали в другой мир, едва ли ты могла родиться там. Тебе может быть более ста лет.
— Ты хочешь сказать, что я древняя старуха? — возмущаюсь я. — Бред! Я помню себя с трёх лет, если не раньше, у меня есть фотографии из моего детства. Мне двадцать два.
Я замечаю смешинку в его глазах:
— Да ты шутишь?
— На самом деле я просто не знаю, способны ли драконы продолжать род в тех мирах, которые для них не предназначены.
— Видимо, способны, раз я существую, — получается резковато, и я смягчаю тон. — Расскажи, пожалуйста, как это произошло, с огненными.
— Ты ничего не ешь, — Айварс пытается сменить тему. — Вчера ты потеряла много сил.
— Но я не чувствую голода.
Он усмехается:
— Значит, я хорошо подкормил твою драконицу. Но поесть надо и человеку, хотя бы немного.
Мне не хватает воздуха, потому что я вспоминаю момент пробуждения в его объятиях. Это он, оказывается, драконицу подкармливал. Чтобы отвлечься и заодно не спорить из-за ерунды, кладу в рот кусочек сыра, и вижу, как темнеет взгляд Айварса, устремлённый на мои губы. Дались они ему. Машинально закрываюсь ладошкой. Он сглатывает и отводит глаза.
