Сердце целителя - Миранда Бриджес

Он укладывает меня на кровать и притягивает к себе, а я могу только дрожать.

— Ты сделала это, — говорит он, целуя мой лоб. — Я знал, что ты достаточно сильна, чтобы справиться с этим.

— Ты чуть не убил меня, — бормочу я. — В следующий раз предупреждай.

— Где моя отважная пара? — спрашивает он с дразнящей ноткой в голосе.

Собравшись с силами, я бросаю на него непристойный взгляд, прежде чем позволить голове упасть обратно.

И я ему доказала!

— Намори, проснись.

Я что-то бессвязно бормочу, но это не мешает Брэкстону говорить. К счастью для него, мне нравится звук его голоса, иначе я могла бы использовать свою силу, чтобы заставить его замолчать. Утро не должно быть чем-то особенным.

Хотя ощущение его губ на моей шее вот-вот изменит мое негативное мнение об утре.

— Ммм, — почти мурлыкаю и в следующее мгновение выгибаю спину, словно хочу, чтобы меня погладили. На самом деле моя киска жаждет, чтобы ее погладили. Мяу.

— Как бы мне ни хотелось удержать тебя в своей постели, — отвечает Брэкстон, — твоя подруга проснулась, и я подумал, что ты, возможно, захочешь поговорить с ней.

— Камилла, — выдыхаю я, мгновенно насторожившись. Я переворачиваюсь и смотрю на дока с улыбкой на лице. — Это отличная новость.

Он пронзает меня взглядом. Внутри него есть что-то, что смещается, видоизменяется, и я не могу точно сказать, что это такое. Его глаза яркие, пылающие синие, но черный цвет постепенно берет верх.

— Что? — спрашиваю я, обхватывая ладонями его лицо.

— Мы прибываем на вашу планету сегодня.

Я прикусываю губу в раздумье, все еще не уверенная в том, что собираюсь делать. Воздух вокруг меня становится плотным, из-за чего мне трудно регулировать дыхание. Я знаю, что Брэкстон испытывает ко мне какие-то чувства, потому что ясно дал это понять своими действиями с самого начала. Его брачная связь была движущей силой всего этого, но я верю, что он начинает заботиться обо мне как о личности, а не просто испытывает влечение к моему физическому телу или подчиняется его воле. Однако этого недостаточно, чтобы построить совместную жизнь.

— Я совсем забыла, — бормочу.

Но это правда. В его объятиях я теряю всякое чувство времени и пространства, потому что он становится моим миром. Именно в такие моменты думаю о том, чтобы остаться с ним, но этого недостаточно.

Меня недостаточно.

— Я уверен, что твоя подруга очень хочет тебя видеть, — говорит он. — Она с другими человеческими женщинами.

— Да, я должна пойти к ней.

Я опускаю руку, но он хватает ее и подносит к губам. Запечатлев легкий поцелуй на костяшках моих пальцев, он отпускает меня и соскальзывает с кровати. Мои легкие болезненно сжимаются при виде его обнаженного тела. Татуировки улавливают свет, отражая его и заставляя их выглядеть так, как будто они освещены изнутри. Его мышцы напрягаются, когда он одевается, и неосознанно я готова наброситься на него.

Вместо этого отворачиваюсь от великолепной картины и ищу свою одежду. В тот момент, когда засовываю руку в специально отведенное отверстие рубашки, Брэкстон подходит и хватает меня сзади за шею, наклоняя мою голову. Я смотрю на него снизу вверх и почти уверена, что он видит голод в моих глазах, потому что целует меня после этого так ненасытно. Его хватка усиливается, его пальцы прижимаются к моей голове, когда он манипулирует углом наклона моей головы, чтобы мог поглотить меня. Я отвечаю на его нетерпение, сопоставляя каждое движение его языка со своим собственным, отвечая на каждый его стон своим тихим стоном.

А потом он отстраняется так внезапно, что я спотыкаюсь. Мы смотрим друг на друга, его грудь вздымается, и раздуваются ноздри. Инстинктивно знаю, что он сдерживается, чтобы не прикоснуться ко мне, потому что иначе не остановится, пока наши крики экстаза не наполнят комнату.

Брэкстон поворачивается на каблуках, отчего его врачебный халат развевается, а затем уходит. Я долго смотрю в никуда, ожидая, пока мое сердцебиение успокоится, а легкие полностью заработают. В течение этого времени напоминаю себе, что страсти недостаточно. Только безусловная любовь и полное принятие стоили бы того, чтобы оставить все позади.

Как только вхожу в комнату, все разговоры прекращаются.

Как взрослый человек, я приветствую каждую из женщин легким кивком, изучая их черты. В глубине души знала, что Тереза лгала о Брэкстоне, и это не потому что я невежественна. В ней есть что-то такое, что вижу совершенно ясно теперь, когда отбросила свою неуверенность в себе.

— Скайлар!

Звук голоса Камиллы снимает напряжение внутри меня. Я поворачиваюсь в ее сторону, и моя улыбка почти расплывается на лице, когда мой взгляд встречается с ее. Она лежит на кушетке, одетая в одну из этих отвратительных белых ночных рубашек, уютно устроившись под одеялом. Я пересекаю комнату и сажусь на пустое место, которое приготовили для меня.

— Я знаю, что прошло не так много времени, но у меня такое чувство, будто не видела тебя годами, — восклицаю, беря руку Камиллы в свою и мысленно отгораживаясь от остальной части комнаты. — Когда мы пришли к тебе домой и не смогли тебя найти, я чуть не сошла с ума.

Она одаривает меня усталой улыбкой.

— Похищение инопланетянами теперь можно вычеркнуть из моего списка желаний, но я ставлю ему ноль из пяти звезд. Я определенно не рекомендовала бы это.

Я тихо смеюсь, не в силах сдержаться. Камилла всегда была энергичной, и в данном случае, думаю, это одна из причин, по которой она сейчас не плачет. Как бы сильно мне ни хотелось спросить ее, что ей пришлось пережить, я этого не делаю. Она скажет мне, когда будет готова. Когда на меня напали, она никогда не заставляла меня говорить об этом, но когда мне было нужно, Камилла ждала рядом с распростертыми объятиями. Больше всего на свете хочу, чтобы она знала, что я буду здесь для нее, как она — для меня.

— Кстати, о похищении, — говорит Камилла, растягивая слово, — что с тобой случилось?

Я проглатываю комок в горле, думая о своих родителях.

— Это было страшно.

Камилла хмуро смотрит на меня, но хотя не прочь знать больше, она не спрашивает, и это потому что у нас есть аудитория. И как бы мне ни хотелось обсудить с ней все, есть также часть меня, которая вообще не желает говорить