— Надеюсь, ты права, — спустя время ответила Ангелина.
— Как есть вам сказала, Ваше Высочество, — Гудхильд неопределённо махнула рукой. — Вот увидите. К тому же… не зря же Его Величество вас сегодня на источники позвал. Это хороший знак. Тол Фредрика, правда, разобиделась, но это она сама уже виновата — лишнего навоображала.
— А тол Фредерика — это..?
— Дак одна из служанок. Раньше прачкой была, да полы мыла, а сейчас одежду прядёт. Её ж Его Величество и в последние разы звал к себе, ну, на источники-то. Ну эта, возьми меня Великий Душитель, дyрочка и решила вдруг, что она чуть ли не будущая королева здесь. Это ж её в ткачихи отправили опосля того, как она об этом Его Величество попросила. Мол, слишком уж у неё здоровье слабое для такой работы тяжёлой… белоручка, прости меня, Единое. Так вот из-за того-то и надумала себе девчонка, а теперича ишь, как всё повернулося… Ох, и зададут ей трепаку скоро — она ж тут на кого только не цыкнула.
— Вот как, — задумчиво протянула Ангелина. Этот разговор возбудил в ней нешуточный интерес. Взглянув на приближающегося с каждым их шагом каменного исполина, она с некоторым раздражением осознала, что они практически уже на месте, а значит, развить эту тему, как следует, у них не получится. Поджав губы, она недовольно прошептала:
— Давай отложим наш разговор на потом? Мы уже почти пришли.
— Как скажете, Ваше Высочество, — так же тихо ответила Гудхильд.
Остаток пути девушки проделали в полной тишине.
К тому моменту, когда они дошли до источника, Ангелина оказалась охвачена волнением. Разговор с Гудхильд, очевидно, здорово отвлекал её от переживаний, но стоило им обеим погрузиться в молчание, девушку тут же обуяла странная тревога. Зачем правитель Каттегата на самом деле позвал её сюда?
Когда Ангелина, сопровождаемая целым штабом слуг и воинов, шла на пристань бок о бок с Ратель, в её голове настойчивой мухой крутились слова Гудхильд о возможном приглашении Харальда. Конечно, она не могла, в силу своей неосведомлённости, с какой-либо уверенностью утверждать, насколько вообще вероятно для неё получить подобное предложение от конунга, но от неё зависело примет ли она его, если оно всё-таки поступит, или решит отказать.
Первой её мыслью, похожей больше скорее на эмоциональный порыв, было оскорбиться и, сопроводив свой ответ парочкой грубых выражений, отправить рискнувшего к ней заявиться с подобным гонца прочь. Но стоя на пристани и наблюдая за решительно приближающимися к берегу драккарами, Ангелина обдумала всё ещё раз, но с уже более холодной головой. Как бы ей не претила сама мысль о том, что бы вновь предстать перед Харальдом обнажённой и, возможно даже, претерпеть от него некоторые домогательства, она, в то же время, не могла не понимать, насколько выгодной со стратегической точки зрения эта ситуация могла бы оказаться для неё. По-видимому, слуги — а может, и не только они — придавали большое значение этой небольшой традиции, и потому отказ её может вполне оказаться интерпретирован ими однозначно — принцесса Норфолка пренебрегает вниманием конунга Каттегата и, что ещё более важно, своего будущего супруга. Означает ли это, что она не готова сотрудничать? Кому адресован этот отказ: персонально Харальду или всем каттегатцам? Опасаться ли каких-нибудь выходок с её стороны? И таких вопросов, которые могут возникнуть у любого, начиная от какой-нибудь прачки и заканчивая самим конунгом, тьма. Ангелина явно не в том положении здесь для того, чтобы позволять себе подобного рода финты ушами. Ей, если она хочет сытой, — а самое главное — безопасной — жизни, необходимо завоевать лояльность народа Каттегата, и в особенности его правителя.
Поэтому, отвешивая приветственный поклон ловко спрыгнувшему с драккара Харальду и с вежливой улыбкой расспрашивая его об их рейде, девушка чётко осознавала: если он будет нуждаться в её компании во время сегодняшних купаний, она не посмеет ему отказать.
Но теперь, наблюдая за тем, как Гудхильд, осторожным движениям водрузив её вещи на гладкий широкий камень, глубоко поклонилась и, дождавшись кивка конунга, поспешно удалилась, Ангелина забеспокоилась. Она была так сосредоточенна на себе и своих мыслях, что совсем обошла вниманием второго участника этого представления. Харальда и его мотивацию. Почему он позвал её? Рациональная часть мозга подсказывала ей, что их цели здесь вполне могли совпадать — ему, как и ей, сыграют на руку слухи об их сближении. Но не планирует ли он что-то ещё? Навряд ли у него имеются какие-то сомнения по поводу её осведомлённости в вопросе того, с какой именно целью он приводил сюда женщин. Не воспримет ли он то, что она добровольно решила составить ему компанию, как её согласие ещё и на близость с ним?
По спине Ангелины пробежали мурашки. Проклятье. Похоже, ей стоило более обстоятельно всё обдумать и не спешить с выводами.
— Ты так и будешь там стоять, Генриетта? — Будучи застанной врасплох, девушка рефлекторно подскочила на месте, взвизгнув.
— Вы меня напугали! — Обвинительно воскликнула она.
Харальд мягко рассмеялся. Смех его показался Ангелине каким-то уставшим, и она взглянула на погружённого по пояс в горячую воду мужчину.
Его толстая коса была скручена в тугой жгут на затылке так, что ни один локон не касался казавшейся стеклянной поверхности воды. Лицо правителя Каттегата выглядело немного осунувшимся; под глазами залегли хоть и неглубокие, но весьма заметные тени. Тонкий шрам ровной линией выделялся на левой щеке, подсвечиваемый расположенными на каменных выступах масляными лампами.
Приподняв правую бровь, конунг невозмутимо проговорил:
— Какой же из меня каттегатец, если я перестану пугать норфолкцев?
Ангелина нехотя прыснула. Расцепив взмокшие от волнения ладони, она медленно стянула с головы пуховый платок. К удивлению девушки, её шею не пронзил ледяной поток ветра, напротив — исходящий от воды пар нагревал воздух, делая его немного теплее. Положив мягкую ткань на один из плоских камней, она потянулась к тесёмкам меховой накидки. Её пальцы мелко подрагивали, когда она распутывала тонкие, но плотные ниточки, а взгляд блуждал по сторонам, с интересом изучая окрестности.
Горячим источником оказалось небольшое, наполненное горячей водой углубление в каком-то окружённом камнями рве. Однородность пород и характер их расположения напомнили Ангелине об увиденных ею когда-то в учебнике по географии фотографиях с изображениями сформировавшихся после извержения вулкана всякого рода "гор" и "озёр" из застывшей лавы. Было ли это небольшое озеро, заботливо укрытое своеобразным каменным забором результатом вулканической деятельности? Или это природное явление иного свойства?
— Ты замёрзнешь, если будешь так долго раздеваться, — лениво проговорил Харальд.
Ангелина вздрогнула. Покачав головой, она одним быстрым движением стянула с ног сапоги, а после так же стремительно избавилась от длинного бордового платья. Стараясь не пересекаться взглядом с мужчиной, она осторожно приблизилась к озеру. Нащупав под ногами опору из камней, девушка медленно опустила одну ногу в воду. Кожу её тут же слегка обожгло жаром.
— Нужно привыкнуть, — конунг склонил голову набок, с лёгкой полуулыбкой наблюдая за действиями своей невесты.
— Я… поняла, — смущённо отозвалась Ангелина.
Её руки нервно блуждали по телу, подгоняемые неосознанным желанием девушки скрыться от внимательного взгляда сидящего напротив неё мужчины. Но разум, убеждённый в том, что ей не стоит показывать оппоненту своего смущения, давая тем самым тому возможность считать себя полновластным хозяином положения, непрестанно одёргивал непослушные конечности.
Глубоко вздохнув, Ангелина аккуратно погрузилась в воду. Стараясь держаться на расстоянии от конунга, она расположилась на противоположной стороне, вцепившись руками подводные каменные выступы. Мочки её ушей неприятно обожгло — исходивший от воды пар нагрел металл серёг, и те повисли угрожающими горячими углями возле шеи девушки.
